Хелен Рой - Транзит на счастье (СИ)

— Но ведь для того, чтобы её сделать счастливой не обязательно удочерять! Можно взять опекунство. Забирать на выходные…

— Нет! Нам этот вариант не подходит!

— Просто какой-то дурдом, — Рудаков схватился за голову и повернулся к Виктору. — Значит так! Заявление я тебе не подпишу! — прокурор поднял руку, останавливая возглас протеста Ефремова. — Пока не подпишу. Сначала оформи все документы на девочку, а потом посмотрим, — и уже садясь за стол сам себе пробормотал, сверля глазами Виктора. — Где это видано, чтобы прокуратура разбрасывалась квалифицированными работниками. Всё иди с глаз моих долой!

Виктор поднялся.

— Я сегодня в прокуратуру больше не вернусь. Сейчас еду на слушанье дела "Князевых", а потом сразу в детский дом.

— Иди, иди…

Войдя к себе в кабинет, Виктор аккуратно сложил папки с текущими делами и засунул их в сейф, отложив в сторону дело "Князевых". У него ещё было минут сорок до слушания в суде.

Он стал листать папку, но мысли всё время возвращались к разговору с прокурором. На душе было странное ощущение, Ефремов места себе не находил. Вроде бы он всё делал правильно — решив удочерить девочку и засадить её родителей. Они должны быть наказаны и получить полный срок и в тоже время Ефремов понимал, что не совсем правильно поступает. Какое бы они преступление не совершили, Анна и Пётр Князевы всегда останутся для Александры родителями. И может быть сейчас девочка и таит обиду, но она со временем пройдёт. Виктор посмотрел на часы, настало время сделать очередной выбор.

Он встал, закрыл папку и пошёл к дверям.

Зал суда был полупустой. На скамейке рядом с адвокатом сидели подсудимые: чета Князевых и Константин Ларионов. Анна и Пётр сильно нервничали и поглядывали всё время по очереди на адвоката, в то время как Ларионов держался спокойно, показывая всем своим видом, что ему всё происходящие безразлично.

Отвернувшись, Виктор смотрел в окно, в пол уха слушая свидетелей.

— У стороны обвинения есть вопросы к свидетелю? — донёсся до Ефремова голос судьи.

— Не! — ответил Виктор.

Адвокат с изумлением посмотрел на него.

— Свидетель вы свободны. Слово представятся адвокату Морошкину Денису Яковлевичу.

— Я прошу допросить, как свидетеля, Анну Князеву, — подал голос Морошкин.

Князева точно очнувшись, как будто не совсем понимая, где находится, огляделась по сторонам.

— Князева, пройдите за кафедру, — распорядилась судья Кожухова.

Женщина поднялась со скамейки и нерешительно направилась к кафедре.

Морошкин дождался, когда она займёт положенное для допроса место, и сказал:

— Расскажите суду, как всё произошло.

Анна поправила волосы и посмотрела на свои дрожащие руки.

— Князева, суд вас слушает! — адвокат повысил голос.

— Это Пётр во всём виноват! Он нашёл этого врача, и он предложил продать Сашку.

— Что… — заревел со своего места Князев, привстав. — Что ты мелишь баба!

Судья стукнула деревянным молотком по столу, призывая к порядку.

— Подсудимый если вы и дальше будете мешать суду, вас выведут из зала.

— Я всего лишь хотела выпить, поэтому и согласилась. От Сашки — то толку мало. Только и путалась под ногами, а тут хоть какая-то польза и нам и этому покупателю, которому её почки нужны были.

Все сидящие в зале были шокированы признанием Анны. Только адвокат кивал головой, словно подбадривая её.

— Скажите, Анна, вам не жалко свою дочку? — задал вопрос Морошкин. — Неужели вас не остановило то, что вероятней всего вы отправляете её на смерть?

— Ни сколько, — посмотрев затравленно на адвоката, пробормотала женщина.

— Суду всё понятно, — сказала Кожухова. — Князева вы можете занять своё место.

Затем предоставили слово Петру, он обвинял во всём жену и так же как она не раскаивался в содеянном. После него последние слово дали адвокату и Виктору.

Ефремом не стал требовать, как собирался, десяти лет для Князевых, попросил их лишить родительских прав и дать минимальный срок, предусмотренный этой статьёй.

Через пол часа судья вернулась в зал и огласила приговор. Все обвиняемые получили по десять лет. Анну и Петра лишили родительских прав.

В коридоре к Виктору подошёл адвокат.

— Поздравляю! — пожимая руку растерянному Ефремову, сказал Морошкин. — Я очень рад. Преступники получили по заслугам, — адвокат ещё что-то хотел добавить, но вдруг дёрнулся в сторону и заспешил куда-то, крикнув не оборачиваясь. — Всего доброго Виктор.

Ефремов обернулся и увидел, как Мошкин подошел к мужчине в чёрной кожаной куртке бандитского вида, и они вместе вышли на улицу.

— Виктор, — окрикнул неизвестно откуда взявшийся прокурор. — Ты чего так вяло выдвигал обвинения? Ну да ладно теперь это не важно. Тебе звонили из органов опеки… они отказывают тебе в удочерении…

На веранде не было никого, кроме Тимура. Он сидел, развалившись в кресле, покачиваясь в ожидание Константина. В том, что друг вскоре появится, Резвый не сомневался ни капли. С того момента как Жук уехал в город прошло уже не меньше пяти часов. Нужно было срочно уладить кое-какие дела и узнать обстановку.

За воротами послышался шум подъезжающей машины, затем хлопнула дверь и через некоторое время, во двор вошёл Костя.

— Да Резвый тебе ещё повезло, — сразу с порога начал Жук. — В твоё отсутствие никаких проблем не возникло. Кузьмичёвские тоже залегли на дно. А этот следак Ефремов шустрый парень. Направил Ментов ко мне на хату. Видно девчонка ляпнула.

— Что там в суде?

— Всё путём. Адвокат сделал всё в лучшем виде. Как ты и велел. Родителям девчонки дали по полной программе. Адвокат им гайки вкрутил, так что они сами себе приговор на суде подписали.

Тимур одобрительно кивнул. Это именно то что он хотел. Теперь Князева Александра у него под защитой и никто не имеет права безнаказанна, обежать этого ребёнка.

— Адвокат ещё трепался, что следак хочет удочерить девчонку. Но ему вроде отказали. В общем, она живёт пока в детском доме. Но думаю, очень скоро переедет к Ефремову.

— Это и к лучшему. Одной головной болью меньше, — задумчиво пробормотал Резвый и тут же потерял интерес к этой теме. — Говоришь Кузьмичёвские залегли на дно… А если что-то задумали?

— Всё может быть…, - Жук пожал плечами. — Хотя не думаю. Мне один опер шепнул, что Ефремов на эту группировку собирает информацию. Причём роет он под них конкретно. Поэтому Кузьмичёв и решил, пока из города уехать.

— Так это же для нас шанс! Мы можем пока все их точки под себя взять. И начнём с ещё одного рынка на Шуйском.

— Так этот рынок ходит под Халидом.

— Был под Халидом…

Заполучить этот рынок Резвый давно хотел, но соваться туда пока в городе заправляли Кузьмичёвски было опасно. Павел Кузьмичёв водил дружбу с Халидом Мамедовым.