Галимов Брячеслав - Мария Стюарт, соперница Елизаветы

– До свидания, сэр Эмиас, – возразил он. – Мы скоро свидимся.

– Не думаю. Ваша служба здесь окончена, моя тоже подходит к концу. Эй, люди, оседлайте коня для молодого джентльмена; сэр Кристофер торопится.

По утрам в королевском парке копошились садовники, заканчивая последние летние работы и готовясь к осени. В этот ранний час обычно никто не мешал им, поэтому они с удивлением смотрели на молодую, хорошо одетую девушку, быстро идущую по аллеям. Некоторые узнавали в ней любимую фрейлину королевы и шептались, что у юной леди любовное приключение с одним из джентльменов, бывающих во дворце; некоторые даже видели, как влюблённые встречались у грота, построенного при недавней перепланировке парка.

Джейн действительно спешила на свидание с Энтони; она боялась, что придёт слишком рано, но он уже ждал её.

Она облегчённо вздохнула и на миг прижалась к его груди.

– У меня мало времени, скоро начнётся утренний туалет королевы, – сказала Джейн. – Не лучше ли нам переменить место встреч? Во дворце есть удобные комнаты поблизости от покоев её величества, где можно посидеть в тепле и уюте. На улице становится холодно, идёт осень.

– Скоро всё переменится, – ответил он, целуя ей руки. – Наступают последние дни.

– Что вы имеете в виду? – не поняла Джейн.

– Что? То же, что и вы – осень на пороге, – беспечно проговорил Энтони. – Вы любите осень, моя дорогая?

– Я больше люблю лето.

– А я люблю осень. Какая необыкновенная пора – какие краски, какие запахи; как легко дышится и как хорошо думается! Осень пышнее лета, даже пышнее весны, но важнее всего, что это время итогов и время новых свершений; осень – самое волшебное время года.

– И это все перемены, на которые вы надеетесь?

– О, милая моя Джейн! Вам кажется, что этого мало? – рассмеялся Энтони. – Ладно, а если я скажу вам, что через неделю-другую ваш опекун приедет из-за границы? Эта новость более значительная? Ведь тогда я смогу, наконец, попросить вашей руки.

– Мой опекун вернётся? Вы не ошибаетесь? – с сомнением переспросила Джейн. – На днях её величество спрашивала о нём и дала ему нелестную характеристику. Что ему делать в Англии, в таком случае?

– Елизавета спрашивала о вашем опекуне? – насторожился Энтони. – Она сама спросила или вы дали ей повод?

– Какая разница. По-моему, я заговорила о нём, – просто так, к слову, – а её величество сказала, что он ей никогда не нравился и она старалась держать его подальше от двора.

– Понятно, – кивнул Энтони. – А скажите, Джейн, сэр Френсис больше не говорил с вами? После того как вы имели с ним неприятную беседу в подвале, он больше не говорил с вами?

– Славу богу, нет. Если бы он еще раз позволил себе так говорить со мной, я пожаловалась бы королеве, – волнуясь, сказала она. – Мне до сих пор противно вспоминать про это.

– Да, сэр Френсис страшный человек, – согласился Энтони. – Но боюсь, Елизавета вам не поможет: он её верный пёс, которого она недолюбливает за свирепость, однако ценит за преданность и сообразительность. Не обманывайте себя, Джейн, она скорее выдаст вас сэру Френсису, чем защитит от него.

– Вы несправедливы к её величеству, Энтони. У неё чувствительное сердце, поверьте мне! Как она переживала после ссоры с сэром Робертом, – спасибо, что вам удалось образумить его. Он стал внимательнее относиться к её величеству.

– Вот как? Значит, мои убеждения подействовали на него. Сейчас они живут в мире?

– Не совсем. Иногда между ними пробегает чёрная кошка, но в целом всё неплохо.

– Вы рассуждаете, как старая дама, прожившая полвека в браке, – улыбнулся Энтони. – Но возможно, сэр Френсис также говорил с сэром Робертом? Возможно, сэр Роберт принял к сведению его слова?

– Если бы сэр Френсис дерзнул говорить с сэром Робертом на эту тему без ведома её величества, сэру Френсису не поздоровилось бы. Одно дело, когда вы, по-дружески, беседовали с сэром Робертом, а другое дело – сэр Френсис. Нет, не он не посмел бы, не сомневайтесь, – уверенно сказала Джейн.

– О, вы хорошо стали разбираться в хитросплетениях придворных отношений! Не обижайтесь, это комплимент, – в конце концов, вы фрейлина королевы и должны понимать, какие порядки существуют во дворце. А скажите мне ещё, Джейн, не упоминала ли Елизавета про королеву Марию? Не было ли каких-нибудь намёков или вопросов о ней?

– Почему вы спрашиваете об этом? – Джейн недоумённо посмотрела на Энтони.

– Из милосердия и сострадания, – ответил он со вздохом. – Известно ли вам, что Марии плохо живётся на положении не то пленницы, не то незваной гостьи? Не забывайте, что она королева, самая настоящая королева, – каково же ей вот уже двадцать лет угасать в богом забытом замке? Случайно я раздобыл её стихи, вот послушайте:

– Очень трогательно, мне жаль Марию, – но что поделать? Господь устроил так, что наша правительница – Елизавета. Мы не можем ничего изменить, нам остаётся только молиться о бедной Марии, – сказала Джейн.

– А если можем изменить? – теперь уже Энтони внимательно смотрел на Джейн.

– Что изменить? Я опять вас не понимаю, – растерянно произнесла она.

– Снимаю шляпу перед королевой Елизаветой, – ей удалось вырастить целое поколение людей, которые считают, что порядки в нашей стране незыблемы и установлены Богом! Однако давайте поговорим о нас. Дорогая Джейн, скажите мне по совести, вы могли бы простить любимого человека, если бы он совершил поступок, двойственный с точки зрения морали?

– Как это – двойственный? Разве мораль может быть двойственной? – удивилась Джейн.

– Почему нет? Возьмите Ветхий Завет и Новый: в Ветхом написано о воздаянии за грехи уже в этой жизни – «око за око и зуб за зуб» – причем, на тех, кто почитает Господа и служит ему, возложена прямая обязанность покарать нечестивцев; в Новом призывается к всеобщему прощению – «любите врагов ваших… подставь левую щеку, если тебя ударили по правой» – там говорится, что только Бог имеет право на воздаяние и отмщенье. Как узнать, что за мораль подходит к определённым обстоятельствам – взять ли нам в руки карающий меч или дождаться Божьего суда над преступником?

– О чём вы, Энтони? Вы сегодня решили загадывать мне загадки?

– Послушайте, моя милая Джейн, если бы вы точно знали, что некий человек является тираном, палачом, убийцей, что он принёс огромное горе людям и принесёт ещё большее, что его надо остановить для спасения тысячей жизней, – вы одобрили бы убийство этого человека?