Владимир Гурвич - И корабль тонет…

— Зачем ты хотела убить Марину?

— Я, убить Марину?!

Шаповалов махнул рукой.

— Налей еще.

Алла дрожащими руками снова наполнила его бокал.

— Ромов во всем сознался. — Шаповалов вдруг громко и долго захохотал, Алла смотрела на него широко открытыми почти безумными глазами. — Оказывается, ты соблазнила его тем, что обещала дать за убийство целый миллион зеленых. Где ж ты их собиралась взять, дорогая? Насколько я знаю, на твоем счету абсолютная пустота.

— Это потому что ты жадный, — огрызнулась Алла.

— Я не жадный, я истратил на тебя небольшое, но состояние. Просто я с самого начала знал, что нельзя давать таким, как ты, деньги. Ты их не используешь во благо. Я так понял, ты подтверждаешь, что науськивала этого сценариста убить Марину.

Алла молчала.

— Все ясно, — усмехнулся Шаповалов. — На этом наши отношения объявляю закрытыми.

— Ненавижу тебя, всегда ненавидела, — процедила сквозь зубы Алла.

— Всегда это подозревал. Мне даже это нравилось, будоражило кровь. Трахать женщину, которую тебя ненавидит, это дорого стоит. За что тебя и ценил.

— Что ты собираешься сделать?

— Что делать? — Шаповалов задумался. Внезапно его лицо озарилось странной, недоброй улыбкой. — Не знаю, как сейчас, но раньше у моряков был такой замечательный обычай: совершивших преступление на корабле высаживали на лодке в открытом море и оставляли один на один со своей судьбой.

— Уж не хочешь ли ты поступить так со мной? — встревожено произнесла Аллы.

— А что мне мешает так сделать. Не бойся, ты получишь запас воды и пищи. Авось спасешься. Я тебе сообщу, когда это случится.

Шаповалов встал, намереваясь покинуть каюту.

— Сволочь, мерзавец, негодяй! — полетело ему вслед.

Шаповалов на мгновение остановился.

— Меня это никогда не смущало. Меня всегда волновало только одно: выйду ли я победителем или нет. А остальное не имеет значение. Будь готова отправиться в плавание в любую минуту. Прощай, дорогая, счастливого путешествия.

Алла металась по каюте. Ее распирало желание всех убить: Шаповалова, Ромова, Марину, да и остальных заодно тоже. Будь в ее власти, она бы никого не пощадила. Все они жалкие ничтожества, им не место на этой земле. Но смерть ждет не их, а ее, она нисколько не сомневается, что ее бывший любовник выполнит свое обещание, отправит ее одну на лодке. А она точно знает, что в этой части океана полно акул. От мысли о том, что ее может постигнуть, Алла едва не лишилась сознания. Ужас заполнил ее до краев, парализовав буквально все в ней.

Алла поспешно достала бутылку коньяка, налила полный стакан и трясущимися руками поднесла ко рту. Она должна что-то придумать для своего спасения. Только одна она не справится. Но кто ей может помочь?

Ее мысль сама собой остановилась на Шаронове. Как и чем он мог ей помочь, Алла представляла смутно. Единственное, что он может в этой ситуации, — уговорить Шаповалова отменить свое ужасное решение. Если у кого-то есть шанс это сделать, то только у него. Алла поспешно оделась и выскочила из каюты.

Дверь открыла ей Ольга Анатольевна. Эта женщина не понравилась Алле с первого взгляда, но сейчас она выдавила на лице любезную улыбку. Вернее, это ей так казалось, на самом деле это была самая настоящая гримаса.

Ольга Анатольевна с удивлением взглянула на нежданную гостю.

— Я к Андрею Васильевичу, — хрипло проговорила Алла. От волнения у нее неожиданно сел голос.

— Проходите, — пригласила Ольга Анатольевна.

Алла вошла в каюту и едва не упала; в последний момент ее успел подхватить Шаронов. Он аккуратно посадил ее в кресло.

— Вам плохо? — заглянул он ей лицо.

Алла кивнула головой и закрыла лицо руками.

— Вызвать врача?

Алла отрицательно замотала головой.

— Только вы можете меня спасти, — прохрипела она.

— Что-то случилось?

— Да и очень ужасное. Это самый отвратительный произвол!

Шаронов с некоторым замешательством снова посмотрел на Аллу.

— Извините, но я не в курсе того, о чем вы говорите.

— Шаповалов хочет высадить меня в океане на лодке и оставить одну. А там акулы.

— Это правда? — почти в один голос воскликнули супруги.

— Именно так все и есть.

— Но почему он принял такое решение? — спросил Шаронов.

Алла замялась. В порыве отчаяния она почему-то не подумала, что придется рассказать про ее преступный замысел.

— Могу я с вами поговорить наедине, — попросила она.

Ольга Анатольевна встала.

— Я вас оставлю, тем более давно хотела прогуляться по палубе.

Они остались одни. Алла понимала, что лгать бесполезно, Шаронов сможет ей помочь лишь в том случае, если будет знать правду.

Шаронов слушал молча, за то время, что рассказывала Аллы, он не то что не проронил ни слова, но даже ни разу не пошевелился.

— Я знаю, что поступила ужасно, но я не знала, что мне делать. Я была в отчаянии, все рушилось. В конце концов, никто не пострадал. А этот старый вампир обрекает меня на верную смерть. Здесь столько акул! Я их ужасно боюсь.

Алла замолчала и с робкой надеждой посмотрела на Шаронова.

— Не стану вам ничего говорить по поводу вашего поступка, вы и так все понимаете. Но не могу не спросить, почему пришли именно ко мне? Мы с вами почти и не общались.

Алла опустила вниз голову.

— Мне трудно ответить, просто в какой-то момент показалось, что вы единственный из всех, кто на яхте, у кого может возникнуть желание мне помочь. Я точно знаю, что другие не пошевелят и пальцем. Только порадуются, когда узнают, что мне предстоит.

— Не исключено, — пробормотал Шаронов и замолчал.

Они сидели напротив друг друга. Алла с нетерпением ждала, когда он снова заговорит, но Шаронов упорно продолжал молчать. Он явно был погружен в свои мысли. И Алла, несмотря на все свое нетерпение, опасалась прервать их течение.

Прошло уже минут пять, а ничего не менялось. Шаронов все также сидел неподвижно, словно изваяние. Терпеть эту пытку у Аллы не было больше сил.

— Мы так и дальше будем молча сидеть? — От охватившего ее раздражения ее слова прозвучали довольно грубо.

Шаронов словно бы очнулся.

— Да, тут вы правы, сидеть в такой ситуации бессмысленно. Чего бы вы ни натворили, он не имеет права так поступать с вами.

— Об этом я и говорю! — обрадовалась Алла.

— Но что я могу сделать?

— Я не знаю, — растерянно пробормотала Алла. — Я умоляю, помогите мне.

— Но как?

— Но вы же мужчина, вы глава целого движения. Вы просто обязаны помогать людям.

— Ваши представления о нашем движении несколько отвлечены. Мы не ставим задачу помогать преступникам избегать наказания.

— Но разве я преступник?

— А как это еще можно назвать.

Алла почувствовала отчаяние, рушилась ее последняя надежда хоть на какой-то благоприятный исход. В таком случае, какой смысл ей его щадить, она выскажет ему все, что думает о нем.