Алина Углицкая - Отчаянная

- Давай, милая, - напряженный шепот дерранга ворвался в мысли девушки, вызывая смятение, - я хочу, чтобы ты сделала это, но не буду тебя принуждать...

Она понимала, чего он хочет. Это казалось таким естественным, таким единственно верным. Здесь и сейчас они были вдвоем: только он и она, мужчина и женщина, без прошлого и без будущего. Она больше не чувствовала страха или стеснения. Наоборот, ей уже самой хотелось ласкать его мощное тело, поджарое и сухое, без единого грамма жира.

Кира подалась вперед, наклоняясь и накрывая губами его головку. Влажную и солоноватую на вкус. Гладкую и упругую на ощупь. Ее язык скользнул по ней раз, другой, и заплясал, вырывая из горла мужчины рваный стон.

Это не могло продолжаться вечно. Любой выдержке есть предел.

Хорган не желал закончить вот так.

Запустив пальцы девушке в волосы, он оторвал ее от себя и толкнул на постель. А потом опустился сверху, медленно входя в ее тело.

Он хотел ее всю. Хотел, чтобы их тела слились воедино. Хотел вновь ощутить то волшебное единение, что бывает только с тем, кого любишь...

Она приняла его, доверчиво раскрывшись навстречу. Вся и без остатка.

Теперь он двигался в ней короткими резкими толчками, чувствуя, как его собственное тело постепенно начинает содрогаться. Уже не контролируя себя, не отдавая отчета собственным действиям, он позволил безумству накрыть его с головой.

- Майя... Майя... моя сладкая девочка...

Раз за разом, снова и снова эти слова, как молитва, срывались с его пересохших губ.

Он так любил шептать ее имя, когда они занимались любовью. И она всегда отвечала ему...

Хорган не сразу осознал, что девушка под ним больше не реагирует. Что она лежит неподвижно, бессильно раскинув руки, и только вздрагивает тихонько при каждом толчке. И что он, забыв обо всем, трахает ее безучастное тело.

А когда осознал, отвращение затопило его леденящей волной, вымораживая изнутри и снаружи.

Ощущая себя последним подонком, он медленно перевел взгляд вниз.

Кира лежала под ним сломанной куклой. Бледная, с широко распахнутыми глазами, устремленными в потолок. И в этих глазах не было ничего, кроме боли. А по ее вискам медленно стекали вниз тихие слезы.

Хорган мысленно выругался.

Он опять все испортил!

Похотливый ублюдок.

Не мог хотя бы сегодня держать свой язык за зубами. Кира - его жена, а не одна из тех сучек, которых он снимал за деньги и трахал в борделях. Тем было плевать, каким именем он их называет, лишь бы платил. Но эта...

- Прости...

Ему пришлось приложить усилие, чтобы вытолкнуть из себя это слово. Оно жгло, словно расплавленный свинец.

Слабо улыбнувшись, она перевела на него отсутствующий взгляд.

- Ничего. Я все понимаю. Можешь продолжать.

Это было сказано таким безразличным, будничным тоном, что Хорган не выдержал. Схватил Киру за плечи и хорошенько встряхнул. Ее голова мотнулась, но бледная улыбка так и осталась играть на губах.

- Продолжать? - зарычал он, не давая девушке отвести взгляд. - Ты хочешь, чтобы я продолжал? Трахал тебя, называя чужим именем? Этого хочешь?

Она равнодушно пожала плечами. Словно ей и в самом деле было плевать. Словно внутри не разливалась ядовитая горечь, не пылала огнем, заставляя сердце мучительно кровоточить...

Несколько секунд Хорган пытался поймать ее взгляд. Прочитать ее мысли. Понять, что творится у нее в голове.

А когда понял, в нем самом будто что-то тихонько тренькнуло и надломилось.

Отпустив ее, он поднялся с кровати.

Кира закрыла глаза.

Несколько мгновений Хорган ждал, что она закричит, расплачется, будет его обвинять. Сделает хоть что-то, чтобы он не чувствовал себя так дерьмово.

А потом, поняв, что ничего не дождется, всадил кулаком в стену.

Мощный удар заставил девушку вздрогнуть. Но она осталась лежать, даже не пытаясь прикрыться. Молчаливый укор его совести.

Она слышала, как он ходит по спальне, собирая одежду. Как хлопнула дверь. И как он сбежал вниз по лестнице.

Только когда снизу донесся стук входной двери, она позволила себе вздрогнуть всем телом и заплакать навзрыд. Громко, отчаянно, безысходно. Впервые за много лет.

***

Хорган чувствовал себя полнейшим мерзавцем. И от этого чувства хотелось скорее избавиться. Содрать его с себя, как шкуру, вывернуть все нутро наизнанку, лишь бы больше не ощущать этого внутреннего омерзения к самому себе.

Первое, что пришло ему в голову - напиться. Вернуться в ратушу, запереться на всю ночь у себя в кабинете с бутылкой местного мутного пойла, и не просыхать до утра.

Но стоило выскочить на крыльцо, как ночной мороз прочистил мозги.

Нет, пить он не будет. Хватит. Это все равно ничего не решит, а он уже и так в дерьме по самые яйца.

Так облажаться! Назвать именем Майи ту, с которой сам, добровольно, обвенчался всего несколько часов назад.

И дело было не только в этом.

Когда он впервые увидел Киру, его будто облили ведром ледяной воды. Майя! Вот, что первое пришло ему в голову. Его Майя! Только очень худая. Но это же ерунда, откормить не проблема. Но ее фигура, лицо, волосы - такого поразительного сходства он никогда не встречал. А запах? Он оказался самым важным фактором, заставившим принять окончательное решение.

Хорган мог бы смириться с чем угодно: с другим цветом глаз, другим цветом волос, но с другим запахом - никогда. Видоизмененные гены дерранга опознали в девушке идеального партнера и отреагировали на ее феромоны, как на сильнейший афродизиак.

Такова природа деррангов, и с этим невозможно что-то поделать. Когда в игру вступают гормоны, разум тихо отходит в сторонку.

И сейчас он пожинает плоды собственного безумства.

Обернувшись, Хорган бросил беглый взгляд на темные окна второго этажа. Только в одном из них еле-еле теплился свет. Спальня.

На секунду в этом окне мелькнул силуэт.

Тело Хоргана машинально вытянулось в струну. Каждый нерв завибрировал в ожидании.

Кира?

Нет. Ему показалось... Это просто тень от столба.

Ощущая, как внутри поднимается волна отвращения к самому себе, он направился прочь.

Плевать, куда. Лишь бы подальше от этого дома, который нависает над ним безмолвным укором. Подальше от женщины, которая заставила его почувствовать себя полным мерзавцем - впервые за много лет. Она заставила его чувствовать себя виноватым. А он давно похоронил это чувство. Раньше, чем научился убивать голыми руками.

Ноги сами принесли к бараку на отшибе, тому самому, где по его приказу оборудовали дом свиданий для горняков. Глупо, конечно, но контракт есть контракт. Да и местным мужчинам идея понравилась. Раньше единственным развлечением в этой забытой Богом дыре был небольшой бар за ратушей, да платный вирт-секс. Но выдача алкоголя строго контролировалась, а вирт-девочки быстро приедались. Что за удовольствие смотреть на обнаженную женщину и не иметь возможности ее трахнуть?