Ольга Володарская - Плачь, влюбленный палач!

— Чего это? — обиделся Зорин.

Я же про себя с ней согласилась. Что верно, то верно, нормальных в нашем Нихлоре можно по пальцам пересчитать, основная же масса с такими странностями, что Зорин на их фоне просто образцово-показательный экземпляр среднестатистического мужчины.

— Ну, ни фига себе! — как гром среди ясного неба, прозвучал позади нас чей-то хриплый голос. — Вы за что братана замочили, отморозки?

Все резко обернулись. У самого входа стоял красный от праведного гнева Артемон, а из-за его плеча высовывалась бледная физиономия Куки.

— Послушайте… — начал, было, Суслик, но банкир прервал его грозным рыком:

— Мне, конечно, тоже не нравится, когда мне ботинки на 2 размера меньше выдают, но мочить за это… Ребя, это перебор! — Тут он оглянулся, узрел валяющуюся на полу Соньку и еще больше озверел. — А девку за что вырубили? Хорошая ж девка была, хоть и «синяя» …

Тут Кука вынырнул из-за плеча своего товарища и, встав на носочки, что-то зашептал ему на ухо. Прослушав сообщение, Артемон нахмурился и выдал:

— Вот мне братан подсказывает, что девка, наверное, на мокруху не подписывалась, вот вы ее и того…

— Да заткнитесь вы! — разозлилась я.

— Я те-е-е ща заткнусь! — начал наступать на меня Артемон, сжав свои пудовые кулачищи. — Я ща так заткнусь…

— Он уже был мертвым, когда мы пришли, придурок! — заорала я. — Посмотри. Кровь застыла, значит прошло достаточно много времени, а мы с тобой всего 10 минут назад вальсировали.

— Да? — он остановился, в раздумье почесал переносицу. — А ведь точно. Тогда кто же его?

— А не вы? — робко промямлил Суслик, потом опомнился и затараторил. — То есть мы и сами хотели бы узнать…

Артемон сначала проницательным тяжелым взором помещение. Детально осмотрел заставленные лыжами стены, стеллажи с палками, ящик с гантелями, чиркнул оком по окну, подоконнику, полу. Поковырял пальцем дверной косяк и выдал:

— Следов взлома нет.

— Ясно, что нет, — не слишком вежливо проговорила я. — С чего бы ее взламывать?

— И в окно никто не лазил. Значит, мокрушник вошел, не таясь, побазарил за жизнь со спортсменчиком, а когда тот отвернулся, кокнул мужика по кумполу….

Артемон кивнул, соглашаясь с самим собой, потом аккуратненько, чтобы не затопать следов, приблизился к трупу, присел. Почти профессионально осмотрел его и констатировал:

— Черепно-мозговая доконала. Остальные удары, а их с десяток, до кондражки довести не смогли бы. Ранки страшные, но поверхностные.

— Это мы и сами поняли, — буркнула я. — И орудие преступления видим, вон лыжная палка валяется…

— Не… По башке его не ей долбанули, а гантелей, вон она в углу. Палкой только отметелили. Тока зачем? Он все равно к тому времени либо отключился, либо умер. Говорю же, отморозок. — Он выпрямился. — Ну что, ментов надо вызывать.

— Народ, я думаю, оповещать не будем, чтоб не сеять, так сказать, панику, — добавил Кука.

— А поставить в известность местное начальство надо, как вы думаете? — спросила я, подумав.

— Да ладно тебе! Какое тут начальство? Комендантша в хлам пьяная да приблаженная директриса. Так что молчок, — Артемон окинул нас тяжелым взором, — Ясно? — Мы энергично закивали. — А помещение, покуда, запрем. Чтоб не совались.

Я мысленно с ним согласилась. Все-таки толковый мужик этот банкир с собачьей кличкой. Да и никакой он, наверное, не банкир. Скорее всего, представитель «крышующей» организации. Ну на крайний случай телохранитель Куки, этот на коммерсанта больше походил: скользкий, хлипкий, очкастый.

— Значится так, — скомандовал он, — Ты, — указательный палец ткнулся в меня, — как самая борзая, поведешь меня к телефону, а то моя мобила не фурычит. Ты, — перст переместился на Зорина, — тут останешься, жмурика охранять, пока этот лохарик, на суслика похожий, не найдет запасной ключ, чтобы дверь запереть. А ты, дамочка, — он милостиво кивнул Ксюхе, — отдыхай, — и, взвалив Соньку на плечо, он направился к выходу.

— Я с трупом не останусь! — дрожащим от возмущения и страха голосом выкрикнул Зорин.

— Че это?

— Боюсь!

— Пусть тогда это гоблин, — он кивнул на совершенно не похожего на гоблина Суслика, — останется.

— Не буду, — проблеял Суслик.

— Я не понял? — Артемон набычился. — Бунт на корабле?

— Артем, — строго проговорила я. — Успокойся. Сделаем так. С трупом останешься ты, как самый смелый, Зорин отнесет Соньку в комнату, а остальные пойдут звонить. Идет?

— Не-а. Мне жмуриков караулить в падлу.

— Почему?

— Я ж владелец Банка «Возрождение». Почти алигарх, — скромно потупился Артемон.

— Ты? — обалдела я. — А Кука тогда кто?

— Мой телохранитель, кто ж еще? Ты не смотри что хлипкий, зато, знаешь, как лягается…

— Пусть тогда он с трупом и посидит. Изнутри запрется на щеколду…

— Я встану в коридоре и никого ближе, чем на 2 шага к двери не подпущу, — с достоинством проговорил Кука.

— Лады, — кивнул Артемон. Затем передал Зорину с рук на руки Соньку. И скомандовал. — Веди

ЧЕЛОВЕК не мог сдержать своего счастья! Он сделал это! Не отступил, довел задуманное до конца!

Подлец получил по заслугам. И казнь свершилась. Огорчало одно —свершилась очень быстро. Подлец умер сразу, а ЧЕЛОВЕКУ так хотелось, чтоб он помучился. Поэтому он и терзал такое теплое, податливое, почти живое тело подлеца. Бил, крушил, рассекал, втыкал острие в мягкую плоть.

Когда грудь подлеца превратилась в кровавое месиво — ЧЕЛОВЕК остановился и перевел дух. Он отомщен!

Мы шли заснеженной аллеей по направлению к воротам. Именно там, на приграничье, стоял небольшой домик директора, а в нем был единственный на всю турбазу телефон. Пурга усилилась. Теперь снежинки не кружились в вальсе, а долбили с разлету по нашим щекам, лбам, прикрывающим глаза векам.

Наконец, избитые пургой, мы добрались до приземистого здания у самых ворот. Тусклый фонарь освещал дверь, с висящим на ручке замком, засыпанный снегом порожек.

— Давай, заходи, — кивнул мне Артемон.

— Боюсь, — созналась я, в нерешительности останавливаясь на самом входе. — А вдруг сейчас, как в классическом детективе, войдем, а шнур перерезан.

— Ерунда, — просиял Суслик. — Метр изоленты, острый ножичек, десять минут необременительного труда и все готово!

— Починишь? — с уважением пробасил Артемон.

— Легко. Я же инженер.

— Молоток! — похвалил он, хлопнув Суслика по хлипкому плечу так, что бедняга чуть не нырнул в сугроб.

Успокоенная, я приоткрыла дверь.

— Есть тут кто?

Никто не отозвался, видимо, директор был там же, где и все — на дискотеке.

— Что ж ваша директриса дверь-то не запирает? — возмутилась Ксюша. — Сопрут ведь добро.

— Чего тут переть? Стол что ли облезлый или стул колченогий, а может телефон, красная цена которому полтинник?