Наталия Неткачева - Фабрика звёздной пыли (СИ)

— Юлиана?!! Не может быть!

Только теперь девушка заметила, что ребят в зале нет, зато присутствует двое посторонних мужчин. Один из них — высокий светловолосый красавец подошёл к ней и довольно бесцеремонно, отобрал попкорн и пудреницу.

— Позвольте представить, Леонид Егорович, Юлиана Васильевна Солонцова — дочь небезызвестной вам Раисы Миткалёвой. — торжественно сказал он. — Фамилия — это видимо всё, что досталось ей от отца. А вот, кстати, и тот самый рицин. Впрочем, точный состав узнаем после экспертизы.

— Но как это возможно?! — Зарецкий всё ещё пребывал в глубоком шоке. — Я знал дочь Раи: её звали Аня, и она была…

— Уродиной, — насмешливо подсказала, успевшая оправиться от потрясения Юлиана. — Пластическая хирургия творит чудеса. Мама оставила мне неплохое наследство — деньги, которые, между прочим, вы ей выплачивали. На операцию хватило, а Аня — сокращённый вариант имени. Я думала, вы догадаетесь…

— Что же вы его не поменяли, затевая всё эту авантюру? — холодно спросил блондин.

Юлиана посмотрела на него с интересом. Хорош, чертовски хорош — такие красавцы почему-то никогда не обращали на неё внимания, даже после того, как она из гадкого утёнка превратилась в лебедя. Интересно кто он, явно не мент: Зарецкий с милицией связываться не будет — у самого рыльце в пушку.

— А я ведь ничего не планировала заранее, Леонид Егорович, — немного грустно усмехнулась девушка, глядя прямо в глаза внезапно побледневшему продюсеру. — Отыскала мамин дневник и решила просто помотать вам нервы анонимными угрозами, вы ведь здорово обидели меня тогда, четыре года назад. Не помните? А я помню каждое слово. Вы сказали, что с моей внешностью мне на сцене делать нечего, а ещё добавили, что у меня нет изюминки, шарма, обаяния… что я — пустышка! Да, да, именно это вы сказали, конечно, в более мягкой форме, но смысл был именно таким! Я не смирилась. Решила, что всё равно стану звездой, ведь у меня было то, чего не было у многих из них — голос! А потом умерла мама, почти следом за ней бабушка, я осталась одна, зато появились деньги на операцию. Два раза получалось неудачно и всё же, несмотря ни на что я стала красавицей! На это ушло почти три года, а, выйдя из клиники, я сразу пошла к вам в продюсерский центр, там как раз искали солисток для смены состава «Новые русские девочки», помните?

Зарецкий нахмурился — он почти не помнил тот день, торопился на именины сына и передоверил все дела заместителю. Первых претенденток прослушивал лично, но, честно говоря, вполуха — голова была забита совсем другим. К томуже, девушек подбирали в основном по внешним данным — нужен был определённый типаж, поэтому первым тридцати участницам он отказал.

— Вы меня даже не дослушали, сказали — «нет, не то» и выставили за дверь. А я три года ждала этого момента! Вот и стала посылать вам те письма с требованием закрыть проект, не хотела, чтобы кто-то добился того, что не получилось у меня. А потом всё равно пришла на кастинг и… прошла! Меня взяли — это был самый счастливый день в моей жизни! Я ведь ещё не знала, что у вас уже тогда на мой счёт были планы, полностью расходящиеся с моими!

Зарецкий нервно облизнул пересохшие губы.

— Юлиана, успокойся я…

— Я никого не собиралась убивать, слышите, никого! — отчеканила девушка, обводя взглядом всех троих мужчин. — Я даже не знала, что взяла с собой яд. Обнаружив тело мамы, я зачем-то спрятала порошок в пудреницу и положила во внутренний карман сумки. Я вспомнила о нём, только когда обнаружила в той самой сумке уже в Зеркальном доме. В этом доме я была счастлива целую неделю и даже ничего не заподозрила, когда на первом зачёте мне дали песню, в которой не то, что не раскроешься, даже просто голос не повысишь! А потом это стало традицией: все поют нормально, и только я фактически шепчу какие-то тексты для глухонемых! Естественно, меня все считали самой бездарной и безголосой…

— Юлиана, перестань, — Зарецкий предостерегающе поднял палец.

— Что такое, Леонид Егорович, это закрытая информация?! — издевательски протянула Юлиана. — Никому нельзя рассказывать, как вы, после первого же зачёта пригласили меня в свой кабинет и сказали, что независимо от исхода проекта, у вас есть план? Вы уже выбрали новую звезду, которую будете раскручивать по полной программе, а всех остальных, в том числе и меня, ждёт незавидная участь мотыльков-однодневок. Вспыхнули, погасли и всё — ни славы, ни денег.

— Юлиана, хватит! — Зарецкий побагровел, не зная как заставить её замолчать, но тут неожиданно вмешался Холмс:

— Пусть девушка договорит, Леонид Егорович. Я хочу понять, во что вы меня втравили или может прямо сейчас вызвать милицию?

— Не надо милицию, — поник продюсер, — пока не надо. Я всё объясню вам позже…

— Разумеется, объяснит, только так, как выгодно ему, а не так как было на самом деле, — презрительно бросила девушка и повернулась к Антону: — вы журналист?

— Нет, частный детектив.

— Жаль, очень хотелось бы, чтобы эту историю почитали его поклонники. В газетах же только и пишут, какой он хороший!

— Я никого ни к чему не принуждал! — сдержано сказал Зарецкий. — Разве я заставлял тебя? Нет! Ты и твоя мать сделали свой выбор сами!

— Простите, о каком выборе идёт речь? — снова напомнил о своём присутствии детектив.

— О вынужденном, — усмехнулась Юлиана, теперь она обращалась именно к нему, — моя мать тоже когда-то хотела стать певицей, но у неё, как и у меня, был только голос, а внешность подкачала. Уж не знаю, где и как она познакомилась с Зарецким, но он предложил ей выгодную сделку. И мама, мечтавшая стать звездой, стала… голосом Ирмы. Отец её тогда уже бросил, денег не было, зато была я — трёхмесячная и вечно болеющая, вот она и согласилась на эту кабалу. Мамочка была слабой и безвольной. Безропотно выполняла все указания, без отдыха мотаясь по всей стране вместе с Ирмой и надрывая за неё глотку, в итоге той достались слава и титул «королева сцены», а мамаше — рак голосовых связок. Ей тогда быстро сделали операцию, и всё прошло, даже голос не пропал, вот только связки надрывать не рекомендовалось. Но едва, дождавшись, когда она выйдет из больницы, Зарецкий снова отправил её в какой-то чёс. Мама всё терпела, терпела, но однажды даже она не выдержала, сорвалась и послала Ирме небольшое четверостишье собственного сочинения, анонимно, разумеется. Потом ещё одно и ещё… помотала Ирме нервы, отвела душу и бросила это дело — кураж прошёл, стало страшно. А через некоторое время у неё снова обнаружили опухоль и лейкемию в придачу. Вот такая весёлая история, а знаете, что в ней самое смешное?

— Самое? Я пока ещё ничего смешного не услышал, — возразил Антон.

— Сейчас услышите! — засмеялась Юлиана, и Антон невольно поёжился — столько горечи было в этом смехе. — Так вот, Леонид Егорович, пригласив меня на конфиденциальную беседу, сообщил, что нашёл новую приму и предложил мне стать её… голосом! Представляете?! Мне?! Ну что же вы не смеётесь, смешно ведь!