Матильда Старр - Ты – моя собственность

– Довольно, не отвлекайтесь, – перебил меня король. – Ваш гардероб меня совершенно не интересует. Итак, что же было в этой дальней комнатке, когда вы укрывались от посторонних глаз?

Что там было?

Воспоминания о моей беспечности нахлынули сразу же, словно эта история пролетела в одну минуту перед глазами. Словно я прожила ее еще раз…

Первый поцелуй, несмелый, нежный, словно крылья бабочки. Его губы были теплыми и мягкими, руки немного дрожали. В голове зашумело, по телу растеклась странная слабость, словно вина хмельного глотнула. Я покачнулась и оперлась на Гильома, чувствуя, как объятия становятся крепче, а поцелуй жарче, ненасытнее… Комната кружилась, коленки подгибались, и не было больше ничего, только его руки и губы, его запах и дыхание…

С каждой новой встречей Гильом заходил все дальше, распаляя меня все больше…

Вот уже его руки стаскивают лиф, обнажая грудь. Он неотрывно смотрит, и от этого жадного взгляда меня бросает в жар, по телу прокатывается волна дрожи, томительно скручиваясь внизу живота. Его пальцы мягко кружат по коже, срывая стоны, и я стискиваю зубы, чтобы не застонать слишком громко. А вот его губы скользят вниз по шее и через секунду вершинка груди оказывается в плену его горячего рта. Мне хочется кричать от острого почти болезненного наслаждения, но за дверью слышны шаги портнихи… Страх, что кто-то узнает. Удовольствие, невыносимо сладкое, оттого что запретное. Поразительно, невероятно, что простые прикосновения могут дарить такие упоительные ощущения…

Впрочем, Гильому для этого даже не нужно было меня трогать. Мне достаточно было его видеть, чтобы кружилась голова, чтобы перехватывало дыхание, чтобы хотелось чего-то такого, что лишь он один мог мне дать…

– Довольно, я понял, – снова прервал меня король.

О боги! Неужели я все это говорила вслух? Ну, конечно. Так и было. В этом и заключалась его игра.

– Меня сейчас стошнит от этого сладкого сиропа. Давайте перейдем к тому моменту, когда ваш прекрасный рыцарь проиграл вас в кости.

Я вздрогнула, словно от удара. Взглянула на короля. Почему-то он выглядел недовольным. Чем же? Он ведь сам хотел пикантную историю. Меня не отпускало ощущение, что он нарочно так грубо вырвал меня из воспоминаний, хотел сделать больнее.

Я перестала понимать смысл этой его игры, да и есть ли этот смысл, и понимает ли его сам король?

– Ну же, что было дальше?

– Вы уже сказали, он проиграл меня в кости. И эти негодяи захотели воспользоваться выигрышем. Я сопротивлялась, но они были сильнее. Я вырывалась изо всех сил, но все-таки оказалась распластана на столе и с бессильной злобой ожидала худшего. Они шарили руками по моему телу, и меня передергивало от отвращения.

– Вам не понравилось? – с насмешкой спросил король.

– Это было отвратительно, омерзительно! Меня распяли по столу, связав руки над головой и раздвинув колени, держали так, что я не могла пошевелиться и дать отпор. А эти два негодяя задрали подол и шарили по моему телу. Как это могло понравиться?! – в гневе сказала я.

Король наклонился ко мне. Приблизился так, что я чувствовала его дыхание на своей щеке. И от этого сердце застучало быстро-быстро. Заглянул в глаза, словно бы хотел прочитать мои самые сокровенные мысли, и спросил:

– А нынешней ночью? Вы были скованы по рукам и ногам, не могли двигаться, и какой-то негодяй шарил руками по вашему телу. Вам это понравилось?

Я закусила губу, чтобы не дать ответу вырваться наружу. Бесполезно. Зелье, которым он меня опоил, не даст мне солгать. Все, что случилось этой ночью, нахлынуло в одно мгновение и разом. Бессилие, злоба и умопомрачительное наслаждение, которого я не должна была испытывать, но ничего не могла с собой поделать. Ужасно!

– Так вам понравилось? – с нажимом спросил король, и прежде чем я успела задержать срывающиеся с губ слова, я ответила:

– Это было ужасно!

Я вздохнула с облегчением. Честный ответ, который при этом не раскрывает моих истинных чувств… Пока не раскрывает. Боги! Если сейчас он начнет меня расспрашивать, я все равно расскажу ему, что именно было ужасно. А если еще начну так же многословно расписывать то отвратительное удовольствие, что получала от его ласк, можно будет потом вернуться в комнату и утопиться в ванне. От стыда.

– Ужасно? – теперь была его очередь перемениться в лице. Едва уловимо, но все же.

Он еще раз окинул меня своим пронизывающим взглядом. Умоляю, только бы не начал спрашивать еще! И моя мольба была услышана.

– Хорошо, оставим это. Я хотел бы узнать еще кое-что.

Теперь его взгляд был совершенно другой. Если мой рассказ про Гильома и разбойников он слушал с ухмылкой, то теперь спрашивал жестко и по-деловому. Казалось, игра ему разонравилась и теперь он хотел как можно скорее ее закончить.

– Аманда сказала, что ваш спутник и разбойники передрались и погибли, все трое. Мне кажется странной эта история. Расскажите мне, что вы об этом знаете…

Я вздрогнула. Боги, лучше бы я рассказала ему, как млела вчера от его прикосновений, чем это. Все внутри меня заледенело от страха. Я чувствовала, что об этой истории нужно молчать, так безопасней. С ней связано что-то темное и нехорошее. Но, вопреки своему желанию, уже рассказывала:

– Эта женщина, что выкупила меня у разбойников, достала три куколки. А потом…

Чем дольше я говорила, тем больше мрачнел король. Он больше не ерничал, в его глазах уже не было насмешки и превосходства. Перемена была столь разительна, что это пугало. Передо мной сейчас сидел другой человек, на много лет старше, серьезный, сосредоточенный, обеспокоенный. Он ловил каждое мое слово.

…Блеклые серые фигурки; капли вина, что упали на них и на стол будто капли крови; острая игла и не менее острый нож, который, как я теперь вспомнила, валялся рядом с убитыми; их позы…

Я рассказывала все и подробно, а он слушал не перебивая. Лишь когда я замолкала, задавал вопросы, уточнял детали.

– Все. Больше я ничего не помню, – сказала я, когда добавить к этой истории было уже нечего.

– Вы уверены? – спросил он.

– Разумеется. Разве смогла бы я сейчас вам соврать?

Он покосился на чашку, словно и своему зелью не доверял до конца.

– Простите. У меня внезапно появились важные дела, – он бросил взгляд на настенные часы. – Боюсь, отправить вас в комнату я пока не могу. Зелье будет действовать еще пару часов. Я запру вас здесь и велю служанкам забрать, когда вы перестанете честно отвечать на каждый заданный вопрос.

Он с сомнением оглядел библиотеку и добавил:

– Это для вашего же блага.

Его решение меня почему-то возмутило, хотя умом я понимала, что безопаснее всего мне сейчас побыть в одиночестве. Он уже направился к выходу, но у самой двери задержался, оглянулся на меня и сказал: