Алексей Плуцер-Сарно - Русский мат. Поэмы XVIII–XXI вв

Княгиня, радостно смеясь,
Снимает платье — рядом князь –
Помог спустить ей панталоны,
И, шлёпнув ласково по лону,

Провёл мизинцем между ног:
Ля мур, я выполнил свой долг?
Гусары ж дружно побледнели,
Когда пизду её узрели.

Жену Прохвостов не любил,
На еблю с ней не тратил сил.
Ему по нраву больше девки,
Пусть помоложе, но не целки.

Любил сбирать их в хоровод
И слушать песни про народ.
Их жопы голые и пенье
Ему дарили вдохновенье –

Хуй разбухал, в размерах рос,
А князь решал в уме вопрос:
Какой из девок дать забаву
Елдой, похожей на булаву,

С залупой больше кулака –
Ведь для такого елдака
Не в каждой жопе будет место –
Хотя, приятно, если тесно.

Сказать по правде, всем вставлял
И так все жопы раздолбал,
Что выбрать тесную — не просто,
Совсем проблема тут не в росте.

Еблась княгиня с юных лет –
В двенадцать сделала минет,
В тринадцать пажа соблазнила,
В пятнадцать — Ржевского растлила…

На протяженье многих лет
Искала счастья амулет –
Ей фаллос чудился повсюду –
Дыханье ветра, сом на блюде,

Фонарный столб, кокосы, трость,
Пучок редиски, ржавый гвоздь,
В соседней спальне сонный возглас
Будили в ней желанный образ.

Могла неделями терпеть –
Не пить, не есть, не спать, не петь –
Но коль без ебли больше суток –
Теряла полностью рассудок:

Мигрень, понос и тошнота,
Меж ног прыщи и краснота –
От недоёба все напасти,
Когда пизда пылает страстью.

В такой беде не страшен чёрт –
В пизду засунешь и ботфорт,
Простишь себе любую слабость,
Чтоб испытать быстрее сладость.

Но всё ж вернёмся на крыльцо –
Постель, гусарское кольцо,
Хозяин дома дремлет в кресле,
Во сне почёсывая чресла.

Княгиня, лёжа в неглиже
Среди шедевров Фаберже,
Рукой взмахнула — начинайте,
Друг друга в жопу наслаждайте.

Хуи гусаров пали вниз:
Вот это, бля, пошёл стриптиз…
Прости покорнейше, княгиня,
Гусара честь — для нас святыня.

Француза выебем всегда,
Но чтоб друг друга — никогда!
Пусть голубые нынче в моде,
Но мы, гусары — не уроды.

Тебя ебать готовы ночь,
А коль устанешь, то и дочь.
Княгиня ласково взглянула,
Предвидя сладостность загула.

Ну, так и быть, прощаю вас.
Никто из вас не пидорас.
Служите верно елдаками
Руси Единой… Выше знамя!

В алькове — пышный будуар
Всегда распахнут для гусар…
Плюмаж из розовых бутонов
В пизду засунула со стоном…

Гусары гаркнули: Ура…
И драли бабу до утра.
Досталось вдоволь всей семейке –
Ебли в постелях, на скамейках…

Княгиню, князя, дочерей,
Прислугу, дворню и гостей –
К утру все бляди на усадьбе
Уснули, радуясь усладе.

Воспоминаний сладкий сон
Был вдруг внезапно осквернён –
Карету резко покачнуло,
И всех гусар, как ветром, сдуло.

Кажись, приехали, пиздец.
Ну что ж, Треухов. Молодец!
Достоин быть Параше мужем,
Такой зятёк семейке нужен.

Мамаша держит зятя хуй
И дарит жаркий поцелуй:
Еби Парашеньку почаще,
Пускай в пизде ей будет слаще.

А я уж так, разок в денёк,
К вам загляну на огонёк.
В кругу семейном, пред обедом,
Все позабавимся минетом.

А если постный будет день,
Иль, например, ебаться лень,
Поедем в ближнюю деревню
Искать малину для варенья.

И там, среди кустов и трав
Таких наделаем забав –
Крестьяне со смеху усрутся,
Увидев, как князья ебутся.

Благословеньем одарив,
Маман рванула с треском лиф:
Пойду, порадую папашу –
Нашла хуину для Параши!

А князь уж выполз на порог,
Тряся мудями между ног:
Я рад за вас, мои красавы,
Треухов-младший — ёбарь славный.

Услышав шум и голоса,
Корнет с трудом продрал глаза.
Случилось это очень кстати –
Пошли на выход трюфли — мать их…

Корнет вскочил и встал во фрунт,
И, пёрднув, выдал целый фунт.
Семейство дружно засмеялось:
Каков орёл! Насрал не малость!

Параша вскрикнула: «Шарман!
Как мило начат наш роман!
Как романтично на рассвете
С любимым странствовать в карете.

И возвращаться в отчий дом,
Где каждый хуй пизде знаком,
Чтоб лечь в пуховую постелю,
Отдав для сладкой ебли тело»

С улыбкой нежной на челе
Жуёт Параша член во сне –
Ночная жизнь в опочивальне
Тиха, пристойна и банальна.

Но завтра снова выезд, бал…
Ах, только б муж в село съебал…

Не стоит думать, господа,
Что все уходит в никуда
И свет историй разных лет
Был мимолетен, как минет…
В музее множество витрин –
Весь антикварный магазин
И, если покопаться там –
Найдем мы много «не для дам»
…И вот вам рукопись в стихах.
(Не старикашка Генрих Манн
Создал ебливый сей роман),
Его писал один монах.
Ночами толстый хуй дроча,
А в перерывах при свечах,
Пером царапая листы,
Рассвет встречал… Теперь и ты
Прочесть его сумеешь труд
О благородной силе муд…
…Под Ла-Рошелью все в говне –
Солдаты дрищут на войне –
А в бой пойдешь, ядрена вошь,
В штаны, естественно, насрешь.
И потому, ебена мать,
Так несподручно воевать.
Среди католиков известный
Был граф один; и если честно,
Другим дворянам не чета –
(Я сам об этом прочитал),
Махая шпагою своей,
На льва похож был — царь зверей.
Красив лицом, усы завиты,
Камзол галунами обшитый
Стройна осанка, крепость рук,
А звался воин — граф Мандюк…
…Я должен сделать отступленье –
Там в тексте нет пяти страниц.
Знать, навсегда ушли в забвенье,
Так, как уходят сновиденья
Весенним утром про девиц.
…Согласно разным древним данным,
Король был Генрих де Бурбон,
Не раз свой хуй вставлял он дамам
В любую дырку, мудозвон.
Но слыл Анри бойцом хорошим,
А выпить — тоже не дурак…
Был бородат, носил калоши
Любил захаживать в бардак.
Он снял осаду Ла-Рошели:
«Довольно! Франция в крови!»
С трудом, со скрипом, еле-еле,
Но бледный мир восстановил.
Жаль, в жены бабу взял худую,
Хоть и красивую на вид…
Вот так и жили — муж блядует,
Жена взъебнуться норовит.
Но я прошу у Вас прощенья,
Читаем дальше перевод
(Закончу с длинным отступленьем –
В курс дела просто ввел Вас). Вот…
Вернулся граф Мандюк в Париж
И так подумал: «Денег — шиш…
Пойду на службу к государю –
Оклад и месячный билет,
Бесплатный завтрак и обед;
И лошадей за службу дарят».
В отделе кадров без проблем:
«Вот столько сру, вот столько ем.
Не наркоман, не алкоголик,
И справка есть — не параноик,
Вот документ, а вот медаль
И трусом не был никогда».
Кадровики ужасно рады:
«Такого парня нам и надо,
Пойдешь в охрану к королю;
Такая ставка, кормовые,
Казенный фрак и проездные,
А в праздник будет по рублю».
…И вот, герой наш на работе.
(Вернее, будет на часах),
У короля две крепких тети –
Их пригласил Анри: «Извольте,
Со мной побыть вы в неглежах».
Распили литров пять шампани –
Король ебаться был готов,
Глаза его зажглись огнями,
И хуй поднялся — ну здоров!
А бабы, выпив, сразу к делу –
И предстоял великий бой,
Кто с королем не будет смелой –
Та поимеет геморрой!
И, как голодные вампиры
Вцепились девки в короля,
Он руки им засунул в дыры,
Балет, в натуре… О-ля-ля!
Картинка — глянешь — съедет крыша,
Отсосан хуй, в пездах горит…
Король уже почти не дышит,
Хрипит проказник наш Анри!
Раздвиньте губы половые –
Созрели нивы и поля!
Брызг спермы — капельки густые
Тугой струей по секелям!..
Но мало! Генрих снова хочет –
В пизде зарылся с головой;
Ах, в Лувре ночи дней короче,
Хватило б время для другой!
Красотка ойкнула — дрожь в теле,
Впилась ногтями в короля…
Когда кончала — так пердела,
Что у дворца тряслась земля!
Потом, откинувшись в экстазе,
Чуть-чуть решила отдохнуть,
А Герих вперся в девку глазом,
И укусил ее за грудь.
Решил мадаме вставить в жопу,
Погладить толстую кишку…
У короля большая лопасть
(С наколкой: «Всем — мерси боку!»)…
Они успели в одночасье,
И сперма капнула на пол…
Анри сказал: «Одно есть счастье,
И в ебле я его нашел!»
Но тут пердящая особа,
Которой вдул он в первый раз,
Созрела вновь: «Хочу я ёба!»
Пришла у девицы пора.
Вопрос: откуда столько силы,
Чтоб без «Виагры» до утра?
А сперма лилась, лилась, лилась
На груди, жопы, клитора…
…Ебаться, право, не грешно -
Чуть приоткрытое окно,
Свеча и музыка… О’Кей!..
И хуй зажат между грудей…
Опять я, братцы, не туда…
Но горемычная пизда,
Прервав французский перевод,
Вновь к складкам трепетным зовет…
Ну я закончил…. И у нас
Уж о другом пойдет рассказ:
Пока король свой парил трос,
Граф в карауле службу нес
Ни стон, не пылкой страсти вздох
Расшевелить его не смог;
Строга порою к нам судьба –
Мандюк, увы, не мог ебать!
Скажу вам правду, господа:
Меж графских ног была… пизда!
Да, он мужик во всем другом,
Но нет того, чем мы ебем.
Уж лучше триппер, чем склероз…
Обидно? Как же, аж до слез!
…Пизда прекрасная собою!..
И клитор нежных ласк достоин,
И малых губ красив бутон…
Но граф — кто — граф! И, значит, он,
Не бабой был, а мужиком,
(Ну, бабой тоже, но… тайком).
Не упрекал в ночи творца:
«Зачем лишил меня конца?»
…В пизде, не ебанной пока
Есть целка — рвать ее — тоска:
Всех дел — чуть больше чем на грош!
Пока упросишь и воткнешь…
Пизда кричит, пизда ворчит,
И хуй ругается в ночи…
Зато потом, когда проткнешь -
Так запоешь, ядрена вошь!..
…Но что-то начал я опять
От темы нашей отступать…
Так вот: у графа Мандюка
Была пизда и в ней пока
Закрыт проход. И по тому
(Сказать попробуйте кому!)
Граф целка. Эх, еби их мать…
Да кто бы стал его ебать!
…Теперь открыл я тайну Вам,
Что граф не хаживал до дам…
Такие странные дела…
Ну, что с того: судьба такая…
А жизнь рекой своей текла…
Тот, кто быстрей — всех обсирает…
Всем поднасрал и граф Мандюк…
У королевы как-то вдруг
Шальная взвизгнула пизда.
Зовет она свою служанку
И с криком: «Слушай-ка сюда:
Хочу, чтоб завтра спозаранку
Ты привела мне мужиков,
Я оценю мощь их хуев,
И на ночь выберу бойца
По показателям конца.
Смотри, чтоб был меж них один,
Охранник мужа, дворянин,
Стройна осанка, крепость рук…
Его фамилия Мандюк
Он так лицом и чист и свеж,
Его хочу в себя я. Плешь
Пусть он в пизде моей протрет…
Однако, если хуй не тот,
Не будет в лоне он моем,
Поздоровей елдак найдем!»
…Еблива сука-королева:
Она, совсем уж юной девой,
В себя вставляла огурец…
А в десять лет взяла конец.
И потому ее служанка,
Как приказали, спозаранку,
У спальни строила мужчин,
Штаны все сняли, как один.
Лобок прикрыв завесой рук.
В рядах, средь первых, граф Мандюк,
…Мария Медичи, известно,
До ебли прыткая была;
Мужчин оценивала честно
По их головкам и стволам.
«Вот это хуй! А вот по боле!
А этот маленький совсем…
И на хуи есть божья воля…
Эх, дал бы бог мужской гарем –
Тогда не надо даже рая…»
Шла королева по рядам,
Всех мужиков в себя желая,
Лишь приняла б ее пизда!..
«А ну-ка, эй, одерни руки, –
Дошел черед до Мандюка, –
Я изнываю здесь от скуки,
Поставь ладони на бока!»
«О, ваша светлость, — граф в смущеньи, –
Мне стыдно миру предъявить
То, чем наказан от рожденья –
Свое орудие любви…
И потому… Уйти позвольте…
Служанка, эй, верни штаны…
А то ж стою, как на курорте
И взгляды — пенные волнЫ…»
«Как любопытно! — королева
Вся запылала страстью вдруг, -
Я ж не пяти лет жизни дева,
Видала много этих штук!
Он слишком мал?» «О, нет, конечно…»
«Тогда… Ступайте, господа!
Свободны все!.. Мой друг сердечный,
Прошу, пожалуйста, сюда.
Вас приведут ко мне под вечер;
Вы будьте в Лувре… В добрый час»…
…Зажгли торжественные свечи…
И, скинув алый шелк с плеча,
Омыла ноги королева,
Поковырялась справа, слева,
Потерла губкой между ног,
Подчистив пилкой ноготок,
И, предвкушая благодать,
Легла на пуфик ебли ждать.
А что же славный граф Мандюк?
Как и положено героям,
Вошел в Венерины покои,
Избавить грешницу от мук.
«Разденьтесь, граф, — она сказала,
Когда уж выпили немало, –
И покажите свой конец!»
«Мадам, для женщин я — мертвец!»
«Вы импотент?!» «О, нет, увы…
У всех мужчин — две головы,
А у меня всего одна,
Несчастна в том моя звезда
И виновата в том она,
Что у меня меж ног пизда!»
«Не может быть! Вы — не мужик?»
«Нет, с детства быть я им привык,
Но только хуя — ни хуя»
«О, матерь божия моя,
Такое слышу в первый раз!..
А, ну, достаньте на показ!»
И граф смущенно снял рубаху,
И с любопытством и со страхом
Мария глянула туда…
«Бог мой! И, правда, ведь — пизда!..
А вы еблись?» «Ни разу, нет –
Не выводил хочушку в свет».
«Тогда, месье, без лишних фраз
Лишу я девственности вас!
Не будем спорить — так хочу!»
А королеве не перечат –
Ни сколько, даже ни чуть-чуть:
Закон для слуг ее есть речи;
И, как закусит удила…
Вот, деревянный член взяла…
И, после ласк и поцелуев,
Узнал граф вкус большого хуя!..
И кончить пару раз успел…
(Кончать — не только баб удел).
И королеве интересно –
Мужик с пиздой красивой тесной!
И, мастурбируя себя
И, графа нашего ебя,
Она закончила сама,
И раскраснелась, словно мак…
Монах, наверно, очень скупо
Нам описал их первый акт…
Наверно, сам дрочил под пупом,
И буквы прыгали не в такт.
Но дело, в общем, было ясно:
Отъебан граф… У них потом
Был целый год любви прекрасной:
Она в его пизде колом,
Как в ступе, часто ковырялась;
И он ей тоже загонял…
Но… Видно, чувств им было мало
И близок повести финал.
Был граф казнен — за что не знаю,
Но он лишился головы,
Видать судьба его такая,
Судьба хуевая, увы!
И королева тоже вскоре,
Ларец, припрятав, умерла…
А годы шли волнами в море,
Плюющем ползущим по стволам.
Но только временем не смыта
Вся их французская любовь –
Про мужика «пизда-с-корыто»,
Про бабу-блядь мы вспомним вновь…