К. Пакат - Гамбит принца

Снаружи движение на крепостной стене оживилось; поднимались слуги, начинали разжигать огонь и помешивать в котелках. Снаружи разгорался день, и начиналась работа: и часовые, и конюхи, и солдаты поднимались и вооружались для сражения. Дэмиен услышал отдаленный выкрик приветствия где-то во дворе; чуть ближе раздался звук хлопнувшей двери.

«Еще немного», — подумал Дэмиен, и это могло бы быть мирским желанием понежиться в постели подольше, если бы не тоска в груди. Он ощущал ускользающее время, как нарастающее давление. Дэмиен осознавал каждое мгновение, потому что их оставалось все меньше.

Лорен, спящий рядом с Дэмиеном, открылся с новой, физической, стороны: подтянутая талия, спина и плечи воина, владеющего мечом, открытый выступающий изгиб Адамова яблока. Лорен выглядел тем, кем он был — юношей. Двигаясь с опасной грациозностью, затянутый в свою одежду, Лорен практически стирал признаки пола. Или, точнее говоря, Лорен редко ассоциировался с физическим телом: ты всегда имел дело с разумом. Даже сражаясь в битве, направляя коня на немыслимый маневр, его тело всегда находилось под контролем разума.

Теперь Дэмиен знал его тело. Он знал изумление, которое могли в нем пробудить нежные ласки. Он знал его неспешную, опасную самоуверенность и его нерешительность… его милую, нежную нерешительность. Дэмиен знал, как он занимается любовью, сочетая откровенную опытность и почти застенчивую сдержанность.

Сонно потянувшись, Лорен придвинулся чуть ближе и издал мягкий неосознанный вздох удовольствия, который Дэмиен собирался запомнить до конца своей жизни.

Затем Лорен, стряхивая остатки сна, заморгал, и Дэмиен наблюдал, как Лорен постепенно осознает, где он, и просыпается в его объятиях.

Дэмиен не знал, как это будет, но когда Лорен увидел, кто рядом с ним, то улыбнулся, чуть застенчиво, но совершенно искренне. Не ожидая этого, Дэмиен почувствовал, как на мгновение с болью сжалось сердце. Он никогда не думал, что Лорен может так смотреть на кого-то.

— Уже утро, — сказал Лорен. — Мы проспали?

— Мы проспали, — ответил Дэмиен.

Они смотрели друг на друга. Дэмиен замер, когда Лорен потянулся и положил ладонь ему на грудь. Забыв о восходящем солнце, они целовались медленными, невероятными поцелуями, нежно касались друг друга. Их ноги переплелись. Дэмиен проигнорировал растущее внутри чувство и закрыл глаза.

— Твое желание явно напоминает то, которое было ночью.

Дэмиен ответил:

— В постели ты разговариваешь так же, — и слова прозвучали такими же беспомощно очарованными, каким он себя чувствовал.

— Знаешь способы сказать это лучше?

— Я хочу тебя, — предложил Дэмиен.

— Ты брал меня, — сказал Лорен. — Дважды. Я до сих пор… чувствую это.

Лорен аккуратно придвинулся. Дэмиен уткнулся лицом ему в шею, и в его стоне был и смех, и что-то похожее на счастье, от чего стало больно в груди.

— Перестань. Ты не сможешь ходить, — сказал Дэмиен.

— Я был бы рад возможности пройтись, — ответил Лорен. — Но мне нужно ехать верхом.

— Это…? Я старался… я бы не…

— Мне нравится это ощущение, — сказал Лорен. — Мне нравилось это чувствовать. Ты щедрый, дающий любовник, и я чувствую… — Лорен остановился и усмехнулся собственным словам: — Я чувствую себя, как Васкийское племя в теле одного человека. Полагаю, это чаще всего так?

— Нет, — ответил Дэмиен. — Нет, это… — Это всегда не так. Мысль, что Лорен мог бы дойти до этого с кем-то еще, причинила ему боль.

— Это выдает мою неопытность? Ты знаешь мою репутацию. Один раз в десять лет.

— Я не могу, — сказал Дэмиен, — я не могу определить это всего за одну ночь.

— Одну ночь и одно утро, — ответил Лорен, и на этот раз Дэмиен оказался прижатым к постели.

После этого Дэмиен задремал в лучах раннего солнца и проснулся уже в пустой кровати.

Удивление от того, что он позволил себе уснуть, и беспокойство о сроке своего ухода заставили его быстро подняться. Распахнув двери, слуги заходили в комнату и нарушали умиротворение своими бесстрастными действиями: убирали сгоревшие свечи и пустые лампады, в которых горело ароматизированное масло.

Дэмиен инстинктивно взглянул в окно на положение солнца. Было позднее утро. Он задремал на час. Дольше. Оставалось мало времени.

— Где Лорен?

Слуга подошел к постели.

— Вас выведут из Рейвенела и сопроводят прямо до границы.

— Сопроводят?

— Вы должны подняться и подготовиться. Ошейник и браслеты снимут. После этого вы покинете форт.

— Где Лорен? — повторил Дэмиен.

— Принц занят другими делами. Вы должны уйти до того, как он вернется.

Дэмиен почувствовал тоску. Он понимал, что упустил из-за сна не срок своего ухода, но последние мгновения с Лореном, последний поцелуй, окончательное прощание. Лорена не было здесь, потому что он предпочел не быть здесь. Когда Дэмиен подумал о прощальных словах, на него нахлынула тишина, полная всем тем, что он не смог бы сказать.

Тогда он поднялся. Вымылся и оделся. Слуги зашнуровали на нем весту; к тому времени они уже убрали комнату, шаг за шагом собрали разбросанные прошлой ночью вещи и сапоги — скомканную рубашку, верхнюю одежду с запутавшейся шнуровкой; поменяли постельное белье.

Чтобы снять ошейник, требовался кузнец.

Им был мужчина по имени Гёран с прямыми и прилизанными темными волосами, жидко покрывающими голову. Он пришел к Дэмиену в небольшую пристройку во дворе, и все было сделано без лишних наблюдателей и церемоний.

Это было грязное помещение с каменной скамьей и разбросанными инструментами, принесенными из кузницы. Дэмиен оглядел маленькую комнатку и сказал себе, что ничего не упущено. Если бы он ушел тайно, как планировал, то все было бы сделано именно так: незаметно, кузнецом по ту сторону границы.

Сперва был вскрыт ошейник, и когда Гёран снял его с шеи Дэмиена, Дэмиен ощутил его отсутствие, как легкость — выпрямилась спина, расправились плечи.

Как ложь, треснувшая и свалившаяся с него.

Дэмиен посмотрел на поблескивающий полукруг золота, который Гёран положил на скамью. Виирийские оковы. В изгибе их металла находились все унижения во время его пребывания в этой стране, вся ярость в его Виирийском заключении, вся низость служения Акиэлоссца Виирийскому хозяину.

За исключением того, что это Кастор надел на него ошейник, а Лорен освобождал его.

Ошейник был сделан из Акиэлосского золота. Он притягивал Дэмиена, и Дэмиен дотронулся до него. Он был все еще теплым после его шеи, словно был частью самого Дэмиена. Дэмиен не понимал, почему это расстраивает его. Он погладил пальцами поверхность металла, прошелся по следу, глубокому порезу, где Лорд Туар пытался вонзить свой меч в его шею, но вместо этого попал по золоту.