Ольга Арнольд - Агнесса среди волков

Принесли чью-то шапку, нарезали бумажки, часть из которых Стас пометил, потом каждый листочек он скрутил и предложил каждому из присутствующих вытянуть по одному и не разворачивать его, пока он не объяснит условия игры.

— За столом нас двенадцать человек, — начал он. — Из них двое — мафиози, один — страж порядка, капитан Копейкин, все остальные — честные люди. Задача честных людей — по каким-то признакам сообща выявлять бандитов и отстреливать их по одному. Решение принимается открытым голосованием большинством голосов. Только мафиози знают друг друга и во мраке ночи расправляются с честными людьми; они особенно стараются избавиться от своего злейшего врага, капитана Копейкина. Впрочем, давайте начинать, в ходе игры вы быстрее усвоите ее правила. Разверните свои бумажки и прочитайте, кто вы. Все успели? А теперь четыре часа дня, и при дневном свете честные люди — а все мы априори честные — пытаются вычислить первого подозреваемого.

Поднялся базар, как всегда, когда в эту игру играют впервые, и присутствующие так и не смогли ни до чего договориться. Более того, Саша даже предложил первым отстрелить самого Стаса, и тот не выдержал:

— Я — ведущий, и если вы меня сейчас отстрелите, игры не будет. Ведущий стоит над схваткой Что ж, придется нам начать с ночи. Вечер, все укладываются спать и закрывают глаза. Только просьба к честным людям — ведите себя честно и не подглядывайте! А теперь полночь, бандиты просыпаются и выходят на свой черный промысел. Мафиози, открывайте глаза и сговаривайтесь, кого вы убиваете, только тихо.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с улыбающимся Женей. Стас тоже улыбнулся — когда он увидел бандитов, то, так же как и я, понял, что мафия бессмертна, во всяком случае, на этот раз. Я обвела взглядом присутствующих и остановила свой взор на Миле, потом быстро перевела глаза на Женю; усмехаясь, он согласно кивнул. Насколько я слышала, они в тот день крупно повздорили — у Милы в памяти ее рабочего компьютера пропал важный файл. Оба мы одновременно ткнули в нее пальцем, и Стас тут же продолжил:

— Час ночи. Мафия уходит с охоты в свои норы. (Мы с Женей послушно закрыли глаза.) Четыре часа ночи. На вахту выходит честный страж порядка капитан Копейкин… А теперь настало утро, и все просыпаются. Я с прискорбием должен сообщить, что от рук бандитов этой ночью погиб честный человек Мила, а от рук капитана Копейкина — также честный человек Юра. Что ж, решайте, кто из вас наиболее подозрителен и от кого следует избавиться в первую очередь.

Снова началось шумное обсуждение, причем наиболее громко звучали голоса Саши и успевшего хорошо нагрузиться именинника. Миша считал, что главный мафиози — Аргамаков, потому что все банкиры — бандиты. Тут вступила Виолетта:

— Правильно, такой богатый человек, как мой муж, должен ходить по трупам! — В голосе ее звучало нескрываемое злорадство.

Николай Ильич смутился и, по-видимому, обиделся на жену. После этого он почти все время молчал и ни разу не высказался за смертную казнь.

Мы с Женей вступились за Аргамакова и поспешили перевести внимание присутствовавших на другую кандидатуру. Конечно, мы бы с удовольствием избавились от Саши, но Миша вел себя более шумно, и общественное мнение путем открытого голосования приговорило его к смертной казни.

Когда наступила ночь, мы с Женей, естественно, отстрелили чересчур бойкого Сашу. По иронии судьбы именно он и оказался капитаном Копейкиным.

Далее сообщество праведных граждан отстрелило Аркадия — все понятно, он чужой. Постепенно ряды честных граждан таяли, и они начали нервничать. Мы с Женей вели себя очень мирно, единственный человек, который мог бы всерьез заподозрить меня в связях с мафией, — Мила была вовремя выключена из игры, а загробными голосами по условиям обладали только те, кто был выбит последним и соответственно не имел представления о том, кто же является бандитом. Постепенно нас осталось четверо — мы с Женей, Света, которую даже самый отъявленный кэгэбэшник не смог бы заподозрить ни в чем предосудительном, и еще один парень. Так как Света принципиально не могла голосовать за смертную казнь, даже в шутку, то мафиози праздновали победу.

Результаты борьбы с мафией ошарашили всех, кроме нас со Стасом. Все совершенно естественно — сначала отстреливают самых активных и шумных (Миша и Саша), потом чужих (Аркадий и Николай Ильич), а заодно и лично неприятных (я не могу хорошо относиться к Миле из-за брата, а Саша в тот день крупно поругался с начальством в лице Юры). Но меня больше всего интересовали те нюансы отношений, которые выявляются в ходе игры незаметно для ее участников.

У меня в голове все время звучали слова Виолетты: «Ему не удастся со мной разделаться!» Но в игре именно она предложила своего мужа в качестве очередной жертвы, он же ее имя не называл ни разу и даже пытался ее защищать. Кстати, как бы Аркадий ни был на меня обижен, но тем не менее бросился на мою защиту, будучи уже убитым, так что ему пришлось напоминать, что он лишен права голоса. Я убеждена, что даже понарошку невозможно желать смерти тому, кто тебе близок; так, в этой компании никакие силы не заставили бы меня поднять руку на брата. Убийство в игре — это все равно убийство, хотя и в символической форме, в отношении таких вещей у нас срабатывает система древних архетипов — на уровне подсознания это все равно что действительно хотеть смерти ближнего, то есть строго запрещено, табу. Нет, я не верила, что Николай Ильич может желать зла Виолетте; зато ее отношение к нелюбимому мужу тут проявилось в полной мере. Не за ней охотились настоящие бандиты — это все ее фантазии, — они гонялись за мной!

За разговорами и игрой незаметно пролетело время, и нам пора было поторапливаться. Через полчаса мы уже были на месте, опоздав только на пятнадцать минут — более чем простительное опоздание для красивой и богатой женщины.

Очередного экстрасенса звали Владимир Петрович. Он произвел на меня странное впечатление. Это был мужчина неопределенного возраста — ему можно было дать и сорок, и пятьдесят пять — со спутанной шапкой темных с проседью волос, сквозь которые на макушке просвечивала лысинка, в клочковатой его бороде застряли хлебные крошки. Мятый его костюм явно нуждался если не в химчистке, то хотя бы в платяной щетке. Но каким бы странным он ни был, красота Виолетты поразила и его. Он усадил ее в глубокое колченогое кресло и тут же начал обаять. Речь его была какой-то разорванной, говорил он рублеными фразами, мало связанными друг с другом по смыслу, и уследить за ходом его мысли было непросто, тем более что его мысли витали где-то в заоблачных далях. И это вовсе не метафора — он сообщил нам, что является носителем космической энергии, что прекрасно знает прошлое, но еще лучше предсказывает будущее. Оказывается, он являлся обладателем 119 патентов на изобретения в совершенно разных областях — от скафандра для прогулок по Марсу до гениального способа поддержания мужской потенции. От эрекции он как-то сразу перешел к своему методу ясновидения и стал объяснять нам, каким образом может предугадывать то, что еще только должно произойти. Для этого он пользуется всего-навсего одним выводом из теории относительности Эйнштейна. Тут он схватил лист бумаги и карандаш и стал наглядно показывать нам, как это делает.