Ольга Славина - Сколько весит счастье

А нужна ли вообще такая жизнь? И если нужна, то для чего? Чтобы чувствовать свою неполноценность и внутренне сжиматься от вопросов: ну как встретила Новый год? Что тебе подарили на 8 марта? Как собираешься праздновать день влюбленных? С кем провела отпуск? Она надеялась, что это не главные вопросы.

Нельзя раскисать. В конце концов, у нее есть семья. Люди, которые любят и ждут. И она может прямо сейчас поехать к ним, а не мыть эту дурацкую посуду. Вот она – прелесть одиночества.

Уже через полтора часа Женя позвонила в дверь родительской квартиры. Открыла сестра Света. Ее маленькие сыновья с визгом носились по коридору. Визжать они научились раньше, чем говорить. Пахло мамиными пирогами с капустой. Всё, как всегда. Традиционный субботний ужин, на который собирается вся семья. Раньше это казалось Жене скучнейшим мероприятием, а теперь она почувствовала, что вернулась домой. Здесь спокойно и хорошо.

Но Света встретила ее нерадостно.

– Явилась – не запылилась, – криво усмехнулась она. С силой захлопнула за гостьей дверь, намеренно погремела замками. – Вспомнила-таки о нашем существовании.

– Проходи, проходи, дочка, – в коридор выглянула мама. – Хорошо, что приехала. Мы как раз на стол накрыли.

– Можете сколько угодно делать вид, что ничего не случилось, – хмыкнула Света. – А я вот притворяться не буду.

– Что такое? – напряглась Женя.

– Так, мелкие неприятности, – попыталась улыбнуться мама, но не смогла.

– Нет, не мелкие, – возразила сестра. – Нечего прятать голову в песок. Все равно дерьмо всплывет. Вы вот все свою младшенькую оберегаете, а она что-то за вас не очень переживает. Даже не звонит. А у отца, между прочим, серьезные проблемы, и все из-за тебя, Женя.

– Из-за меня?

– Ну да, помнишь того зэка, что повесился недавно в камере на простыне?

Еще бы ей не помнить. Это же Черноруцкий.

– Так вот, говорят, что он не повесился, его убили. И подозревают в этом отца…

– Отец виноват в убийстве? – Женя даже рассмеялась.

Это было так же нелепо, как выступление стриптизерш в родильном доме. Хотя, если главврач мужчина…

– Нам не до смеха, – вздохнула мама. – У отца, действительно, крупные неприятности. С самоубийством у них там чего-то не сходится. Подозревают убийство.

– А тут еще кто-то стукнул, что папаша устроил мертвяку незаконную свиданку буквально за минуты до того, как он стал покойником. С кем была стрелка, пока не установили, вернее, не донесли. Но прокуроры подозревают заговор. Мол, кто-то из сотрудников этого мокрушника удавил. А кто у нас за всех сотрудников отвечает? И вообще за все, что происходит в зоне…

– В лучшем случае – выговор с занесением. А то и уголовное дело, – мама почти плакала. – И главное, с нами отец ничего не обсуждает, только валидол пьет. Нам Павлик рассказал…

Павлик – муж Светы, оперативник в зоне. Наверное, он, действительно, в курсе.

Ноги Жени стали ватными. Это она подвела отца под монастырь. Вернее, под выговор и под валидол. Его уличили в мелком проступке и теперь подозревают по крупному. Ну зачем она пошла к Черноруцкому? Мисс Марпл из ясельной группы. Столько лет безупречной службы насмарку. И это незадолго до пенсии! В детстве она мечтала, чтобы отца уволили из зоны и отправили, например, на флот. Там же тоже полковники. Только форма у них лучше. И море. Но сейчас все иначе. Неужели ему придется уйти с позором?

– Ладно, проходи уж, раз пришла, – махнула рукой Света.

Отца Женя увидела за большим столом в зале. Он наливал газировку внукам со скоростью уличного автомата. А они выпивали ее еще быстрее. Он улыбался, но выглядел уставшим и постаревшим.

– Какие люди и без конвоя! – усмехнулся Павлик. – Ты, Женька, в столицах совсем нас забыла. Ну нашла себе жениха без ж/п и м\п?

– Да я и не искала…

– Правильно, такие только в зоне. Вместо жилищных проблем – койка и тумбочка, вместо материальных – государственное обеспечение. Так что зря ты отсюда слиняла. Но если все-таки найдешь, сразу к нам веди. Мы ему тут устроим очную ставку с допросом. Никуда не денется – влюбится и жениться.

– Тетю Женю никто замуж не берет! – радостно провозгласил пятилетний племянник, явно повторяя чьи-то слова.

Женя не знала, плакать ей или смеяться.

– Налетай на пирожки, а то не хватит, – вмешался отец.

Женя так и сделала. После плотного обеда требуется не менее плотный ужин. Ну и ладно, что джинсы скоро треснут по шву. Все равно ей ни перед кем не раздеваться…

Настроение за столом было не очень. Веселились только Павлик, то и дело прикладываясь к рюмке, и дети, кидавшиеся хлебом. Остальные вздыхали каждый о своем.

– Дочь, ты машину-то заберешь? Вроде ездит, – напомнил отец.

Нет, Женя не спешила садиться за руль. Дожди, мокрая дорога, неуверенность. Это не для нее. Ей казалось, что у нее получится. Но не вышло… Может быть, весной.

– Женька опять поправилась, – отметила Света, тоже не отличавшаяся худобой. Но сестра округлилась после двух родов, то есть имела законное право. Женя же не сделала пока ничего общественно полезного. – Я бы с такой задницей и без мужа пешком ходила.

– Толстая корррова, – заявил четырехлетний племянник, порадовав маму после занятий с логопедом.

Ну а тетя? Переживет. Она привыкла. Вот такая у нее семья…

– Почему они думают, что Черноруцкого убили? – спросила Женя, когда мать и сестра ушли мыть посуду, а Павел и мальчиками уткнулись в телевизор.

– Синяки у него какие-то лишние нашли. Я не знаю, я не эксперт, – вздохнул отец.

– Но если даже и убийство, то ты здесь не при чем, – решительно заявила дочь. – Все дело в психопате с ножом. Он был заперт в лечебнице и недавно сбежал. Он убивает людей, а потом присылает записки, что они сами хотели умереть…

Но рассказ о Борисе Фроловском особого впечатления на отца не произвел.

– Твой психопат в зону проникнуть не мог, – покачал головой отец. – Если Черноруцому помогли умереть, то это был человек в форме.

– Значит, Борис заплатил кому-то из сотрудников.

– Откуда же столько денег у сбежавшего психа?

– Пап, ты прости меня, что я тебя во все это втянула. Неужели все так серьезно?

– Если найдут киллера с ключами от камеры, то его – под суд, а мне – выговор. А если не найдут, то все спишут на суицид, а с меня – рапорт об увольнении, раз не разглядел предателя в рядах. Ой, дочка, что-то нехорошо мне…

Отец внезапно побледнел, схватился за сердце и стал сползать со стула.

Стенокардия напряжения, слава Богу, не перешедшая в стенокардию покоя, не перешедшую в инфаркт миокарда. Обошлось! Так сказал фельдшер со «скорой помощи». Очень молодой и, как заметила Света, неженатый.

Женя его безымянные пальцы не разглядывала. Она вообще мало что замечала вокруг. Виновата! Она во всем виновата! Из-за нее отец рискует работой. А без работы он жить не привык. Вот и получается, что из-за нее он рискует жизнью.