Ани Сетон - Гнездо дракона

«Мне очень жаль, что я не попрощался с вами. Но лучше нам этого не делать, тем более что для выражения чувств нам не требуются слова. Прошел уже день до назначенного срока, моя дорогая крошка.

Забыв о благоразумии, Миранда прижала письмо к своим губам, но потом испуганно взглянула на молчаливую Грету, спрашивая себя, не заметила ли та ее оплошность. Но женщина уже спала. Миранда сунула письмо за корсаж рядом с кольцом и чувство одиночества тут же исчезло. В конце концов год это не так уж и много.

Я стану лучше, думала она. Я буду очень стараться, чтобы стать достойной его. Нужно так много сделать, пометить монограммами изящное нижнее белье и простыни. Она не выйдет замуж бесприданницей. Она подавила тревожную мысль, что все эти приготовления будет очень трудно осуществить, учитывая желание Николаса «ничего не рассказывать». Но уж как-нибудь она исхитрится.

С каждой милей, отделявшей ее от Драгонвика, ужас и печаль последних нескольких дней постепенно притуплялись. Ее отношения с Николасом стали такими, как она желала. Он любил ее, и она любила его, и вскоре они должны были вступить в брак — естественное завершение любого романа. Она выкинула из головы все неприятные воспоминания о Джоанне и непонятое мрачное настроение Николаса. Человек не должен оглядываться назад, радостно думала она, чувствуя себя при этом зрелой и мудрой женщиной. Значение имеет только будущее. Так говорит Николас. Так теперь будет думать и она.

В полдень третьего дня они проехали мимо Бедфорд-Вилладж и направились к Нортвей. Еще через несколько миль Миранда стала узнавать знакомые места и, наконец, ее охватила щемящая тоска по матери, тоска, которую она так долго от себя скрывала.

И все же, когда она наконец увидела белый деревянный дом под вязами, она была обескуражена. Этот дом оказался такой маленький и такой невзрачный.

Во дворе перед кухонной дверью стоял фермерский фургон с дымящимся там навозом, который Том и ее отец набросали из кучи в конюшне. Оба подняли головы, услышав шум подъезжающей кареты. Миранда увидела, что они небриты, в поту и грязи.

Кучер чуть было не проехал мимо фермы, но тут у Миранды зашумело в голове и она откуда-то издалека услышала собственный голос.

— Поверни здесь, — сказала она слуге негромко, но вызывающе. — Я тут живу.

Она испытывала неподдельное страдание под ошеломленным взглядом лакея. Он развернул лошадей и направил их в узкие ворота. Грета, выглядевшая сегодня флегматичнее обычного, без интереса рассматривала ферму.

Карета остановилась прямо у навозной кучи, и Дик, открыв дверцу для Миранды, почтительно ждал со шляпой в руках. Эфраим и Том застыли, словно пригвожденные к месту, затем последний опомнился и закричал:

— Боже милостивый, отец! Это же Ренни!

Эфраим так же оправился от изумления, и на его небритом лице появилось выражение явного недовольства.

— Вижу.

Затем он повернулся к девушке, которая неловко стояла на ступеньке кареты, боясь испачкать изящные туфельки в грязи птичьего двора.

— Ну, мисс, — заговорил ее отец, — значит, ваши блестящие родственники устали от вас и отослали домой?

— Нет, папа, — со смущением ответила она. Хотя она и не была особенно рада видеть отца, она ожидала более теплого приема. — Миссис Ван Рин умерла в прошлый понедельник, и, конечно, мне пришлось вернуться домой. Написать я не успела.

— Конечно, — согласился Эфраим, вытирая руки грязным красным платком. — Мне очень жаль, что несчастная леди скончалась, но все мы смертны, и пути Господни неисповедимы. Ну что ж, добро пожаловать к себе домой, Ренни…. И хватит торчать на ступенях, словно курица на насесте. Мать ты найдешь на огороде. Она будет рада тебя видеть.

Получив приказ, Миранда со вздохом подобрала шелковые юбки и осторожно спустилась на землю. Эфраим повернулся к сыну.

— Том, думаю, мы сможем подыскать место для лошадей, но карета останется снаружи. Что же до вас, — он помолчал, только что обнаружив внутри Грету и не зная толком, что делать с ней и кучером, — то Миранда приготовит вам ужин. Мы найдем, где вам переночевать.

— Нет, папа, — вновь со смущением воскликнула Миранда. Она заметила, как заморгал кучер при одной только мысли, что мисс Уэллс будет сама готовить ему ужин, мисс Уэллс, которую в Драгонвике обслуживало не менее полдюжины человек. — Мистер Ван Рин распорядился, чтобы они немедленно возвращались. Ночь они проведут в дороге. До свидания, — быстро добавила она, обращался к слугам. — Благодарю вас. Мой брат поможет вам вытащить мой багаж.

И она скрылась за углом дома. Она сразу же увидела худую фигуру в старой серой шляпе от солнца, склонившуюся над грядкой, и, забыв обо всем на свете, в том числе и о туфельках и о юбках, с криком радости помчалась вперед.

— Дорогая моя! Мамочка, я так рада видеть тебя!

Абигайль выпрямилась и при всей своей сдержанности, свойственной янки, была буквально поражена видом стройной модной девушки. Затем она открыла объятия и прижала дочь к своей груди.

Так для Миранды начался невероятно сложный период привыкания к фермерской жизни. Почти год прошел с тех пор, как она уехала из родного дома. Ничего в нем не изменилось, но изменилась она сама — безвозвратно, и кроме Абигайль, вся остальная семья представлялась ей в тот первый вечер неотесанной и чужой. Малышка не узнала ее и при виде надушенной и завитой леди в шуршащем зеленом шелке закричала от страха.

После неловких приветствий все три брата смотрели на нее в настороженном смущении. Табита, раскрасневшаяся, потому что возилась у печи, в съехавшем на бок переднике, закричала:

— Боже, Ренни! Я бы тебя не узнала, — и сестры обменялись торопливыми поцелуями. Но в приветствии Тибби не было и капли теплоты. Она пристально уставилась на Миранду, и в выражении ее глаз ясно проглядывалось завистливое неодобрение.

Шелковое платье с глубоким вырезом, кружевные оборки, изящные маленькие туфельки… и кроме всего прочего она напудрила лицо, в ужасе подумала Табита. Она недовольно сжала губы и пока все рассаживались на ужин вокруг кухонного стола, искоса поглядывала на отца в уверенности, что он разделяет ее негодование и вскоре не замедлит его высказать.

И Эфраим не разочаровал ее. Закончив молитву, он положил нож и вилку на кусок засоленной домашней ветчины и внимательно оглядел Миранду.

— Ты собираешься мыть посуду в этих смешных тряпках? — поинтересовался Эфраим, с сарказмом глядя на дочь.

Табита удовлетворенно хихикнула, а младшие мальчики весело толкнули друг друга в бок.

Но раньше, чем Миранда успела ответить, Абигайль, подавшись вперед, быстро произнесла:

— Эфраим, Ренни сегодня устала с дороги. За дела она примется с завтрашнего утра.