Лора Вайс - Невеста Цербера

– Я вас слушаю, госпожа, – вытянулась в струнку.

– Развяжи шнуровку на корсете, дышать невозможно.

– Но господин Дакар…

– Живо! – а щеки вспыхнули.

– Хорошо, – бросилась выполнять приказ.

Спустя считанные минуты Селен смогла вдохнуть полной грудью, отчего испытала небывалое наслаждение. Как же мало для счастья надо. Тела фей не предназначены для узких, сковывающих движения, одежд. Только свобода… свобода во всем.

– Что-то еще? – Фолли принялась рассматривать корсет. – Какой жесткий все-таки. И зачем только нужен?

– Чтобы мучить, зачем еще, – снова села за круг. – Можешь идти.

– Да, госпожа.

Селен всыпала порошок в чашу, залила водой и опустила туда руки. Она вымешивала глину медленно, хорошенько проминала, чтобы та получилась плотной, но пластичной. И пока вымешивала, думала о том, как все могло бы быть, не заявись в Кастилион Дакар. Феи продолжали бы жить, не зная горя. Селен вспомнила полеты на ярмарку, сезонные празднества в честь сбора урожая, а еще самый главный праздник – день рождения великой богини Фрэи. Как гласят легенды, Фрэя появилась из капельки кристально чистой росы. И в день праздника все феи вставали еще до рассвета, чтобы насладиться утренней росой. От столь приятных воспоминаний на душе потеплело.

Оставшееся время Селен просидела за кругом. На сей раз у нее получилась удивительной красоты ваза. Но, глядя на плод своих трудов, стало так горько и обидно, что фея безжалостно сломала вазу – превратила в бесформенный кусок глины.

– Не будет больше радости, – прошептала сквозь слезы, – и я даю тебе слово, Фрэя, что отныне никто не услышит моей песни, никто не увидит моих крыльев. Так будет до тех пор, пока деспот не отправится в Преисподнюю.

И прежде чем идти на ужин, заглянула в опочивальню Альмы. Сестра сидела на подоконнике, смотрела на город, утопающий в лучах уходящего солнца.

– Как ты? – встала рядом.

– Как та, которая сегодня обрела не мужа, а хозяина. Бессердечного и безжалостного.

– По крайней мере, он не издевается над вами. Не унижает.

– Мне кажется, ты все же не поняла истинного посыла, сестра, – посмотрела на нее красными глазами. – Дакар не издевается над тобой, он страстно желает тебя. Видишь ли, страсть порою совмещает в себе безумие и жестокость. А вот я и Амина лишь сосуды для его будущего потомства. Посему, – сделала глубокий вдох, – еще неизвестно, что хуже – агония или абсолютное безразличие.

– С чего ты это взяла?

– Потому что умею наблюдать, Селен и делать выводы. Ты все решения принимаешь сгоряча, не вдумываясь, не прислушиваясь к гласу разума. Я нет.

– Видела Амину?

– Рыдает у себя, – пожала плечами. – Ей тоже горько. Горько покидать родной Кастилион, отца. Селен? – печально улыбнулась. – Это правда, что Дакар придет к тебе сегодня ночью?

– Да.

– Тогда я буду молиться за тебя.

– Спасибо, – приобняла ее и поцеловала в голову.

В обеденной зале были через полчаса. А там царила воистину суета сует – слуги носились туда-сюда, подавали блюда на столы, кои были выстроены в круг, а в центре оного разместились музыканты. Только какой смысл? Какой смысл от этого всего? Разве яства или музыка помогут? Нет, не помогут. Ничего уже не поможет.

Дакар с охраной появился минутой позже. И, оценив обстановку, остался недоволен. Его всегда раздражала беготня, однако, один вечер, так и быть, вытерпит. Тем более рядом будет она. Арман посмотрел на Селен. Вот же маленькая мерзавка, ну ничего, сегодня он преподаст ей урок, чтобы впредь вела себя достойнее, а не разбрасывалась панталонами у всех на виду. Может, вообще пояс верности нацепить? Исключительно в воспитательных целях. Но тут же поморщился от столь крамольной мысли.

– Что за борьба происходит в твоей голове? – спросил Дарий.

– Хочу поскорее покинуть этот рассадник елейности.

На это Дарий лишь усмехнулся.

– А мне сдается причина твоих метаний совсем в другом, – вступил Амос. – Наш Арман весь в предвкушении юного тела.

– Заткнитесь-ка вы оба, – Арман одернул жилет. – После ужина ты отправишься к воротам, – обратился к Дарию, – встретишь наших солдат. А ты, – посмотрел на Амоса, – подсчитай доходы Кайера, я хочу знать, что у него в казне.

– Вот так всегда, – покачал головой Амос, – кому-то трудиться в поте лица, а кому-то ласкать красотку под покровом ночи. Вселенская несправедливость.

– Ваш славный час еще настанет, – снова посмотрел на фею, – когда вернемся в Церат.

И Амос обратил взор на Амину. Из всей троицы она самая притягательная. Вот бы навестить её… сегодня… Арман все равно будет занят своей сумасбродкой. Отчего же такая красавица должна томиться в покоях одна-одинешенька в столь прекрасную ночь? В конце концов, всегда можно подправить воспоминания, дабы избежать ненужных вопросов. Решено! Сразу после дел казначейских заглянет к своей теперь уже супруге.

Девушки тем временем подошли к столу, Селен села подле Армана, а Альма и Амина заняли места рядом с отцом.

– Ну, что? По пудингу? – усмехнулся Дакар.

– Давайте, – повернулась к нему, – и ваш чудесный костюм будет испачкан.

_____________________________________________________

– Опять руки в глине, – заметил белесые пятна на пальцах. – Что на сей раз?

– Ничего. Вдохновение как-то покинуло меня.

– Интересно, почему? – скользнул взглядом по тонкой длинной шее, по вздымающейся груди.

– Все благодаря вам.

Вдруг Селен ощутила жар, оказывается, позади нее встал один из охранников Дакара и встал очень близко. Тогда же фея втянула носом воздух. Какой знакомый запах, только вот откуда она его помнит? А по телу тотчас растеклось неестественное тепло. Так странно, будто подобное уже было. И запах, и ощущения.

– Что-то не так? – Арман заметил ее беспокойство.

– Все в порядке, – и посмотрела-таки на охранника. – Зачем вашей охране маски? Они настолько уродливы, что вынуждены скрывать свои лица? – криво усмехнулась.

– Настолько красивы, скорее, – недобро глянул на Дария, – боюсь, как бы не затмили меня своей красотой. Надеюсь, когда я приду, – перевел взгляд на нее, – ты уже будешь готова.

– Надеюсь, по пути вы сломаете ногу, – сжала кубок, наполненный ягодной настойкой.

– Не переживай, даже со сломанной ногой я доковыляю до твоих покоев, – и залпом выпил свою порцию настойки.

Неужели сестра права и Дакар на самом деле желает ее, а не ненавидит? Но если желает, тогда почему издевается? Нет, Альма ошибается. Все совсем не так. Дакар мучитель и демон, ему неведомы такие чувства как любовь, сострадание, жалость. Он привык брать силой даже то, что ему готовы отдать просто так.

Ела Селен через силу и без конца ежилась, будто от холода, хотя на самом деле было жарко. И жар исходил не только от охранника, но и от треклятого супруга. Как же бедняжке мечталось поскорее выйти из-за стола. Сестрам сейчас гораздо легче, они около отца, да и ночью их никто не потревожит. А вот ей предстоит кошмар. Выжить бы и рассудок сохранить.