Ким Алексу - Пропавшая Рысь

Узнай Кэссиди, кем Джек была на самом деле, она испытала бы отвращение. От одной мысли об этом Джек начинало тошнить. Я должна исчезнуть. Я должна оказаться как можно дальше от нее . Но как? Как, если ее ноги хотели бежать, но сердце не позволяло. Слишком долго она боролась со своими чувствами к Кэссиди.

Поначалу она еще была способна дистанцироваться, любоваться на расстоянии. Но Кэссиди тогда была подростком, и они не были знакомы. Теперь же все было иначе. Может быть, Джек и стала старше, мудрее, но оставить Кэссиди теперь она была не в силах.

Джек со злостью пнула рюкзак, брошенный у ног. Черт. Кэссиди юна и красива, и она идеалистка. А я – полная противоположность. Когда-то давно Джек сказала, что Кэссиди однажды станет такой же, как она. Ничто и никогда не могло оказаться дальше от истины. Кэссиди способна была нести свет, надежду. Джек давно забыла, что это такое, если когда-то и знала.

Она мечтала стать частью мира Кэссиди, потому что застряла в своем темном мире, куда не проникал свет. И там был этот проклятый русский, грозившийся разнести ее в пух и прах, если она не доставит ему голову Оуэнса. А Джек сидела, грезила светом надежды. Она прижала ладони к лицу и стала с ожесточением себя тереть, точно это помогло бы ей прийти в себя или вернуть прежний облик. Ее лицо, каким оно было восемь лет назад.

Кэссиди могла прийти в любую минуту, подумала Джек, уставившись на дверь. Нужно уходить . Невозможность получить то, чего Джек хотела больше всего, что находилось в шаге от нее и оставалось недоступным, причиняло больше боли, чем предательство некогда любимой женщины. Теперь оно казалось смешным.

Раздался стук в дверь, и звонкий голос Кэссиди спросил:

– Вы здесь?

Преисполненная решимости сказать Кэссиди, что передумала ужинать с ней, Джек отперла дверь. Но, едва она увидела сладостное выражение тревоги и сочувствия в ангельских глазах Кэссиди, ее благие намерения растаяли, как дым.

– Вы в порядке? – спросила Кэссиди. – У Вас красные глаза. Вы так бледны.

Она вошла в комнату и коснулась кончиками пальцев щеки Джек. Та невольно подалась вперед, ловя ласкающее прикосновение. Совладать с этим порывом оказалось выше ее сил. Никто давно не дотрагивался до нее так. Нежность Кэссиди была невыносимой, она пьянила. Джек закрыла глаза, наслаждаясь изысканной пыткой.

– Джек, я думаю, Вам нужно хотя бы ненадолго прилечь.

Та заставила себя открыть глаза.

– Нет-нет, уже все отлично.

Она накрыла руку Кэссиди своей и медленно отвела от лица. Несколько мгновений они так и стояли, держась за руки и, не отрываясь, глядя друг на друга. Кэссиди лучилась ослепительным неземным светом.

– Те ребята, которых мы встретили на рецепции, пригласили нас на ужин. Они еще ждут внизу, – проговорила Кэссиди.

– Присоединись к ним, если хочешь, – Джек хотела высвободить руку, но Кэссиди крепче сжала ее похолодевшие пальцы.

– Нет, я бы хотела, чтобы были только мы.

– Я рада.

– Тогда я позвоню на рецепцию и передам им, – Кэссиди, не отрываясь, смотрела на губы Джек.

Пауза.

– Так мы будем в одном номере? – серьезно спросила она.

– Я бы не... Я не знаю, – Джек уже не представляла, как можно отвести взгляд от губ Кэссиди. – Я почувствовала себя нехорошо и не могла больше поддерживать вежливую беседу.

– Тогда оставайтесь, – Кэссиди дышала глубоко и жарко.

– Уверена, что это будет окей?

– Даже очень окей, – ответила Кэссиди. Джек видела, как часто пульсировала венка у нее в ямочке между ключиц.

– Тогда я останусь, – ответила Джек. Боже мой, я ведь до боли сильно хочу ее поцеловать .

Кэссиди сделала шаг навстречу. Они ощущали горячее дыхание друг друга. Джек стиснула ее пальцы в ладони.

– Ты должна поесть.

– Да, пожалуй, – Джек отпрянула, осознав, что именно едва не сделала.

– Но сначала в душ.

Она выпустила руки Кэссиди, нагнулась за рюкзаком, и, не сказав больше ни слова, прошагала в ванную.

v

Рысь сидела, уставившись на дверь ванной. Все происходящее оставалось непонятным. До нынешнего момента Джек вела себя так, точно намеревалась держаться на расстоянии. И вот вдруг, без всякого предупреждения, она решила остаться в одном номере. Как такое могло быть? Когда Кэссиди вошла, то заметила на лице Джек следы слез. Или ей показалось? Как бы то ни было, пока они стояли в вестибюле, что-то произошло. Но Кэссиди никак не могла взять в толк, что именно. Бессмыслица .

Сердце Кэссиди готово было разорваться от того, с какой печалью смотрела на нее Джек. А когда Рысь попыталась ее утешить, Джек не отстранилась, она так и стояла, закрыв глаза, и на лице ее было выражение умиротворения и уязвимости, изумившее Кэссиди.

Что же происходило с Джек, и, самое главное, что случилось со мной самой?

Рысь не привыкла к тому, чтобы женщины искали у нее защиты и утешения. Ей никогда не было дела до чужих слабостей. Кэссиди неизменно вела себя рассудительно и была предупредительной, не более того.

И все же, она чувствовала, что реакция Джек задевала какие-то новые, неведомые ей до сих пор струнки ее души. Ей внезапно захотелось обнять Джек, позволить ей выговориться и рассказать о своей боли. Захотелось уверить ее, что все будет хорошо. Она хотела дать Джек защиту, сама не зная, от чего. Да от чего угодно. Но Джек ускользала вновь, и это было непостижимо, ведь совершенно очевидно, что их желания совпадали. Джек смотрела на нее как голодный волк. Никогда еще Кэссиди не испытывала такого возбуждения от одного только взгляда в глаза.

Она слушала, как за стеной лилась вода, и не могла удержаться от того, чтобы представить себе Джек обнаженной, в облаке молочного пара. Может быть, намыливаясь, Джек воображала их вместе под душем... и ласкала себя. Может быть.

Желание в ее глазах ни с чем невозможно было перепутать. И, уж конечно, она была возбуждена не меньше самой Кэссиди.

Позвонив на рецепцию и сказав, что на ужин с американцами они не спустятся, Рысь села на край кровати, обняв колени руками. Она отчаянно пыталась бороться с бунтом собственных гормонов. Надежда на победу испарилась, едва Джек вышла из ванной. Она стояла на пороге, в глазах все та же жаркая поволока.

Они молчали, казалось, целую вечность, но выразительные взгляды сказали все, и даже больше.

Рысь потупилась, первой прерывая визуальный контакт. Глядя из-под ресниц, она восторженно наблюдала волшебное преображение Джек, случившееся за считанные минуты. Темные волосы, блестящие, как шелк, были еще влажными и рассыпались косыми небрежными прядками. Сама сексуальность . Кожа после горячего душа приобрела розоватый румянец. На Джек была обтягивающая черная рубашка с длинным рукавом, завязанная узлом на животе, – верхние пуговки были расстегнуты, оставляя нескромно открытым вид на аккуратные округлые груди. Идеального кроя узкие джинсы, низко сидящие на бедрах, подчеркивали длинные стройные ноги и соблазнительные бугорки мышц над коленями.