Ирада Нури - «Шанталь»

Интересно, догадывался ли его Величество об уловках придворных? Не думаю, ибо стал бы монарх так издеваться над несчастным людом.

Чем ближе становился дворец, тем большее восхищение вызывал. Внутреннее убранство дворца ни в чём не уступало его внешнему виду, приводя всякого, кто впервые здесь появлялся в неописуемый восторг: картины и зеркала, хрусталь баккара и венецианское стекло, китайский фарфор и персидские ковры, величественные колонны и золотая лепнина – челюсть просто не выдерживала созерцания подобной роскоши, ежесекундно грозя окончательно съехать вниз.

Следуя программе, сначала была назначена официальная часть приёма. Сидя на троне, великий монарх принимал верительные грамоты от иностранных послов, и богатейшие дары со всех уголков света, что они привозили ему в дар от своих повелителей. Не смеющие сидеть в присутствии короля, придворные часами вынуждены были простаивать вдоль колонн, терпеливо ожидая завершения приёма.

По личному распоряжению короля, мне не следовало появляться на людях без его высочайшего на то позволения. Закутавшись с головы до ног в плотную накидку, надёжно укрывающую меня от посторонних глаз, я, укрывшись за одной из дальних колонн, пыталась получше осмотреться.

По случаю приёма, во дворце собралось такое количество гостей, что очень скоро практически нечем стало дышать. Капельки пота выступили на висках. Убедившись, что никто на меня не смотрит, я со вздохом облегчения сорвала с себя превратившуюся в пытку ткань.

Рядом послышался ехидный смешок. Это плут Арно, исполняющий сегодня роль моего пажа, который должен был нести за мной шлейф, развеселился при виде того, как бесцеремонно я поступила с роскошной вещицей, которая наверняка обошлась моим опекунам в кругленькую сумму.

Разглядеть сквозь толпу ничего не удавалось. Придворные выстроились вокруг своего сюзерена столь плотной стеной, что спинами загораживали мне весь обзор. Лишь по некоторым звукам и голосам, доносящимся до меня, можно было предположить, что происходит на другом конце залы.

Каждый раз, прежде, чем представить королю очередного иностранного гостя, щедро украшенный бантами и лентами церемониймейстер, с нелепыми, подкрашенными кармином алыми губами, трижды ударял в пол специальным жезлом распорядителя, и зычным голосом провозглашал имя прибывшего, под охи и ахи собравшихся придворных, шумно восхищающихся пёстрыми одеждами или богатейшими украшениями счастливчиков, удостоившихся приёма у короля.

Прикрыв глаза, я так увлеклась подслушиванием, что подпрыгнула от неожиданности, когда моего локтя коснулась чья-то рука:

– Пора, – прошептал незнакомец, представившийся Луи Блуэном, главным камердинером короля, провожая меня к дальней двери, от которой я и должна была начать своё шествие. Подозвав к себе церемониймейстера, который, не скрывая любопытства уставился на меня во все глаза, он прошептал ему на ухо несколько слов, после чего тот кивнул, и дав лакеям знать открыть шире двери, трижды ударил жезлом распорядителя в пол, и зычным голосом объявил:

– Её королевское высочество, наследная принцесса Боравии, Элеонора Евгения Шанталь Аделаида Баттиани!

Голоса стихли. Я знала, что в этот самый миг, глаза всех собравшихся придворных, приглашенных послов других государств и прочих политических деятелей, устремлены на меня.

Страшно, но отступать уже нельзя. В конце концов я не кто-нибудь, а дочь короля Максимилиана и герцогини Клоранс, в моих жилах течёт кровь европейских королей, и, если я хочу быть достойной своих великих предков, мне стоит научиться бороться со своими страхами, смело глядя им в лицо.

Собравшись с духом, я криво улыбнулась в ответ на ободряющую улыбку церемониймейстера, и всучив ставшую уже ненужной накидку в руки какого-то лакея, шепча слова молитвы шагнула прямо вперёд.

* * * * *

Ренард откровенно зевал. Ни присутствие короля, ни энергичные споры вокруг, не способны были вывести его из состояния глубокой депрессии, в котором он в последнее время пребывал. Памятуя о данном матери слове, он с брезгливостью и отвращением взирал на обильно раскрашенные физиономии мамаш и их дочек на выданье, что, прослышав о его поисках невесты, сейчас плотным кольцом обступили его, напрочь лишая возможности вырваться. Приглашения на будущие менуэты, гавоты, сарабанды… Боже! Он готов был взвыть от бешенства, но поймав насмешливый взгляд одного из своих кредиторов, бессильно заскрипел зубами.

Остановив выбор, по крайней мере внешне на наименее отталкивающей девице, он уже собирался подойти и представиться, когда распорядитель объявил о прибытии ещё одной гостьи.

"Принцесса Боравии? Она жива? Кто она? Возможно ли такое?"– взгляды присутствующих перебегали с принявшего сосредоточенное выражение лица короля, на дверной проём, где, согласно уставу, были раскрыты сейчас обе створки, что говорило о высоком статусе гостьи являющейся членом королевской семьи.

Разговоры стихли. Повисла такая напряжённая тишина, что казалось, что она сейчас взорвётся. Но вот, послышался лёгкий стук каблучков и шелест шёлкового платья. Миг, и в залу вплыло небесное создание, от вида которого, потеряли дар речи абсолютно все присутствующие. Молодых, поразила безупречная красота незнакомки, но те, кто был постарше, с ужасом и восторгом взирали на оживший призрак Клоранс д'Арси, красота которой сводила с ума всякого, кто оказывался рядом, в том числе и короля Франции, застывшего сейчас словно ледяная статуя, и с изумлением взирающего на приближающееся видение.

Не слишком высокая, тоненькая фигурка, была облачена в роскошное платье цвета слоновой кости, украшенное драгоценными камнями и тонкой паутиной золотого кружева верхней юбки, расширяющейся к низу и превращающейся в небольшой шлейф, который нёс за ней паж. Роскошные золотистые волосы, вопреки последней французской моде, диктующей, что женщины должны носить сложные прически, поддерживаемые проволокой, с которых ниспадали богатые кружева, и именуемые, а ля Фонтань (a la Fontanges), были зачёсаны наверх и уложены в виде короны. Лишь несколько мелких, завитых щипцами локонов были выпущены из затейливой причёски, и нежно обрамляли прекрасное лицо. Ни капли пудры или румян– юная красота сияла во всём великолепии своей свежести. Большие, миндалевидной формы глаза, опушенные более темными ресницами, были опущены вниз. Но вот, остановившись прямо перед королём, и опустившись перед его Величеством в глубочайшем реверансе, незнакомка подняла глаза. Изумрудный блеск просто ошеломил всех присутствующих, только сейчас осознавших, что с самого появления прекрасной принцессы, они совершенно не дышали. Вздох восхищения пронёсся по всем рядам застывших в благоговейном восторге придворных.