Каролина Беркут - Свето во мраке

И с чего этот хирург решил, что девчонка что-то в нём нашла? Она всего лишь высказала ему свою благодарность и только.

Хирург просто слишком ревнивый и видит то, чего нет. Да, этому доктору есть что ревновать.

Габриэлла была неприлично красивой. Даже тогда, в тёмном переулке Джек это отметил. Волосы у девушки цвета тёплого молочного шоколада всегда собраны в высокий хвост. Нежная кожа, напоминающая сливки. Милые щёчки делали Габриэллу ещё симпатичнее.

Такая бы и не посмотрела на него, небритого и заросшего. Да и она слишком молода для него. Есть ли ей ещё восемнадцать? На вид и не дашь. Там, в переулке он думал, что это вообще школьница, в кедах, потертых джинсах и с рюкзаком на спине. Когда он увидел её в больнице, в белом халате, с журналом для обхода, то понял, что она постарше, чем кажется. Но всё равно ещё слишком юная. Хирург прав, пусть учится.

Джек увидел пакет с одеждой на своей тумбочке. Вчера вечером его точно здесь не было. В пакете была его чистая рубашка, брюки, куртка, телефон, носки, обувь и даже белье. Интересно, кто это всё принес? Ответ напрашивался сам собой. Не нужно быть великим сыщиком, чтобы догадаться. Да и чистых рубашек у него дома давно уже не было. На дне пакета лежали мятные леденцы для тех, кто хочет бросить курить. О'Нилл усмехнулся.

Выходя из дома, Джек не запер дверь. Он это помнил. Думал, что тут же вернётся. Брать у него в квартирке нечего, так что он не переживал за сохранность своего имущества. Значит, Габи была у него. Видела как там уютно и чисто. А, ладно, по фиг.

Он снова подумал о ней. Как резко поменялась его жизнь с появлением этой девушки. Джек почувствовал её заботу о нём. Она принесла для него чистые вещи. И эти чёртовы леденцы, чтоб их. Забота от постороннего человека не укладывалась у него в голове. Джек привык видеть в людях злость, зависть и эгоизм. Габи не обладала ни тем, ни другим, ни третьим. И это его поражало. И притягивало к ней, словно магнитом.

Ему захотелось поближе узнать её. Такую добрую, такую светлую в душе. Такую наивную, свято верящую, что все люди в этом мире хорошие.

К обеду, после того, как убрали эту дурацкую трубку из его бока, Джек настоял на выписке. Всего-то нужно было подписать документ об отказе от медицинской помощи. Так врачи снимают с себя ответственность, если что. Хирург был так рад побыстрее выпроводить его из больницы, что в кратчайший срок подготовил все необходимые бумаги.

— Ещё подпись здесь, и здесь, — говорил Эрик, нетерпеливо постукивая пальцами по дверному косяку.

Джек ставил подписи, не читая документа. Он переоделся в свою одежду из пакета и чувствовал себя почти отлично. Если не считать ноющей боли в животе. И легкого головокружения.

— Почему ты на ногах? — В палату бесшумно вошла Габриэлла. Её кеды мягко ступали по плитке пола, приглушая шаги. Походка была легкой, скользящей. Казалось, что она почти не касается пола. Джек видел, как глаза девушки прошлись по нему, отмечая изменения в его состоянии. — Что происходит? Почему ты на ногах? — удивленно спросила она.

— Габриэлла? — Хирург обернулся к ней. — Что ты делаешь в больнице днём? Твоя смена только ночью.

— Я пришла, чтобы проведать своего дедушку. — Ответила она. — Доктор Дуглас, разве пациенту уже можно вставать? В его карточке прописан строгий постельный режим.

— Да. Все верно. Но мистер О'Нилл подписал отказ от медицинской помощи. — Тут же ответил Эрик, кивая на документы в своих руках. — И я не имею права его удерживать в больнице силой.

— Но курс антибиотиков нужно пройти до конца. — Она с мольбой посмотрела на Джека. — Чтобы не пошло заражение. Ведь после операций на поджелудочной железе нужно обязательно пройти полный курс антибиотиков. И это не шутки. Джек, останься, пожалуйста, — с мольбой в голосе прошептала она.

— Я уже подписал какие-то бумажки. И каким бы ни было моё здоровье, мне его хватит до конца жизни. — Он развел руками. — Если только мне бы выделили медсестру, чтобы она делала уколы на дому. — Джек злорадно усмехнулся, глядя прямо в глаза ревнивого хирурга.

— Я могу, — сразу же сказала Габи. — По утрам, перед лекциями. Если это тебя устроит.

Цепкий взгляд Джека отметил, как хирург в бессильной ярости сжимает кулаки. Почему-то это О'Нилла порадовало. Злить соперника всегда приятно. Стоп. Он подумал — соперника? Позже Джек еще вернется к этому вопросу.

— Отлично, крошка. Тем более ты уже бывала в моей одинокой холостяцкой берлоге. — Джек усмехнулся, замечая потрясение и гнев на лице врача. Улыбка у Джека стала ещё шире. — Увидимся, Габи.

Дедушка был несказанно рад. Он смотрел в улыбающееся лицо внучки, и сам невольно улыбался ей в ответ.

— Как твоё самочувствие сегодня? — ласково спросила Габриэлла.

— Старость — это уже болезнь. Но знаешь, Элла, я чувствую сегодня такой прилив сил. Кажется, что смогу горы свернуть! — бодро сказал Том. — Как у тебя дела? Как твоя учеба?

— Всё также как и всегда, дедушка. В колледже задают очень много, особенно по латыни. Думаю, что я бы прекрасно объяснилась с Цицероном на его родном языке.

Том рассмеялся. Габриэлле было так непривычно видеть дедушку вновь ожившим, весёлым. Значит, он идёт на поправку!

— Я вижу, что твои глаза сияют, Элла. — Том подмигнул ей. — Значит, он всё-таки объяснился с тобой? Давно пора.

— Нет. — Габи покачала головой. — Да и с чего бы ему. Тем более, сегодня его выписывают.

— Кого?

— О, я болтаю глупости. — Габриэлла наклонилась и несколько раз поцеловала дедушку в щёки. — Поправляйся скорее, дома одиноко без тебя! Я побегу, у меня скоро смена в кафе. — И она поспешила в больничный коридор, чтобы сбежать от этого разговора.

Слабое редкое октябрьское солнце робко пробиралось сквозь окна больницы, играя серебристыми бликами на кафельной плитке, и хромированных поручнях. Девушка бежала по ступеням вниз, на первый этаж, когда её догнал доктор Дуглас.

— Габриэлла? Постой, — попросил он. Весь его вид выражал отчаяние и упадок духа. Она впервые видела главного врача таким.

Габи остановилась.

— Ты не должна больше ходить к этому человеку. — Как можно мягче сказал Эрик. И Габи видела, что он очень старается подбирать слова. — Я попрошу Сюзанну, она сделает ему уколы. Не ходи к нему больше, прошу. В эту его холостяцкую берлогу. Не ходи.

— Но почему? Тем более я уже пообещала ему. — Габи пожала плечами. — Джек О'Нилл замечательный человек. К тому же я перед ним в долгу.

Доктор Дуглас прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки.

— Ты вправе поступать так, как сочтёшь нужным, — наконец сказал он. — Но я бы очень просил тебя не делать этого.

— Я должна, — просто ответила Габи. — И я пойду.