Нора Робертс - Поцелуй смерти

– Что вы, Даллас! – Ледо поднял обе руки. – Это был несчастный случай.

– Может, я с этим и соглашусь, Ледо. Если ты убе­дишь меня, что готов сотрудничать.

– Всегда готов, Даллас! Что желаете? «Джаз»? «Экста­зи»? Курево? – Он начал рыться в карманах. – Для вас ничего не жалко. Правда, при себе у меня ничего нет, но я принесу.

Глаза Евы превратились в две золотистые щелочки.

– А ты, оказывается, еще глупее, чем я считала, Ледо. Хотя я никогда не думала, что твой мозг крупнее грецкого ореха.

Физиономия Ледо вытянулась. Он попытался усмех­нуться и вынул руки из карманов.

– Вы сами сказали, Даллас, что мы давно не виделись. Возможно, я подзабыл, как с вами иметь дело. Я не хотел вас обидеть.

Ева молча смотрела на Ледо, пока у него на лбу не высту­пила испарина. «Нужно проследить, чтобы он снова от­правился в тюрьму при первой возможности», – подумала она. Но сейчас у нее на крючке была более крупная рыба.

Ледо наконец не выдержал напряжения молчания.

– Вы… вам нужна информация? Я никогда не был сту­качом у копов, но могу ее продать.

– Продать? – холодно переспросила Ева.

– Сообщить. – Его убогий мозг все-таки начал функ­ционировать. – Вы спрашиваете – я отвечаю. Как насчет этого?

– Меня интересует Снукс.

– Старик с цветами? – Ледо пожал тощими плеча­ми. – Я слышал, его вскрыли, как консервную банку, и кое-что вытащили. Но я такими вещами не занимаюсь.

– Однако ты имел с ним дело?

– У нас иногда бывали сделки, – уклончиво ответил Ледо.

– Как он расплачивался? Откуда у него были деньги?

– Попрошайничал или продавал свои цветы. Когда ему что-то было нужно, он обычно мог расплатиться.

– Он когда-нибудь обманывал тебя или других торгов­цев?

– Нет. Бомжам мы ничего в кредит не даем – им нельзя доверять. Но со Снуксом все было о'кей. Никогда не слышал, чтобы он кого-то надул. Снукс был хорошим клиентом – просто держался сам по себе.

– Ты регулярно торгуешь в том районе, где он ночевал?

– Приходится зарабатывать на жизнь, Даллас. – Ева снова пригвоздила его взглядом, и он сразу понял свою ошибку. – Да, это в основном мой участок. Еще пара дру­гих иногда там орудует, но мы друг другу не мешаем. У нас свободное предпринимательство.

– А ты не встречал кого-нибудь постороннего, кото­рый расспрашивал о Снуксе?

– Вроде того пижона?

Кровь застучала в висках у Евы, но она лишь небрежно прислонилась к стене.

– Какого пижона?

– Как-то ночью приходил один расфуфыренный тип. – Успокоившись, Ледо присел на узкую койку и закинул ногу на ногу. – Он разыскал меня. Сначала я подумал, что он шляется по трущобам, так как не хочет покупать нар­коту в своем районе. Но он искал не наркотики.

– А что?

– Очевидно, Снукса. Пижон описал, как он выглядит, хотя мне это ничего не сказало, так как все бомжи похожи друг на друга. Но потом он добавил, что этот делает цветы, и я понял, что речь идет о Снуксе.

– И ты сказал ему, где ночует Снукс?

– Да, а что такого? – Ледо улыбнулся, но улыбка бы­стро увяла: судя по всему, его крошечный мозг приступил к тяжкому процессу умозаключений. – Значит, этот пижон выпотрошил Снукса? Но зачем? Слушайте, Даллас, я тут чист как стеклышко. Пижон спросил, где ночует бомж, и я ответил. Почему бы и нет? Я ведь не знал, что он замышляет убийство. – Ледо вскочил с койки; пот снова выступил у него на лбу. – Вы не можете пришить это мне! Я просто поговорил с тем ублюдком…

– Как он выглядел?

– Не помню. Пижон и есть пижон. – Ледо развел ру­ками. – Весь лощеный.

– Возраст, раса, рост, вес? – допытывалась Ева.

– Не знаю! – Дернув себя за волосы, Ледо начал хо­дить взад-вперед. – Я не обратил внимания. Это было две или три ночи тому назад. – Он с надеждой взглянул на Еву, но та молча наблюдала за ним. – Думаю, он был белый: черномазого я бы запомнил. А так я в основном смотрел на его пальто. Оно было черное, длинное и на вид теплое и мягкое.

«Идиот!» – подумала Ева.

– Вспомни хотя бы, какого он роста. Когда ты гово­рил с ним, то смотрел вверх, вниз или прямо перед собой?

– Вверх! – Ледо просиял, как школьник, правильно ответивший на экзамене. – Да, он был высоким парнем. Лица я не разглядел – было темно, а мы стояли в тени. На нем была шляпа, а пальто застегнуто на все пуговицы. Было холодно, как в утробе у мертвой шлюхи.

– Ты никогда не видел его раньше или потом?

– Нет, только один раз. – Ледо провел по губам тыль­ной стороной ладони. – Я ничего плохого не сделал!

– Тебе следовало вытатуировать эти слова на лбу, Ледо, тогда бы ты не повторял их каждые пять минут. Пока это все, но если ты снова понадобишься, я надеюсь, мне не придется долго тебя разыскивать. Это выведет меня из себя.

– Я никуда не денусь. – От облегчения у него на гла­зах выступили слезы. – Все знают, как меня найти.

Ледо метнулся к двери, но застыл как вкопанный, когда Ева положила ему руку на плечо.

– Если ты снова увидишь этого пижона или кого-ни­будь похожего на него, сразу сообщи мне. Не говори ему ничего, что могло бы его спугнуть, а просто позвони мне. – Ева продемонстрировала зубы в улыбке, от которой у него закрутило в кишках. – Как меня найти, тоже все знают.

Ледо открыл было рот, но потом решил, что холодный взгляд Евы не располагает к попыткам требовать плату за информацию. Он трижды кивнул и выбежал в дверь, кото­рую распахнула Ева.

Мышцы Пибоди были напряжены до тех пор, пока они не вернулись в свою машину и не проехали три квар­тала на восток.

– Это было забавно, – заметила она. – В следующий раз давай найдем место, где водятся акулы, и поплаваем.

– Ты справилась, Пибоди.

В устах Евы это был лучший из комплиментов, и Пибоди с облегчением улыбнулась.

– Признаться, я дрожала с головы до ног.

– Это потому, что ты хорошо соображаешь. В противном случае я не взяла бы тебя с собой. Ладно, теперь мы знаем, что им был нужен именно Снукс. Не просто любой бомж или любое сердце, а именно он и его сердце. Что же в нем было особенного? Ну-ка, прочитай мне снова все данные о нем.

Выслушав еще раз этапы жизни жертвы со дня рождения, Ева покачала головой.

– Тут должно что-то быть. Не могли же они просто вытащить его фамилию из шляпы! Может быть, это семейное дело? – Она помолчала, обдумывая это предположение. – Кто-то из его детей или внуков, к примеру, не простил ему того, что он бросил их. Сердце может оказаться символом…

– Ты разбил мое сердце, и я заберу твое?

– Что-то в этом роде. – Семейные отношения с их любовью и ненавистью, принимающими иной раз самые уродливые формы, всегда смущали и озадачивали Еву. – Нужно побольше разузнать о его семье – хотя бы для того, чтобы исключить эту версию.

Они снова отправились на место преступления. Полицейские датчики все еще обеспечивали контроль, и Ева надеялась, что здешним обитателям не хватило знаний и опыта, чтобы обойти их и пошарить в жилище Снукса. На углу она заметила двух торговцев, ежившихся в облаках пара, которые поднимались из канализационной решетки. Бизнес явно не процветал. Парочка нищих слонялась туда-сюда. На другой стороне улицы несколько бездомных толпились у костра, от которого исходило больше вони, чем тепла.