Наталия Неткачева - Фабрика звёздной пыли (СИ)

— Блин! Это ещё что за фигня?! — пробормотала она скорее озадачено, чем испугано, но теперь вздрогнул Зарецкий.

Вот оно — знакомый, едва ощутимый укол в области сердца.

— Юленька, что случилось? — он медленно обернулся, чувствуя, как холодные тиски дурного предчувствия сжимаются всё сильнее.

— Да всё нормально, Леонид Егорович, — неуверенно сказала девушка, не сводя глаз с дисплея телефона, — просто придурки какие-то шутят, глупости всякие пишут.

— Можно посмотреть? — непослушными пальцами, мужчина взял телефон и, взглянув на текст эсэмэски, замер, оглушённый собственным сердцебиением. От бессилия и отчаянья закололо в подушечках пальцев, а из помещения словно исчез весь воздух, и стало трудно дышать.

— Я СЕРАЯ ТЕНЬ ТВОЕЙ ЯРКОЙ ЗВЕЗДЫ!

Я ТЕНЬ, НЕ ИМЕВШАЯ ПРАВ НА МЕЧТЫ!

Я ПРОСТО ВОССТАВШАЯ ТЕНЬ КРАСОТЫ!

НО ТЕНЬЮ СЕГОДНЯ НАВЕК СТАНЕШЬ ТЫ! -

Презрительно фыркнув, прочитала, Юлиана. — Что это за бред?

«Это не бред — это приговор!» — тоскливо подумал Зарецкий и медленно вышел из комнаты, чтобы ровно через пять минут самым тщательным образом проверить телефоны всех конкурсантов. Точно такое же послание обнаружилось во входящих сообщениях Олеси Раневской…

— Люда, ну я ведь тебе уже всё объяснила! Я не имею права разглашать информацию, да и нечего пока разглашать! — в тысячный раз повторила Ангелина мобильнику, возмущающемуся звонким голосом подруги. — Мне очень жаль, что у тебя проблемы с работой, но помочь, правда, ничем не могу. Что? Ой, ничего не слышу, ты куда-то пропала, я перезвоню!

Вздохнув с облегчением, девушка отключила телефон и вошла в приёмную детективного агентства. Перезванивать она, разумеется, не собиралась, поскольку ничего нового сказать всё равно бы не смогла. И дело было даже не в угрозах Арбенина, его она больше не боялась. Просто имя Заряны и без того склоняли почти в каждом издании, раскладывая по полочкам столь рано оборвавшуюся жизнь и пытаясь отыскать в ней как можно больше грязи. Зачем? Почему-то вспомнилось, как Алик сравнил представителей прессы с мухами. А ведь и вправду эти насекомые тоже тяготеют к нечистотам. Из задумчивости девушку вывел недовольный голос Мая:

— Ну, и где вас носило, Ангелина Сергеевна? Только не говори, что в метро тоже пробки!

— Где Нина Костенко? Что вы с ней сделали? — вместо ответа потребовала отчёта Ангелина.

— Стоп! Так не пойдёт: вопросы здесь задаю я, где ты была целых два часа?

— Нигде, просто гуляла и думала…

— О смысле жизни? — с усмешкой уточнил Май.

— О ваших методах работы, — честно призналась помощница. — Вы можете делать что угодно, только меня в эту уголовщину впутывать не нужно!

— Раньше надо было думать. Ты сама впуталась, согласившись шпионить на благо жёлтой прессы, так что поздно пить боржоми, когда почки отвалились! — спокойно заметил Май.

Ангелина тяжело вздохнула — возразить было нечего, но один вопрос по-прежнему оставался открытым:

— Что вы сделали с Ниной, где она?

— Да всё в порядке с твоей Ниной — в обезьяннике она. Посидит до утра, глядишь поумнеет.

— Где?! В каком ещё обезьяннике?

— В обычном: не слишком чистом, не слишком уютном, сидит в компании ароматно пахнущей бомжихи. Я попросил знакомых ребят в отделении подержать её там, не оформляя.

— Зачем вы её, за что?! Она не сделала ничего плохого!

— С каких это пор попытка убийства считается благим делом? Она пыталась отравить любовника своей сестры Миронова Андрея Николаевича, помнишь такого? И отравила бы, если бы Голицын достал настоящий яд. А рвотный порошок в большом количестве вызвал у мужика лишь обострение язвенной болезни с последующим прободением.

— Подождите, я запуталась Миронов — это муж Ларисы, за которой мы следили?

— Он самый, — кивнул Май, — и таинственный возлюбленный Маши, сделавший из неё наркоманку, тоже он! Сюжетец — так себе, избитый, я бы сказал сериальный.

Ангелина поспешно отвернулась к окну. От нахлынувших чувств защипало в глазах — слишком много потрясений и разочарований за один день.

— Но ведь он жив, а Нина…за что вы её?

— За попытку убийства, — терпеливо объяснил Май, — по-твоему, это не преступление?

— А делать из людей наркоманов и калек на всю жизнь — это, по-вашему, нормально? — резко обернувшись, с вызовом спросила девушка. Синие глаза потемнели от возмущения и невысказанной боли.

— Нет, это ненормально, но я-то здесь при чём?

— При том! Почему Нину вы заперли в обезьяннике, а этому Миронову даже слова не сказали?! Разве он не такой же преступник?!

— Эй, ты чего? Это не в моей компетенции! Доказательств нет, и вообще — я не Робин Гуд, чтобы восстанавливать повсюду справедливость!

Май чертыхнулся, осознав, что фактически оправдывается перед девчонкой, этого ему только не хватало!

— Но вы и не господь бог, чтобы судить других, — немного успокоившись, напомнила Ангелина.

Арбенин шумно выдохнул:

— Я и не претендую! И вообще, по какому поводу митинг? Я ведь сказал — твою Нину не оформляли, утром её отпустят. Зато охота закончить начатое у неё, надеюсь, пропадёт. Сама ведь слышала — она настроена очень решительно.

Слышала, — нехотя согласилась Скворцова и снова отвернулась к окну. На душе было тоскливо или, как говорила Щукина, слякотно.

Май наблюдал за тем, как опускаются плечи помощницы, и хмурился, ему не нравилось её состояние — совсем не рабочее.

— Ладно, хватит философствовать, пора работать: я там, на столе пролил клей канцелярский, убери, пожалуйста.

Ангелина была слишком подавлена, чтобы возмущаться.

— Клей-то вам, зачем понадобился? — безучастно спросила она.

— Как зачем: я его нюхаю, — торжественно признался Май и скорчил такую уморительную гримасу, что Ангелина невольно улыбнулась в ответ.

— Да, совсем забыл, помнится, ты утверждала, что с Машей Голубевой фактически не знакома? Тогда откуда у неё твоя фотография?

— Моя? — не поверила Ангелина. — Вы ничего не путаете?

— Нет, Сергеевна, зрение у меня стопроцентное. Правда, ты там была не одна, а с Машей и какой-то прыщавой рыжей девицей.

— А, так это мы с девчонками на кастинге фотографировались, у меня тоже такая есть.

— На каком кастинге? — осторожно уточнил Май.

— На том, который был перед самым первым «Рождением звезды», — Ангелина без смущения выдержала насмешливый взгляд начальника. — Там я и познакомилась с Машей.

— В проект, как я понял, ты не попала, талантом не дотянула?

— Возрастом, мне тогда шестнадцать было — несовершеннолетняя.

Май, вдруг перестав усмехаться, хлопнул себя по лбу:

— Чёрт! Как я сразу не догадался, а ведь смотрел список личностей, не вошедших в последний проект, но очень близко к этому стоявших. Скворцова А. С. - это ведь ты!