Матильда Старр - Ты – моя собственность

Я шевелила пальцами, вбирая в себя смертельную ледяную черноту. Та поддалась, стала медленно перетекать из бездыханного тела ко мне, в меня. И это тоже было правильно, хоть и очень страшно и очень болезненно.

Когда я пила мага, я становилась сильнее – я выпивала из него жизнь. Но теперь все было наоборот: бедняга Саймор источал смерть.

Я не знаю, сколько я так просидела над ним. Время замедлило свой ход, или ускорило, или вовсе пропало. Я лишь видела, как розовеют щеки Саймора, как глубже становится его дыхание. Определенно, у меня получается! Но в то же время, сама я с каждой секундой слабела и надеялась лишь на то, что сумею, успею – должна суметь.

– Риаса? – Саймор открыл глаза и даже смог оглядеться по сторонам. – Что это за место?

Но вряд ли я могла бы дать ему какие-то ответы. Перед глазами потемнело, и я почувствовала, что проваливаюсь в пустоту. Что ж, во всяком случае, я сделала все, что могла.

Я пришла в себя в темном и сыром помещении, подскочила и уже, подобно Саймору, была готова спрашивать, где я. Только ответить на этот вопрос было некому. В помещении я была одна.

А вот его предназначение угадала сразу. Маленькая комнатка без окон, твердая лежанка, а главное – цепь, которой я была прикована к стене. Серебряная цепь с десятком наложенных заклинаний – их я чувствовала кожей.

Я в тюрьме. И кто-то приложил много усилий, чтобы я отсюда не сбежала.

– Эй! – крикнула я, – Есть тут кто-нибудь?

Дверь лязгнула, но не отворилась, лишь открылось решетчатое окошко, куда просунулась любопытная физиономия незнакомого мужчины, явно не из благородных.

– С тобой разговаривать не велено! Так что не шуми тут! – торопливо пробормотал он и захлопнул окошко, словно я могла сквозь него просочиться.

За дверью эхом разнесся голос:

– Эта пришла в себя! Надо доложить кому следует.

– Надо – значит, доложим, – ответил другой голос.

Я подергала цепь, и откуда-то изнутри пришло понимание: не получится. Я могла бы разорвать серебро, будь я в лучшей форме, да и большинство заклинаний, которые наложены на цепочку, слабенькие, их с трудом, но все же можно разрушить. Но два из них были такие, что справиться с ними не представлялось возможным.

Откуда, бездна побери, я все это знаю? Что произошло?

Догадка пришла сама собой, как будто бы я получила ответ от невидимого собеседника.

Аманда!

Это она, умирая, успела сотворить свое последнее колдовство и каким-то образом отдала мне часть умений.

Я вспомнила гребень, касающийся моих волос, и вспомнила то, чего тогда не видела, не умела видеть – мягкий свет, который исходил от него. Понимала ли Аманда, что у нее мало времени, или просто так случайно совпало? Не знаю.

Но теперь я была вооружена. Да только та сила, которую дала мне ведьма, кажется, будет играть против меня. Теперь уж я точно не смогу доказать, что мы с ней не заодно и что я не одна из них.

А следующая догадка пронзила мое сердце острой болью. Я не в королевском дворце, а в тюрьме. И у этого может быть только одна причина: так решил король. Я крутила эту мысль в голове долго, придумывая все новые и новые возможности: королю не доложили, он не знает, что я здесь, это все заговор… Но ни одна из них не была правдоподобной. Гибель Бриана, королевского мага и главного соратника, вряд ли могла пройти мимо его внимания. Значит, он точно знает, что я здесь.

Этот вывод словно лишил меня сил бороться и сопротивляться. А может, и не он, возможно, дело было в заклинаниях, обильно вплетенных в серебряную цепочку. Я, звякнув ею, улеглась на кровать и прикрыла глаза. Сил не так уж много, чтобы я могла расходовать их бездумно и бесполезно.

Дверь лязгнула, и я была вынуждена открыть глаза. Но на этот раз она со скрипом отворилась, и я подскочила на своей лежанке. Вдруг это все-таки король? И тут же ответила сама себе: нет, не он. Его бы я почувствовала.

Мужчина, который вошел в дверь, был темный. Он был немолод и суров – именно так и должен выглядеть королевский маг… Новый королевский маг. Он уселся рядом, и я поняла, что меня он не опасается. Уверен в своих заклинаниях, которые сдерживают меня. Впрочем, приходится признать, он правильно уверен. Я не могу ничего ему сделать. Это понимание пришло изнутри. Значит, не стоит и пытаться.

– Вы догадываетесь, в чем вас обвиняют?

Я мотнула головой. Он мог обвинять меня в чем угодно.

– Вы и ваша сообщница обманным способом завладели магией.

Я усмехнулась.

– Родиться с магией – это и есть обманный способ?

– Настоящая чистая магия может быть только у темных. То же, чем пользуетесь вы – порождение бездны.

Я не стала ничего на это отвечать. «Порождение бездны» – глупая отговорка. Но тому, кто хочет себя оправдать – сойдет и эта.

– Вы со своей сообщницей обманом заманили Бриана, королевского мага, в свое логово и убили. В неравной борьбе он смог победить старую ведьму, но погиб от ваших рук.

– Все было не так, – сказала я, даже не сомневаясь, что никто не станет меня слушать. Здесь уже придумали историю, которая устроит всех. Больнее всего, что она, кажется, устроила и короля.

Или все-таки не устроила? Надежда никак не хотела умирать. Глупая-глупая надежда умрет вместе со мной.

– Мне нужно поговорить с королем, – сказала я.

Маг презрительно усмехнулся.

– Чтобы вы могли убить и его? Нет. На рассвете вас казнят, и точно вы не увидитесь до этого времени с королем.

– А моя семья, сестра? Я хочу с ними попрощаться.

– Не советовал бы вам этого делать, – отозвался маг. – Таким образом вы лишите их всякой возможности отречься от вас, и их судьба будет плачевна. Не исключено, что они окажутся здесь, камер в королевской тюрьме хватает, а их имение перейдет в казну. Впрочем, никто не даст им совершить такой ошибки!

Я молчала, понимая, что загнана в угол и выхода у меня нет. А он заключил торжественно и заунывно:

– Подумайте о своих преступлениях этой ночью, прежде чем предстать перед лицом бездны. Потому что другого времени для этого не будет.

Он встал и вышел, оставив меня разбитой и раздавленной. Теперь сомнений не оставалось. Тогда на балу я увидела то, что было чистой правдой: король от меня отрекся.

Разумеется, я не собиралась следовать совету мага и размышлять хорошенько о своих преступлениях. Во-первых, никаких таких злодейств за собой я припомнить не могла, а во-вторых, если это моя последняя ночь перед шагом в бездну – глупо тратить ее на такую ерунду. Я не сдамся!

Они ведь не будут убивать меня прямо в камере.

Нет, скорее всего казнь обставят как-нибудь поторжественнее. Это и есть мой шанс – сбежать по пути. Я сделаю все, что только в моих силах, да только этих сил надо набраться. Пока же я чувствовала невероятную слабость, словно два месяца отлежала с лихорадкой и только начала приходить в себя.