Аманда Буше - Проклятие весны

Дарик не собирался становиться колдуном или поддаваться их проклятию — и ему хотелось знать мнение Рейн о странных словах.

— Рейн?

— Да. — Она отвернулась от него. — Для меня они тоже отвратительны на вкус.

Рейн прожила свой последний день как человек и не знала, что с ней сделает Брэйлиан. Её единственным сожалением и страхом, из-за которого сжималось и болело сердце, была потеря Дарика. Но она всей своей душой любила его и была любима в ответ. Может ли женщина желать большего или лучшего?

Она познала радость, страх, волнение, печаль, привязанность, желание. Рейн стала цельной личностью, просто не была ещё готова покинуть этот мир.

А Дарик… как он будет жить дальше? В нём столько страсти, которая легко может обернутся яростью и отчаянием.

Котёл Брэйлиан — не чуждое для неё место. Когда-то она жила там. И отдавала дань уважения великой богини извне, наблюдая, как стихии извиваются вокруг Круга, когда она вместе с приёмной семьёй молилась здесь. Для жителей Ледена это место поклонения в благоговении, страхе, надежде и трудностях. Последние пятнадцать лет она ничем не отличалась от тех, кто просил благословения у Брэйлиан.

Сегодня был спокойный день для стихий и Котла. Рейн и Дарик держались позади, пока ведьма с Кургана занималась таинственным ритуалом, выясняя, какой из камней, образующих широкий круг, содержит ключ к разрушению проклятий. Дарик держал необходимые ингредиенты, и Рейн стояла рядом с ним, жалея больше всего на свете об ещё одной ночи, когда они могли бы ласкать, касаться и нежиться в объятиях друг друга.

Наконец, ведьма отошла от Котла и указала дрожащей рукой на камень, который внезапно запульсировал тьмой.

— Вот он, — промолвила она усталым и тоненьким, как тростинка, голосом. Спотыкаясь, она подошла к большому дереву и еле живая привалилась к нему. На их глазах кожа ведьмы стала пепельной. Казалось, та состарилась на десять лет. Седина запорошила голову, и Рейн осознала, что ведьма пожертвовала большим, чем они подозревали.

Возможно, она как и Рейн знала, чего ей это будет стоить, и всё же решила идти до конца.

Явно обеспокоенный состоянием ведьмы Дарик скинул с себя плащ и укутал её. Истощённая долгим и напряжённым ритуалом колдунья не шевелилась.

Рейн с Дариком вместе подошли к Котлу. Когда они добрались до нужного камня, она повернулась к нему и нежно коснулась любимого лица.

— Поцелуй, — прошептала она с дрогнувшим сердцем. — На удачу.

Дарик нежно притянул её к себе. Припал губами к её устам, и Рейн прильнула к нему с дикой яростью. Поцелуй стал более глубоким, немного неистовым, и она испугалась, что невольно выдаст своё отчаяние. Она обманывала его, и, вероятно, он никогда её не простит. Но весна снова придёт в Леден. Дарик не женится на Астрее, накажет Раану и снова сделает Леден самым могущественным королевством на континенте.

Дарик отстранился слишком быстро, его глаза сверкали смесью желания и решимости.

— Ты выйдешь за меня замуж, Рейн? Как только мы вернёмся в Эш? — Он снова поцеловал её, на этот раз быстро и крепко. — Пожалуйста, скажи, что ты никогда меня не покинешь.

Вместо эйфории, к горлу подкатила тошнота.

— Ничто не сделает меня более счастливой, чем быть всегда твоей. Я люблю тебя, Дарик, — ответила она, тщательно подбирая слова.

Улыбаясь, он откинул назад упавшие ей на лицо волосы.

— Я тоже люблю тебя, моя серебряная капелька.

Не пролитые слёзы жгли глаза. Пред взором будто снова предстал молодой принц, отчаянно взывавший к Котлу. Много лет назад она не могла оставить его зов без ответа, так же, как сейчас была готова пойти на всё, лишь бы помочь ему.

Склонившись, Дарик разложил кровавые камни и моквид, как велела ведьма с Кургана. Выпрямившись, он сжал руку Рейн, а потом поднёс к губам и поцеловал кончики её пальцев.

— Сейчас всё закончится.

Она поджала губы, чтобы не выдать себя сдавленным вздохом, а потом кивнула:

— Поговори с Брэйлиан. Расскажи о проклятии.

Повернувшись лицом к Котлу, Дарик окликнул Брэйлиан. Много лет назад богиня не услышала его… или проигнорировала мольбы. Весна же оставила свои сезонные скитания и пришла вместо матери, не видя ничего, кроме красивого юного принца среди странной и непроходимой тьмы. Он сиял так ярко, что она не смогла устоять.

Сейчас Дарик снова рассказал о проклятии, губительной засухе и попросил весну вернуться в Леден.

Когда он закончил говорить, огонь вырвался из ранее безмятежного Котла. Взмыл высоко, свирепым и ревущим пламенем, потянувшись к небу своими гневными пальцами. За все годы, что они приходили к Котлу с мольбами и явно бесполезными подношениями, Рейн никогда не видела ничего подобного. На этот раз Брэйлиан их услышала.

Их взгляды с Дариком встретились, в его сияющих триумфом глазах отражались языки пляшущего пред ними огня. Вздёрнув подбородок, Рейн ободряюще улыбнулась. Она покинет его мужественно, несмотря на одолевавшую душу печаль.

— Произнеси слова. Разрушь проклятие, Дарик.

— Исми долунди вейтен крив, — твёрдо произнёс Дарик, и его голос разнёсся над огненной бурей Котла.

«Я жертвую самым дорогим».

Кровавые камни должны были привлечь внимание богини, моквид — раскрыть источник проклятия, а слова на колдовском языке… предлагали своего рода обмен.

Дарик просил о чём-то, а значит, должен был пожертвовать чем-то. И не какой-то безделушкой, а тем, что любил больше всего на свете. Рейн не сомневалась, что он потеряет её. Это одновременно служило утешением для разбитого сердца и терзающим остриём кинжала.

Огромная сила потянула её от Дарика. Рейн закричала.

«Все происходило слишком рано!»

Теперь, когда наступил решающий момент, она оказалась не готова: к неизбежному концу, отчаянному крику Дарика и тем более, к непомерному ужасу, плескавшемуся в его крике, когда пламя охватило и поглотило её.

Энергия взрывной волной прошла сквозь Рейн, изменяя и разрушая. Крик замер на её губах. Она потеряла форму и черты лица. Та, в кого она превратилась, когда решила принять облик смертной и потанцевать с юным принцем, разлетелась в осколки. Она взмыла столпом огромной силы, но даже сейчас, устремляясь к небу, что-то человеческое цеплялось за её вновь обретённую божественную сущность, которая теперь простиралась по всему континенту. Эта частичка принадлежала Дарику. Она по-прежнему билась подобно человеческому сердцу, ровно и сильно. А всё остальное в ней стало весной.

Рейн собрала низкое, тёмное и полное воды облако.

«Сколько раз может разбиваться сердце? И как долго?»

Она дала волю слезам, ставшим первым весенним ливнем, который увидело королевство с рождения Дарика.