Ким Алексу - Пропавшая Рысь

Интересно, а как изменилось бы Ваше мнение обо мне, если бы Вы узнали, что я работаю на ОЭН?

– Сомневаюсь, что Ваша жизнь так же сложна, как моя.

– А если у меня такие же сомнения по части твоей жизни?

– Тогда мне придется доказать, что Вы не правы, – выпалила Рысь.

Джек перехватила ее взгляд.

– И ты готова зайти так далеко? – проговорила Джек после долгой паузы.

– Вообще-то нет, – это прозвучало так, будто у Кэссиди не было выбора.

– Вот и я – нет.

Рысь начинало раздражать, что Джек снова замолчала и, откинувшись на спинку стула, скрестила руки. Она избегала взгляда в глаза, снова невозможно было ничего прочесть у нее на лице. Сначала она крутила в руках подставку под стакан, потом продолжила сдирать этикетку с бутылки. Поза Джек говорила о том, что она хотела оказаться где угодно, лишь бы подальше от этого бара. От Кэссиди.

Когда Рысь пришла к выводу, что новый «ледниковый период» в обращении Джек подходить к концу и не собирался, огорчение взяло верх. Ее терпение лопнуло:

– Знаете, я тогда просто скажу начистоту и задам прямой вопрос. Мне никогда не доставляло удовольствия ходить вокруг да около, равно как и не приходилось прилагать столько усилий, чтобы понять, что на уме у человека…

– Тогда зачем ты продолжаешь пытаться? – Джек уставилась на свое пиво.

– Вот это мой подход, – Рысь придвинулась ближе, вынуждая Джек взглянуть в ее сторону. – Джек, я Вам нравлюсь?

– Я не хочу начинать…

– «Да» или «нет», Джек. Это такой простой вопрос, – Кэссиди вовсе не собиралась сдаваться. Между ними сыпались искры, того и гляди, разгорится пожар. Кэссиди уже решила, что Джек снова не станет отвечать, так долго тянулось молчание.

– Да, – проронила она едва слышно.

– Тогда зачем все так усложнять?

– По… пожалуйста, хватит. Давай прекратим все это.

Рысь хотела дать ей пощечину.

– Конечно. Обязательно, потому что я Вас упрашивать не собираюсь, а Вы, похоже, все для себя решили, – она едва сдерживала злобу. – Но, блин, это никуда не годится.

– Послушай, может быть, интрижки на одну ночь – в твоем репертуаре, – попыталась защититься Джек, – но уж точно не в моем.

– А я и не имела в виду одну ночь, – настаивала Рысь. – Тогда, в Ханое, я спросила Вас, может, Вы хотели бы встречаться, когда вернемся. И вообще, почему Вы думаете, что у меня бывают только интрижки на одну ночь?

– Потому что ты продолжаешь стоять на своем, когда я уже дала понять, что между нами ничего не может быть. Ни сейчас, ни когда мы вернемся. И что же нам остается?

– Я не могу сказать за Вас, – проговорила Рысь степенно, – но мне, например, остается надежда, что Вы передумаете.

– Я не могу, – интонация Джек была такой, точно она сдавалась перед лицом неизбежности, точно у нее не было вариантов.

– Тогда к лучшему, что завтра наши пути разойдутся. Потому что я не могу быть с Вами рядом и… не могу не хотеть узнать Вас получше.

– А это так важно? – спросила Джек, допуская, наконец, визуальный контакт. – В смысле, узнать меня?

– Да, – искренне ответила Кэссиди, – никогда бы не поверила, что скажу это, но да. И, кроме того, я никак не могу перестать думать о том, как это – целоваться и заниматься любовью…

– Со мной.

Кэссиди кивнула. Джек снова перевела взгляд на свое пиво:

– И я тоже хочу этого. Но не знаю, как. И не думаю, что смогла бы.

– Это потому, что у Вас все еще душа болит из-за той женщины? – осторожно уточнила Кэссиди.

Если бы Джек могла ответить честно, она сказала бы «Нет».

Нет, потому что, если бы мы начали заниматься с тобой любовью, я не нашла бы сил остановиться.

Но Джек солгала:

– Да, это из-за нее.

– Мне очень жаль, – теперь в голосе Кэссиди звучало не разочарование, а сочувствие. – Я не хотела показаться черствой.

– А ты и не черствая, – отозвалась Джек. – Это я должна была уже оправиться.

– А давно это произошло? – деликатно спросила Кэссиди.

– Восемь лет назад, – Джек смотрела на нее не отрываясь.

У Кэссиди округлились глаза от удивления. Она не сразу нашлась, что ответить.

– Видимо, в таких вещах невозможно установить сердцу какие-то сроки...

– Ты ведь так молода... Наверное, для тебя это звучит дико.

– Я всего на тринадцать лет младше.

– Всего-то? – саркастически улыбнулась Джек, пытаясь разрядить обстановку.

Но Кэссиди, похоже, не собиралась прерывать серьезный разговор.

– Как она разбила Вам сердце?

– Если честно, мне совсем не хочется говорить об этом. О ней. – Джек пыталась скрыть, насколько несчастной ее делали воспоминания о Вании, но Кэссиди, похоже, все же чувствовала ее боль.

– Сказать по правде, мне тоже не хочется. Одна мысль о ком-то, кто причинил Вам боль, приводит меня в ярость, – Рысь потянулась и поднялась со стула. – Я принесу еще пива. Вам что-нибудь взять?

Джек была рада паузе в этом мучительном разговоре.

– «Пина колада», три вишенки.

Кэссиди казалась озадаченной.

– Мне расценить это как «нет»?

– В каком смысле?

Кэссиди рассмеялась.

– А Вы, похоже, серьезно.

– Конечно.

– Когда буду заказывать, постараюсь сделать каменное лицо.

Вокруг бара было не протолкнуться. У стойки сидело несколько местных, но в основном в баре были туристы, причем в сильном подпитии. Рысь протиснулась между ними и встала у стойки. Она терпеливо ждала, когда ее обслужат, и старалась игнорировать липкие взгляды, а также «нечаянные» тычки со всех сторон, преимущественно сзади. Когда один из таких тычков превратился в откровенное лапанье, Рысь обернулась, раздраженная. На табурете позади нее сидел мужик за сорок и беззастенчиво на нее пялился.

– Меня Боб зовут, – протянул он плывущим от выпитого голосом. – А тебя?..

– А меня не парит.

Плюгавый лысый мужичонка, сидевший рядом с ним, встрял, улыбаясь во весь рот:

– Она просто ломает недотрогу.

Услышав это, Боб воодушевился и потянулся, чтобы схватить Рысь за волосы. Она наградила его испепеляющим взглядом и перехватила его руку.

– Не надо.

– Ну ты чего, сладкая, – продолжал настаивать он и наклонился ближе, обдав Кэссиди перегаром. – Хошшь, я тебе выпивки возьму?

– Нет, спасибо.

– А мы с приятелем как раз хотели пригласить вас с твоей подружкой, – Боб часто моргал заплывшими глазками, точно ему трудно было сфокусировать взгляд.

– Нам и вдвоем неплохо.

– А, вы типа из этих, да? – и Боб громко, привлекая внимания всех англичан в баре, провозгласил: – Эей, ребяа-а-ят, а у нас тут лесбухи!

Еще один мужик подкатил к Кэссиди, протиснувшись сквозь толкучку у бара.

– Ну дай шанс настоящему мужику – и тебе на баб больше смотреть не захочется, – проговорил он, и облапал ягодицы Кэссиди.