Яна Егорова - Аня де Круа 2

– Вот, Камерун! Сегодня… Вот! Им удалось найти огромные залежи урана! По предварительным оценкам, ммм… более одного миллиона тонн! Это в два раза больше его запасов на территории России и около двадцати процентов от всех запасов на планете! Вы понимаете, что это значит? Вы оказались правы! Даже не могу представить, как это у вас получилось, так точно направить нашу команду к этим месторождениям!

– Отлично, Семен Исаакович, значит мы можем начать разработку.

– Ммм, а вот здесь, боюсь, могут быть серьезные трудности. Наша команда и до этого жаловалась на постоянные вмешательства со стороны властей в их работу. А сейчас, как это говорят, их и вовсе “обложили” со всех сторон. За ними ведется постоянное наблюдение и нечего даже и думать о том, чтобы начать масштабную разработку урана. Если власти страны узнают о нашем открытии, страшно даже подумать, что начнется. Во всяком случае, нам точно закроют доступ к ним и никакие деньги не спасут проект.

После недолгого молчания, глава Корпорации ответил:

– Это уже не ваши проблемы, мистер Гольдштейн. Пока сохраняйте секретность и составьте план разработок, полную смету и сроки. Предоставьте их мне до конца этого месяца.

– Но, Герман Ростиславович…

– Не заставляйте меня повторять, это не ваши проблемы. Вы свободны. Потрудитесь выполнить ваше задание.

Глава 2

Уже несколько дней парижские улицы были залиты дождем. Город словно плакал вместе со мной. Ален как будто чувствовал мое состояние и вел себя необыкновенно тихо, либо читал книжки, которые мы забрали с собой из Ниццы, либо что-то строил из своего конструктора.

И даже весь шик пентхауса люкс в одной из самых престижных гостиниц Парижа “Георг 5”, не скрашивал нашу печаль.

Вот уже третий день я не решаюсь покинуть Францию. Да, я приехала в столицу, чтобы попрощаться с Ирой и отсюда уже улететь домой, в Москву. Но, даже завершив все дела, я не решилась разорвать последнюю ниточку, соединяющую нас с Гаем. Почему-то я чувствую, что если сейчас все же решусь улететь, то больше не увижу его.

Да, он все подписал. Отказался встречаться со мной. Наши юристы уладили все. Он дал мне развод. Он подписал разрешение на то, чтобы я смогла увезти ребенка в другую страну. Уже больше месяца я не встречалась с ним и не имела возможности поговорить. Ален постоянно спрашивает, где папа, а мне приходится прятать от него газеты и не подпускать к телевизору. Дня не проходит, чтобы о нас не говорили в новостях. Журналисты все ищут подробности развода, смакуют каждый найденный факт. А мое сердце уже превратилось в клочья.

Как это случилось? Всего несколько месяцев назад все было прекрасно. Я совершила свой пятидесятый прыжок с парашютом, Гай так поздравлял меня… Это был прекрасный, яркий, летний день. Столько впечатлений. Он так гордился мной. За эти годы со дня нашей свадьбы я многого достигла, в погоне за тем, чтобы он мог мною гордиться. Окончила Сорбонну, получила лицензию пилота вертолета, а потом и самолета. Научилась прыгать с парашютом, плавать как мастер спорта, два раза победила в гонках, закончила обучение крав-маге. И он гордился мной. Поначалу.

Все было идеально, наш дом в Ницце – маленький уютный замок, место нашего счастья. Там родился Ален, наш сыночек. Там жили счастливо мы. Шесть лет…

Почти шесть безоблачных лет. Казалось, мы никогда больше не столкнемся с горем. Но оно подкралось незаметно.

Это началось несколько месяцев назад.

Сначала Гай стал задерживаться на работе. Потом, из газет я узнала, что у него роман. Я спросила его, правда ли это – он все отрицал. Еще через несколько недель пошли фотографии… То с одной, то с другой… Он совсем перестал появляться дома. Не отвечал на звонки…

Потом был этот ужасный прием у посла… Я никогда не забуду… За весь вечер он даже не подошел ко мне, а потом… под вспышки фотокамер репортеров и журналистов уехал в разгар вечеринки с какой-то блондинкой. Я осталась одна, на растерзание стервятников.

Утром приехал его юрист с бумагами о разводе.

– Мамочка, Элиза пришла, мы идем ужинать, ты пойдешь с нами? – Ален обнял меня и посмотрел в глаза. Боже… Он вылитый Гай. Я попыталась сдержать навернувшиеся слезы.

– Нет, солнышко, вы идите. Я что-то плохо себя чувствую.

– Мамочка, не грусти. Я люблю тебя!

– Я тоже тебя люблю.

Няня Элиза забрала Алена и увела в ресторан при гостинице, где для них уже был заказан столик.

Я не плакала. Просто завернулась в большую вязаную шаль и вышла на террасу. Отсюда открывался неповторимый вид на Эйфелеву башню. Париж… Где все началось и где все закончится. Нет, я должна улететь. Что-то случилось, почему он отказался от нас. Ясно дал понять, что больше не хочет видеть ни меня, ни сына.

Может быть, пройдет время и я смогу понять, что же произошло. Понять, но не изменить.

Ежедневно масла в огонь добавляли журналисты, особенно им нравилась идея, будто вскрылось, что Ален не сын Гая де Круа. Неужели и он так думал? Верил этому? Как это вообще может быть?! Он же знал! Он прекрасно знал, что Ален его сын! Его копия! Как он мог хотя бы усомниться в этом!

Уже ночью, когда Ален уснул, я, забравшись в свою постель, предалась воспоминаниям. Решено. Завтра мы улетим, я уже оповестила пилота. Но сейчас, пока мы в Париже, я хочу каждую свою мысль посвятить Гаю и тому, что мы потеряли.

В голове всплыли картинки шестилетней давности. Моя беременность. Гай был так счастлив. Его суровые черты лица даже немного разгладились, а в глазах появился блеск. Мы ждали наследника! Французские доктора довольно быстро определили пол ребенка. Муж баловал меня каждый день, цветы… завтраки в постель, постоянные сюрпризы, подарки… Потом роды… Это был рай на земле… Когда Гай впервые взял Алена на руки, на его глазах выступили слезы счастья… У него наконец-то появилась настоящая семья.

– Я люблю тебя… – шептал он мне, держа на руках крохотного мальчика.

Малыш сучил ножками и ручками, и улыбался нам. Мы жалели только об одном. Что у ребенка не будет бабушек и дедушек. Получалось, кроме родителей у него нет никого. Если, конечно, не считать, дядю Бориса с тетей Любой, и Валентина с Ирой, которые души не чаяли в нашем сыне. За это время мы все стали большой дружной семьей. Верно говорят, что чужие люди иногда могут стать ближе, чем родственники. Так получилось и в нашей истории. Со стороны Гая все погибли, а с моей стороны нас просто никто не хотел знать.

Расчувствовались и не в силах больше лежать, я поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. Может быть горячая вода поможет мне успокоиться.

Наполнив ванну, я зажгла свечи и откупорила бутылку Шатонеф-дю-пап девяносто второго года. Бокал вина мне тоже сегодня не повредит. В конце концов, я провожаю свою счастливую семейную жизнь.