Ульяна Гринь - Истинная пара: третьим будешь?

Похоже, Валера понял, что я прозрела, ибо замерла, как громом поражённая, потому что сориентировался быстро. Намного быстрее, чем я. Навалился на меня сверху, зажимая рот ладонью, со своей любимой циничной усмешкой на губах, а палец неумолимо скользнул в дырочку, поглаживая и ощупывая.

— А-у-ы и-а! — судорожно замычала я, пытаясь вырваться. Да где мне справиться с этой тренированной в лучших качалках тушей! Даже «шам-шам» не поможет, его ведь сказать надо! Только губами не пошевелить! Подонок! Насильник мерзкий! Он же меня своей назвал!

— Тише, тише, дорогая невестка, не надо так нервничать!

Убила бы! Голыми руками бы задушила! Если бы могла, конечно… Я зажмурилась, изо всех сил стараясь выбраться из-под Валеры, но он уже и сам отпустил меня, хотя ладонь со рта не убрал:

— Главное, не ори! Ты не на своей территории, поверят мне, а не тебе. А я могу рассказать пару славных версий того, как ты решила меня соблазнить.

— Да кому ты нужен, — я с отвращением вытерла рот тыльной стороной руки, пытаясь поджечь этого извращенца взглядом. Эх, жалко, что у нас в роду не было драконов… А Валера только усмехнулся, поднёс палец к носу и шумно вдохнул запах моего интима. Честное слово, вдохнул и даже глаза прикрыл, как будто нюхал букет прекрасных цветов! Потом сказал, уже без улыбки:

— А целочка-то ещё на месте. Я так и знал, что Ромочка сжульничал с этой окровавленной тряпкой! А ты ему подыграла. Что ты сделала, что от тебя не пахнет ароматом восхитительной невинности?

— Не твоё собачье дело! — огрызнулась я, поправляя платье, и глянула с вызовом: — А что? Этот вопрос принципиален?

— Во-первых, кошачье, — со снисходительной улыбкой поправил меня Валера. — А во-вторых, конечно, милая, очень даже принципиален!

Он присел на край бортика крыши, скрестив ноги, посмотрел на меня почти с жалостью, такой странной в его глазах:

— Думаешь, рыженькая, Роман в восторге от вашего брака? Папа попросту пообещал ему тёпленькое место в нашей фирме и неплохую зарплату с премиальными и соцпакетом. Но по условиям договора твой муж должен был побыстрее активировать ваше семейное проклятье… И да, мы о нём в курсе, не делай удивлённых глазок!

А вот этого говорить не надо было. Да ещё таким тоном. Вся ваша семейка насквозь гнилая, и Ромео, и ты, Валера, и ваш папаня-сатир… Что же. Как любит повторять тётка Фотинья, к слову сказать, большая затейница, «не съем, так понадкусываю». Мне вас не съесть, барсики, но это будет славная охота. Вы ещё пожалеете, что решили играть двойную игру и смеяться над Юлей Велизаровой. Этого я никому не позволяла с самого детства.

Очень сильно постаравшись не улыбаться, я встала с шезлонга и голосом обиженной маленькой девочки ответила Валере:

— Вот ты думаешь, что у Ромы нет желания, а у него наоборот — желание есть, да такое сильное, что он просто с ним справиться не может! А ты, брат родной, вместо того, чтобы посочувствовать, помочь, устраиваешь какие-то дурацкие и, строго говоря, извращённые проверки! Я всё Роме расскажу! Ты нехороший! Плохой!

В мгновение ока этот урод оказался рядом со мной и схватил меня за плечо железными пальцами:

— Ты ни словечка Ромке не скажешь! Поняла? Иначе… Я превращу твою жизнь в вечный ад на земле!

Даже «шам-шам» на него тратить противно! Ну кто так угрожает? Великий Шабаш, противник у меня мелковатый какой-то… Такого и обыгрывать-то неинтересно. Ну да ладно, за неимением другой…

— Ой! Не надо! Отпусти! Я не скажу!

Я вложила в плаксивый тон столько испуга, сколько у меня вообще имелось во всём организме. И, похоже, грубо недоиграла. Во всяком случае, тёмная сторона досадливо вздохнула и профейспалмила. А светлая просто вздохнула.

— Смотри мне, рыженькая! — он приблизил лицо, искажённое грозной гримасой, и я отчего-то задрожала, увидев острые клыки и кошачьи узкие зрачки в прозрачных и ледяных голубых глазах. Не от страха, нет. От желания, которое мне совершенно не хотелось ощущать. Ещё раз почувствовать, как его рот впивается в мои губы…

Крыть мне пока было нечем. Карты только-только сдали, прикуп горкой лежит на столе. У меня один козырь, восьмёрочка. Надо пойти вниз, найти хозяйку дома, чтобы она, наконец, устроила меня в нашей с Ромео комнате, и хорошенько обдумать, как превратить восьмёрку в туза. Поэтому, не мешкая, я вырвала руку из цепкой хватки Валеры и улыбнулась, надеюсь, достаточно смущённо:

— Я смотрю. А где Рома? Мне надо вещи в дом перенести, они остались у ворот.

Он смерил меня тяжёлым взглядом, словно ни на секунду не поверил в подобную покорность, потом кивнул:

— Пошли. Познакомлю тебя с Аллой, раз уж мой придурошный братец не удосужился этого сделать.

Мы спустились по лесенке в коридор второго этажа, Валера первый, я за ним. Гадюшник, блин… Вроде не драконье семейство, котики же, должны быть милыми, а поди ж ты. Страсти египетские! Видать, мама знала, куда отправляет старшую дочь, напутствие дала соответствующее… Не позволять наступать на ноги. Ничего, если всё пойдёт по плану, который, кстати, уже начинал формироваться в голове, то я сама у них на ногах спляшу!

В коридоре уже металась та самая женщина-колобок, которая припахала меня чистить ванные. Увидев Валеру, она затихла, отступила в сторону, а потом заметила меня. Лицо её исказилось от праведного ужаса и гнева, она зашипела, как змея:

— Ты куда пропала?! С ног сбилась, ищу тебя! Простите, Валерий Витольдович, я только с прислугой разберусь…

Старшая горничная подобралась ко мне по стеночке и больно схватила за руку. Дьявол, да что ж вы все от моих бедных ручек хотите? Синяков же понаставите!

— Паршивка, ты что на террасе делала?!

— Нина, отпустите мою невестку, — холодно бросил Валера. — Где Алла?

На лице у бедной женщины появились красные пятна. Она просто обмерла, а потом кровь схлынула, и я прямо-таки воочию увидела умертвие. Она забормотала, глотая звуки и захлёбываясь извинениями:

— Я не знала… Горничная… Опоздание… В каком виде… Простите, ради Бастиды! Я не подумала… Как же…

Валера не спешил высказать свои мысли по этому поводу, стоял, покачиваясь с носков на пятки, и мерил Нину безразличным взглядом. Смотреть на тётку было жалко, и я махнула рукой:

— Всё нормально, мне не в тягость!

Валера повернулся ко мне, обжёг ледяным взглядом:

— Ты что, убиралась в доме?

Я пожала плечами. Брат Ромео раздул ноздри:

— Ведьмы… Уму непостижимо. Куда катится мир…

При слове «ведьма» Нина тихонечко охнула, ещё больше побледнела, хотя куда уж ещё, и, закатив глаза, начала оседать по стеночке. Ой, не хватало только, чтобы из-за меня тётка померла в первый же день! Я подхватила её под локоть и бросила Валере:

— Помоги же! Надо влажную тряпку на лоб и уложить куда-нибудь!