Лорейн Стэнтон - Страх разоблачения

Гасси остановила машину на парковке у мотеля и положила голову на руль, борясь со слезами. Сегодня она в последний раз увидит Тони, последний раз почувствует себя женщиной, которую любят. Сегодня день траура.

Даже дождь, стекающий по лобовому стеклу, был таким же унылым, как ее настроение. Все утро небо было затянуто огромными пузатыми тучами; полумрак, который они создавали, казался чем-то вроде дурного предзнаменования. Гасси сидела в машине и думала, хватит ли у нее сил уйти от Тони.

После нескольких дней сомнений она решила ничего не говорить ему о беременности. Он никогда ее не отпустит, если хотя бы заподозрит, что она носит его ребенка. Ее мучила вина — ведь она обманывала Тони, лишала его возможности полюбить собственного ребенка. Гасси знала, что это преступление будет терзать ее до конца дней. Но разве у нее был выбор?..

Гасси вышла из машины и быстро прошла мимо старой гостиницы к домику, который, как она считала, принадлежал им. Тони открыл дверь в ту же секунду, как она постучала, и обнял ее.

— Господи, как же я соскучился, — пробормотал он. — Мне показалось, я целую вечность тебя не видел.

Гасси была слишком расстроена, чтобы говорить. Она прижалась лицом к его груди, запоминая аромат его кожи, зная, что эти воспоминания будут поддерживать ее во время долгих бессонных ночей.

— Что такое, сага? — спросил он. — Почему ты дрожишь?

До этого момента Гасси надеялась, что ей удастся в последний раз заняться с ним любовью. Теперь она поняла, что придется сразу сказать правду.

— Кое-что случилось, — сказала она. — Нам надо поговорить.

Они вошли в комнату, Гасси сняла пальто и села на край кровати, бездумно проводя пальцами по знакомому желтому рисунку покрывала.

— Так что ты хотела мне сказать?

— Ричард знает про нас. Тони резко выдохнул воздух.

— Прости, сага, наверное, для тебя это было ужасно, но, возможно, оно и к лучшему. Мы теперь сможем устроить свою жизнь.

— Нет… ты не понимаешь. Мы не сможем больше видеться. Он мне угрожал. У меня… нет выбора.

Темные глаза Тони сверкнули гневом.

— Негодяй! Я убью его за то, что он угрожал тебе! — Он сел рядом с ней на кровать и взял ее за руку. — Забудь про все угрозы. Я не позволю ему тебя обидеть.

Гасси покачала головой:

— Ты ничего не сможешь сделать. Если я с ним разведусь, он меня уничтожит, настроит против меня моих родителей… Мне придется остаться с ним.

Тони не сводил с нее глаз. Она с ужасом видела, как в его глазах отражается осознание происходящего и как все его лицо перекашивается от такого яростного гнева, что у нее сердце замерло.

— Что ты такое говоришь, черт возьми? — закричал он. — Я думал, ты меня любишь. Я думал, ты хочешь выйти за меня замуж.

— Я и в самом деле тебя люблю! — воскликнула она. Он взглянул на нее с отвращением:

— Да ты просто не знаешь, что это такое.

Гасси вздрогнула, когда он отдернул руку и вскочил на ноги. Лицо, которое она так любила, было искажено болью и яростью. Тони считал, что она предала его. Все оказалось куда хуже, чем она себе представляла, значительно хуже.

— Я должен был догадаться, — с горечью сказал он. — Ты все та же избалованная девчонка, какой была десять лет назад. Каким же надо было быть идиотом, чтобы поверить, что ты стала женщиной! Мне жаль тебя, Гасси. Ты всего лишь пустая скорлупа.

Бросив на нее последний презрительный взгляд, он схватил плащ и пошел к двери.

— Тони, подожди! — крикнула она, но он не остановился, оставив ее с разбитым вдребезги сердцем, наедине с воспоминаниями.

Ретта с ужасом смотрела, как Хелен споткнулась о толстый кабель, не смогла удержать равновесия и упала на пол. В следующую секунду на площадку выскочил Джек Голден, яростно размахивая руками.

— Ну, все! — завопил он. — Уберите ее на хрен отсюда! Она слишком пьяна, чтобы работать, черт побери.

Ретта пробралась сквозь путаницу оборудования и опустилась на колени рядом с Хелен.

— Хелен, что с тобой? Детка, взгляни на меня!

Хелен медленно открыла затуманенные, налитые кровью глаза. От нес сильно пахло алкоголем.

— Извини, — пробормотала она. — Я… я потеряла равновесие.

— Дерьмо! — заорал Голден. — Ты снова нажралась! Ты алкоголичка, черт бы тебя побрал, и ты губишь мой фильм! — Он повернулся к Ретте и показал на Хелен, будто она была всего лишь кучкой мусора. — Вези ее домой, и пусть она проспится. Если она завтра утром не явится на работу трезвой, я ее уволю к такой-то матери.

— Джек, подожди, — пробормотала Ретта. — Угрозы ничему не помогут…

— Это не угрозы, радость моя, — огрызнулся он. — Еще раз покажется здесь пьяной — и ей конец. А теперь убери ее отсюда к чертям собачьим.

Как ни хотелось Ретте возразить, она понимала, что он прав. Съемки начались всего две недели назад, а Хелен была уже совсем плоха. Она пила постоянно, а таблетки делали остальное. С тяжелым сердцем Ретта кивнула:

— Я прослежу, чтобы она выспалась. Ей нелегко пришлось после смерти Сета.

Джек только фыркнул и ушел, качая головой, а Ретта наклонилась над Хелен и коснулась ее щеки.

— Я отвезу тебя домой, — ласково сказала она. — Отдохнешь и почувствуешь себя лучше.

Хелен моргнула, пытаясь прогнать туман перед глазами.

— Почему Джек так на меня злится, Ретт? Я оступилась. Я не нарочно упала.

Репа заставила себя улыбнуться.

— Ты же знаешь Джека. Он постоянно на что-нибудь злится. Вставай, пойдем отсюда. Держись за мою руку, я помогу тебе подняться.

Когда Хелен заснула, Ретта пошла на кухню и налила себе добрую порцию коньяка. Сев за полированный дубовый стол, она скинула туфли, зажгла сигарету и расплакалась. Она обманывала себя уже несколько недель, но после сегодняшней сиены в студии она отчетливо поняла, что Хелен очень больна, что она медленно убивает себя алкоголем и наркотиками.

И она не знала, как ее остановить.

Взяв стакан, Ретта отпила глоток. Коньяк так обжег ей горло, что дыхание перехватило. Господи, как же она ненавидела это ощущение беспомощности! Она любила Хелен как дочь и вот теперь вынуждена была смотреть, как она гибнет. Но как вызвать у человека желание жить? Как вылечить сердце, разорванное в клочки невыносимой потерей?..

Наверное, это невозможно. Хелен, скорее всего, уже нельзя помочь, ей суждено уничтожить саму себя. Ретта почувствовала, как заболело сердце при этой мысли. Должен же быть какой-нибудь способ оттащить ее от края! Но Хелен так хрупка и уязвима. В последнее время она редко говорила о Сете, но его постоянное присутствие ощущалось в ее загнанных глазах. И один господь знает, какие мысли ее мучили. Она казалась потерянной и одинокой, скользящей по жизни, подобно тени.

Внезапно Ретта услышала шорох, подняла глаза и удивилась, увидев стоящую в дверях Хелен. В прозрачной белой ночной рубашке она казалась невесомой, нереальной — черные волосы рассыпаны по плечам, лицо худое и бледное, какое-то прозрачное.