К. Пакат - Гамбит принца

Кровь пропитала его рукав, протекла на стол, с которого пролилась на плиточный пол; но она была запекшейся. Аймерик находился в таком состоянии не один час — достаточно долго для того, чтобы кровь потемнела, его движения прекратились, и неподвижность заполнила пространство, пока все в комнате не замерло так же, как Лорен, которой смотрел на Аймерика остекленевшим взглядом.

Аймерик писал; бумага лежала недалеко от его согнутых пальцев, и Дэмиену были видны три слова, которые он вывел. То, что у него был аккуратный почерк, не стало неожиданностью. Он всегда стремился исполнять свои обязанности хорошо. Во время похода он выматывал себя до изнеможения, чтобы идти в ногу с более сильными мужчинами.

Четвертый сын, пронеслась мысль в сознании Дэмиена, ожидающий, пока кто-нибудь его заметит. Когда Аймерик не пытался угодить, он дразнил власть, как будто негативное внимание к нему могло заменить одобрение, которого он искал — которое однажды было ему дано дядей Лорена.

Мне жаль, Йорд.

Это были последние слова Аймерика. Он убил себя.

Комната, в которой лежал Аймерик, была погружена в тишину. Его тело перенесли из покоев в маленькое каменное помещение и накрыли тонким саваном. Девятнадцатилетний, подумал Дэмиен, и неподвижный.

Снаружи Рейвенел готовился к войне.

Весь форт был охвачен подготовкой — от оружейных до кладовых. Она началась, когда Лорен повернулся от стола в покоях Аймерика и сказал:

— Седлайте лошадей. Мы выезжаем в Чарси.

Он скинул со своего плеча руку Дэмиена, когда тот попытался его остановить.

Дэмиен хотел последовать за ним и встретил препятствие. Лорен потратил час, раздавая короткие приказы, и у Дэмиена не было возможности оказаться рядом с ним. После этого Лорен вернулся в свои покои, и двери за ним тяжело захлопнулись.

Когда слуга хотел пройти внутрь, Дэмиен преградил ему путь.

— Нет, — сказал он. — Никто не должен входить.

Он поставил двух солдат у дверей покоев с таким же приказом, и распустил всех остальных — как он уже делал однажды у башни. Когда Дэмиен удостоверился, что Лорен получил необходимое ему уединение, то отправился узнать все возможное о Чарси. Когда же узнал, его желудок болезненно сжался.

Чарси, лежащий между Фортейном и северными торговыми путями, оказался идеально расположенным для того, чтобы две армии могли загнать в капкан третью. Именно поэтому Регент выманивал Лорена из его форта: Чарси был смертельной ловушкой.

Дэмиен в ярости оттолкнул от себя карты. Он сделал это два часа назад.

Теперь он стоял в тихой маленькой комнатке с толстыми каменными стенами, похожей на тюремную камеру, где лежал Аймерик. Дэмиен поднял глаза на Йорда, когда тот позвал его.

— Ты его любовник, — сказал Йорд.

— Был им, — Дэмиен был должен Йорду правду. — Мы… Это был первый раз. Прошлой ночью.

— Так ты сказал ему.

Дэмиен не ответил, тишина сказала все за него. Йорд выдохнул, и Дэмиен заговорил.

— Я не Аймерик.

— Ты никогда не задавался вопросом, как бы ты себя чувствовал, когда узнал, что лег под убийцу своего брата?

Йорд оглядел маленькое помещение. Он посмотрел туда, где лежал Аймерик.

— Думаю, ты бы чувствовал себя вот так.

Непроизвольно Дэмиен вспомнил слова: «Мне все равно. Сегодня ночью ты все еще мой раб». Дэмиен закрыл глаза.

— Прошлой ночью я не был Дамианисом. Я был просто…

— Просто мужчиной? — спросил Йорд. — Полагаешь, Аймерик тоже так думал? Что есть два разных его? Потому что их не было. Всегда был только один он, и посмотри, что с ним стало.

Дэмиен молчал. Потом спросил:

— Что ты будешь делать?

— Не знаю, — ответил Йорд.

— Ты оставишь службу у него?

На этот раз промолчал Йорд.

— Кто-то должен остановить Лорена от встречи с отрядами его дяди при Чарси.

— Думаешь, он меня послушает? — с горечью спросил Йорд.

— Нет, — ответил Дэмиен. Он подумал о тех закрытых дверях и сказал с полной откровенностью: — Не думаю, что он вообще кого-то послушает.

Дэмиен стоял перед двойными дверьми с солдатами по бокам и смотрел на захлопнутые тяжелые деревянные панели.

Он поставил солдат у дверей, чтобы не пускать всех тех людей, которые искали Лорена по каким-нибудь тривиальным вопросам или вообще по каким-либо вопросам, потому что, когда Лорен хотел быть один, никто не должен был пострадать от последствий, если побеспокоит его.

Солдат повыше обратился к Дэмиену.

— Капитан, никто не входил в ваше отсутствие.

Взгляд Дэмиена снова скользнул по дверям.

— Хорошо, — сказал он. И, толкнув, открыл их.

Внутри покои были такими же, какими он их помнил — убранными и подготовленными, и даже стол был снова уставлен подносами с фруктами и кувшинами с вином и водой. Когда двери за Дэмиеном закрылись, все еще были слышны приглушенные звуки сборов, доносящиеся со двора. Дэмиен, сделав несколько шагов в комнату, остановился.

Лорен переоделся из кожаного костюма для верховой езды в строгую, формальную одежду принца, туго зашнурованную от шеи до кончиков пальцев. Он стоял у окна, прислонив руку, в которой что-то сжимал, к холодному камню стены. Его взгляд был прикован к деятельности, развернувшейся во дворе, где форт по его приказам готовился к войне. Он заговорил, не оборачиваясь.

— Пришел попрощаться? — спросил Лорен.

Последовала пауза, в которую Лорен повернулся, и Дэмиен посмотрел на него.

— Мне жаль. Я знаю, что Никаис значил для тебя.

— Он был шлюхой моего дяди, — ответил Лорен.

— Для тебя он значил больше. Ты думал о нем, как о…

— Брате? — договорил Лорен. — Но мне ужасно не везет с братьями. Я надеюсь, ты здесь не за приторно сладкими сантиментами? Иначе я вышвырну тебя.

Повисла тишина. Они неотрывно смотрели друг на друга.

— Сантименты? Нет. Я и не рассчитывал на это, — ответил Дэмиен. Снаружи доносились выкрикиваемые приказы и лязг металла. — Раз уж у тебя нет Капитана, чтобы дать тебе совет, я здесь за тем, чтобы сказать: ты не можешь ехать в Чарси.

— У меня есть Капитан. Я назначил Энгюрана. Это все? Завтра приедет мое подкрепление, и я беру своих людей в Чарси.

Лорен двинулся к столу, и в его голосе четко была слышна интонация, говорящая об окончании разговора.

— В таком случае ты убьешь их так же, как убил Никаиса, — сказал Дэмиен, — втянув их в свою бесконечную детскую попытку привлечь дядино внимание, которую ты называешь сражением.

— Убирайся, — сказал Лорен. Он побледнел.

— Тяжело слышать правду?

— Я сказал, убирайся.

— Или ты утверждаешь, что выступаешь в Чарси по какой-то иной причине?

— Я сражаюсь за свой трон.

— Так ты думаешь? Ты заставил своих людей поверить в это. Но ты не обманул меня. Потому нечто, что происходит между тобой и твоим дядей, это не сражение, не так ли?