Барб Хэн - Мексиканские страсти

Стоило ему заглянуть в белоснежную больничную палату, как левое плечо пронзила фантомная боль – в том самом месте, куда угодила пуля предателя Кэла. С трудом, превозмогая себя, Рид перешагнул порог и приблизился к кровати. От увиденного по спине у него пробежал холодок. Эмили лежала под капельницей, вся увитая трубками и обвешанная датчиками. Пищали мониторы.

Когда их взгляды встретились, Рид неловко улыбнулся, но Эмили так и засветилась от радости. «Что же делать?» – думал Рид, чувствуя, как напряжение, колом стоявшее у него в затылке, рассасывается и теплота наполняет грудь.

Напрасно Эмили хмурилась и сжимала губы, дабы скрыть свою улыбку. Видя ее бесплодные усилия, Рид про себя усмехнулся: с лицом как у нее, играть в покер лучше не садиться. Тогда, точно прочитав его мысли, она опустила глаза и сказала:

– Я думала, вы испугаетесь.

– Я не из тех, кто боится раненых, – пошутил Рид, надеясь, что она снова улыбнется, и не желая демонстрировать свои тревожные морщины, чтобы Эмили не запаниковала.

В палату заглянула медсестра.

– Возьмите стул и сядьте, – велела она Риду, – а не то придется выставить вас за дверь, пусть вы и полицейский.

– Есть, мэм. – Рид повиновался и сел на стул рядом с кроватью, хотя ему было и не по себе оттого, что на лице Эмили снова появилось беззащитное и растерянное выражение. Но все-таки она крепкий орешек, раз сбежала от типа, который имеет настолько длинные руки, что достал ее из-за границы. Ее отвага достойна восхищения. При иных обстоятельствах он не пожалел бы времени, чтобы познакомиться с ней поближе. Жаль, что принципы не позволяют ему смешивать службу и частную жизнь, и он не собирается отступать от них, как бы эта испуганная малышка на больничной кровати ни трогала его сердце. Хотя нет, «испуганная малышка» – это не про нее. Это обманчивое впечатление, ибо благодаря своему росту она на многих глядит сверху вниз. Кроме того, она женщина, и для мужчины совершенно естественно защищать ее. Только нелюди могут оставаться равнодушными, видя эти кровоподтеки на ее нежной шелковистой коже. Такую девушку нужно холить, а не избивать.

– Как вы себя чувствуете?

В палату вошла врач – миниатюрная женщина в белом халате – и представилась. Пока продолжался осмотр, Рид думал о том, когда они смогут уехать из больницы. Если Эмили уделяют столько внимания, значит, проблемы у нее серьезные и вечером ее не отпустят. Перспектива задержаться в больнице – и вообще в городе – его не вдохновляла. Несмотря на охрану, оставаться тут небезопасно. С другой стороны, уезжать сейчас, не получив лечения, еще опаснее и просто не имеет смысла. Он боялся, что необходимый допрос добьет ее. Она хлопнется в обморок, и все дела.

Врач записывала в блокнот назначения. Рид заметил, что первым пунктом идет раствор Рингера для борьбы с обезвоживанием. Один флакон Эмили уже влили по дороге в больницу, и ее мертвенно-бледная кожа сразу порозовела.

Медсестра стала бережно смазывать ожоги какой-то мазью и при этом приговаривала:

– Вот так-то лучше, все быстро заживет.

Врач обернулась к Риду:

– Насколько я понимаю, вы были за рулем, когда произошла авария?

Прежде чем ответить, Рид представился и предъявил служебный жетон.

– Как она?

– В общем неплохо. Потребуется еще пара часов, чтобы узнать, насколько велик отек гортани. Пока что можно с уверенностью говорить, что имеет место сильное обезвоживание.

– Она несколько дней провела без воды.

– Мы подержим ее под капельницей, – сочувственно сказала врач, – на парентеральном питании, пока она не сможет есть твердую пищу.

– Недавно она съела половину бургера.

– Это обнадеживает!

– А скоро она выздоровеет?

– Хороший вопрос. Все зависит от нее. Я остерегаюсь делать прогнозы, все-таки отравление угарным газом – это не шуточки. До завтра, по крайней мере, она останется в отделении.

Рид озабоченно нахмурился и сказал вполголоса, наклоняясь к ее уху:

– Неужели все настолько плохо?

– Видите ли, из-за отека есть угроза полного смыкания дыхательного тракта, и тогда потребуется интубация. Пока такой необходимости нет, но отек может увеличиться. В идеале мы должны наблюдать ее в течение сорока восьми часов, и если за это время ухудшений не произойдет, можно будет с уверенностью говорить, что угроза миновала. Сейчас мы делаем все необходимое, чтобы предотвратить осложнения: колем стероиды и даем ей бронходилататоры.

Рид не без страха слушал врача. Мысль о том, что Эмили может задохнуться, его просто ужасала.

– У нее еще травмы… Они тоже серьезные?

– Пока сложно сказать. Сейчас она примет лекарство, а потом мы отвезем ее на рентген.

– Я отвечаю за ее безопасность. Могу я ее сопровождать?

– Без проблем. Я сделаю об этом пометку в назначениях. – Врач внимательно взглянула на Рида. – А вы-то сами хорошо себя чувствуете? Не возражаете, если я вас осмотрю?

– Меня? Нет, я в порядке.

– Вон какая ссадина у вас на лбу. Вы сильно ударились? И рубашка вся в крови. Я бы предпочла взглянуть, что там такое.

– Ерунда, царапины.

– Не мешало бы проверить, – настаивала врач. – Знаю я вас, мой зять – пожарный, и он помогает всем, но сам никогда не попросит о помощи, даже если ему необходимо.

– Что ж, издержки профессии, – пошутил Рид. – Меня гораздо больше беспокоит Эмили. Эти процедуры точно снимут отек?

– Будем надеяться. Как я уже сказала, мы должны наблюдать ее по меньшей мере до утра.

Рид хоть и не подавал виду, но очень волновался, что за это время ситуация осложнится, поскольку местным копам доверять нельзя. Да еще навалились усталость и боль, копившиеся целый день.

Лечение, предписанное Эмили, творило чудеса. Стук в голове прекратился, прошло и ощущение, что ее безжалостно натирают на терке. О результатах рентгена обещали скоро известить.

Эмили взглянула на часы – она здесь уже давно, больше двух часов. Наверное, она задремала.

Пошевелиться она не решалась из страха, что разбудит Рида, прикорнувшего рядом на стуле. Он очень устал, пусть отдохнет.

От лечения он отказался, позволил лишь себя перевязать. Медсестра дала ему мыло, зубную щетку и полотенце, а один из санитаров одолжил чистую футболку. Рид принял душ, переоделся, сел на стул у кровати, намереваясь нести дежурство, и не заметил, как уснул. Эмили завороженно смотрела, как при каждом вздохе на его мощной груди перекатываются мышцы. Потом ей захотелось пить, и она потянулась за бутылкой, стоявшей на тележке у кровати.

– Как спалось?

Она едва не вскрикнула от неожиданности.

– Ой, как вы меня напугали!

– Извините.

– Я думала, вы спите.

– Я очень чутко сплю.

Еще бы! Человек, которому по долгу службы полагается быть всегда готовым к худшему, спит не иначе как вполглаза.