Елена Квашнина - Привет, любимая (СИ)

Рыжий появлялся ближе к ночи, когда совсем уже темнело, и громко требовал:

- Алька! Есть хочу! Тащи ужин!

А перед сном он выгуливал меня за околицей, как собачку. Считал падающие звезды и сочинял дурацкие истории. Порой усталость так одолевала меня, что я, как лошадь, спала на ходу. Мне все чаще хотелось побыть одной, немного отдохнуть. И я не возражала, что он по вечерам пропадал на площадке.

Так бы все и шло своим чередом. Но однажды соседка, Люська Кривая, сливая грязную воду из таза, крикнула мне через забор:

- Аль! Мужик-то твой где?

Я как раз собирала падалицу под яблонями. На носу был яблочный Спас. А мы с теткой всегда к Спасу варили варенье из падалицы.

- В волейбол играет...

Люська была старше меня лет на пятнадцать, имела троих детей, и раньше ко мне никогда не обращалась. Поэтому я не отреагировала. Все внимание сосредотачивала на фартуке, из которого периодически норовили выскочить яблоки.

- А ты чего дома сидишь? - снова крикнула Люська.

Вот неймется-то человеку. В бабы уже записали меня, что ли?

- Да дел много!

- Все дела не переделаешь, а мужика потерять можешь...

- Это как? - я выпрямилась и нечаянно отпустила края фартука. Падалица посыпалась на землю с глухим стуком.

- Запросто! Подружка уведет, - Люська поставила тазик на землю, подошла к забору и навалилась на него могучей грудью, - Все уже говорят...

- Давно говорят? - сердце у меня захолонуло. Просто так говорить не будут. Уж это-то я знала.

- И... хватилась, милая... Почитай, недели три...

Я повернулась и пошла к дому, на ходу снимая фартук.

- Ты что брешешь, Люська?! Глаза твои бесстыжие! - возмутилась тетя Нина, которая, оказывается, стояла на крылечке и все слышала.

- Пес брешет, Нина Санна! А я правду сказала: уведет у нее Светка мужа, - отозвалась Люська, - Вот попомнишь мои слова!

- Тьфу на тебя! - плюнула в ее сторону тетка.

Люська покрутила пальцем у виска и отвалилась от забора. Пошла по своим делам, покачивая внушительным задом.

- Ты не слушай ее, Алечка... Дура она - баба, и слова у нее дурацкие!

"Алечка" вместо привычной "Александры" насторожило. И голосок у тети Нины что-то слишком жалостливый. Я внимательно посмотрела на тетку, и та вдруг отвела глаза в сторону.

- Эй, да ты тоже, выходит, знаешь?

- И не знаю я ничего, и врут все люди, - пробормотала тетя Нина, спасаясь бегством на кухню.

- Нет, постой, - я успела поймать ее за подол, - Садись и, давай, выкладывай.

Тетка покорно присела на ступеньку и опять отвела глаза. Теребила край подола, покряхтывала.

- Ну? Говори! Да говори ты! Не бойся!

- Ну, провожает он ее каждый день.

- Это я и без тебя знаю. Что еще?

- Обнимались они... Люди видели... Ой, Аля, Алечка, ты что? Все мужики - кобели. Мишенька-то у нас еще из лучших. Аля, Аленька, господь с тобой!..

Но я уже не слушала ее. Я бежала в свою комнату. Сбросила затрапезный халат. Надела новый тренировочный костюм, который год берегла.

Дорога к лесу почему-то показалась очень длинной. Бежать не хватало сил. Я все больше замедляла шаги. Ну и что я ему скажу? И ей? Да ничего не скажу. Посмотрю на них только.

Появиться у площадки незамеченной оказалось проще простого. Народ был в таком ажиотаже, что, пройди там колонна танков, никто бы не заметил. Я встала за сосну и принялась глазеть.

Красивая игра - волейбол. Сильные, гибкие тела. Мощные и быстрые прыжки. Крик, свист, смех.

Мяч ушел в аут. Светка с Мишкой играли в одной команде. Стояли рядом. И смотрелись красиво. Стало тоскливо... Вероятно, опоздала я порядок наводить. Вот у них смена позиций. Светка на подаче. Взяла мяч. Немного наклонилась вперед. Потом, в невысоком прыжке слегка откинувшись назад, точным движением послала мяч через сетку. Петька Козлов, который стоял в другой команде под сеткой, не рассчитал силы и выпустил из рук мяч. Никто не помог ему. Не успели.

- Очко! - заревели зрители.

А Мишка, меняя место, на ходу обнял Светку за плечи и чмокнул в нос. Так, как когда-то чмокал меня и давно уже перестал.

- Пришла игру посмотреть?

Я вздрогнула. Рядом стоял Олег.

- Ага! Посмотреть!

Он тихо улыбнулся.

- Ну и как?

- Красиво, - вздохнула я.

- Будешь с нами играть?

- А я не умею. И домой через пять минут надо.

- Очко! - снова заревели зрители.

Теперь очко заработал Рыжий. И уже Светка повисла у него на шее. Он обнял ее одной рукой, крутанул в воздухе. Олег перехватил мой взгляд.

- Иди домой, Аль. Хочешь, провожу?

- Проводи, - согласилась я, снова взглянув на Светку. Нет, я ей не соперница. Куда мне?! Старый комплекс, оказывается, был жив.

Олег отошел к другой сосне и вытащил из груды вещей свою любимую черную спецовку. Интересно, сколько лет он ее носит? Лет шесть, не меньше.

- Олег, ты куда? - окликнул его кто-то из ребят.

- Я сейчас, - махнул он рукой, - Я сейчас вернусь.

Мишка, который в тот момент в толпе игроков спорил о нарушении правил и подсуживании с Толиком, исполняющим роль арбитра, кинул на Олега мимолетный незаинтересованный взгляд. Случайно заметил меня... Правая бровь у него удивленно приподнялась. Я вспомнила, как мы хохотали над этой манерой в первый день его возвращения. Раньше у Рыжего такой привычки не было. Впрочем, теперь он мог сколько угодно играть своими бровями. Я не хотела его видеть.

- Пойдем? - негромко спросил Олег.

И получил в ответ короткий кивок. Мы не торопясь пошли по направлению к дому. Рыжий, поверх голов, смотрел нам вслед. Глаза заледенели. Но он не подумал нас догонять. Как же? Игра не закончена. И Свету потом надо проводить. Я же его знала, как облупленного. Еще и меня обвинит - с Олегом ушла! Да... дела были невеселые...

- Ты что молчишь? - спросил Олег.

- А о чем говорить? - отозвалась я.

- Конечно. И так все ясно, - он говорил серьезно и не думал смеяться надо мной, - Я не оправдываю Светку. Она ведет себя, как скотина. Но зачем ты себе будешь нервы мотать? У вас и так с Мишкой не семья, а цыганский табор.

- И что же я должна делать?

Он положил мне руку на плечо и развернул к себе. Спокойно посмотрел прямо в глаза.

- Помнишь, я пошутил, мол, вы разведетесь? В каждой шутке есть доля шутки. Разводись!

- Зачем же тогда было выходить замуж? - мои ноги снова понесли меня к дому. Трудно было смотреть Олегу в глаза. Практически невозможно.

- Ты ведь назло мне вышла за него? Да? - в этом вопросе не ощущалось назойливости. Только уверенность.

- Да, нет. Я об этом и не думала. Он все решал за меня. Скомандовал, я подчинилась.

Говорить Олегу правду не хватало мужества. Да и не к чему ему было знать эту правду, горькую и обидную. Мы уже молча дошли до моей калитки на задворках.

- Спокойной ночи, Олежка.

- Аля!

Пришлось остановиться и повернуться к нему.

- Если нужно подождать, я подожду. Ты поняла?