М Айдем - Испытание Виктории

— Ты нужен ей, папа, но ты нужен ей сильным, так что ты тоже должен поспать, — подхватив одеяло, она накрыла их. — Я лягу на другом диване. Если тебе что-нибудь понадобится, разбуди меня.

Питер смотрел на свою дочь.

— Неужели прошло девять лет? — его недоверчивый голос остановил Тори.

— Девять лет, четыре месяца, двадцать три дня, — глаза Питера расширились от ее ответа. — Это одна из тех вещей, которые навсегда запоминаются. Мы с тетей Кэсси всегда проводим этот день вместе, вспоминаем, рассказываем истории, мы никогда не забывали тебя, папа.

— Тогда почему ты так долго не возвращалась за нами?! — потребовал он.

— Я ничего не помнила, — глаза Виктории наполнились слезами. — Мне очень жаль, папочка. Я вспомнила о бункере только семь дней назад. Я не помнила, что дедушка посылал тебя туда.

— Как ты могла? — Питер зарычал, разбудив Синди.

— Питер, что случилось?

— Ты не будешь винить Викторию! — Лукас влетел в комнату и один взгляд на залитое слезами лицо Тори заставил его выругаться. — Ты не должен винить Викторию! — притянув ее к себе, он поцеловал ее в макушку. — Тебе было девять лет, Тори!

— Питер, о чем он говорит? — Синди наблюдала, как Лукас притянул Тори в свои объятия, защищая ее.

— Виктория забыла на девять лет , что папа отправил нас в бункер!

Лукас чувствовал, как Виктория съежилась в его руках.

— Ну, ты, сукин сын! — Лукас в ярости смотрел на Питера.

— Зачем ей вообще было знать, Питер? Она последовала за Кэсси.

— Я слышала, мама, я просто… Я не знаю, почему мне понадобилось так много времени, чтобы вспомнить.

— Стоп! — тон Лукаса был грубым, но прикосновения были мягкими, когда он поднял ее подбородок и заглянул в глаза. — Тебе было всего девять циклов, Виктория. Твой отец не имеет права судить, не зная, что тебе пришлось пережить!

— Питер, ты не можешь ее винить. Она была ребенком, — потребовала Синди.

— Кэсси не была, — упрямо повторял Питер, хотя с меньшим жаром.

— Она ничего не знала. Она до сих пор ничего не знает, — прошептала Виктория.

— Что значит, Кэсси ничего не знает? Ты сказала, что она жива.

— Так и есть. Я просто не хотела, чтобы она знала, если вдруг я ошиблась, — грустные зеленые глаза смотрели на отца.

— Ошиблась?

— Что вы живы, что я не опоздала.

— Хватит, Виктория. Ты устала, тебе нужно поспать, или ты тоже заболеешь, — когда он встал рядом, Синди начала кашлять, пытаясь приблизиться к дочери. Лукас отказывался ее отпускать.

— Лукас, — Тори умоляла взглядом. — Это моя мама, — он медленно отпустил ее, но остался рядом. — Папа, отпусти маму, ты сжимаешь ее, а ей нужно растянуться, чтобы легче было дышать, — когда Питер, наконец, это сделал, Синди мягко откинулась назад.

— Давай, мама, расслабься, все хорошо, просто расслабься и дыши, — когда та напряглась еще больше, глаза Виктории устремились на Лукаса. — Возьми мою сумку в нашей каюте, в нижнем ящике, — он моментально выполнил ее просьбу. — Расслабься, мама, давай, выкашливай. Это поможет, обещаю, — наконец, женщина выкашляла шар пыли, душивший ее, размером с четвертак, и упала в обморок.

— Вот, — Лукас положил сумку на пол, потрясенный увиденным. Как Синди могла жить с этим в легких?

Достав дыхательный аппарат, Тори установила его, закрепив на лицо матери.

— Просто дыши, мама. Расслабься и дыши, это поможет. Я обещаю, что так и будет, — взгляд матери был стеклянным. — Нет! Мама! Не уходи! Ты обещала, что всегда будешь рядом, мне нужно, чтобы ты осталась. Я не могу потерять тебя снова! Лукас! Маленький шприц под давлением! — доверяя любимому, что он дал правильный укол, она прижала его к шее матери. И та, наконец, начала расслабляться. — Вот так, мама. Вот так, дыши, — когда, наконец, Синди расслабилась, то погрузилась в сон. Опустив плечи, Виктория вздрогнула. — Почему она так больна? — ее измученные глаза встретились с глазами отца.

— Потому что она чуть не умерла от голода!

Бросив шприц в сумку, Виктория встала и увидела, что Лукас собирает ненужное.

— Но почему у нее так много повреждений в легких? У вас были закрыты лица, когда мы встретились, мы видели только ваши глаза.

— Да, Синди сделала эти маски, — взгляд Питера устремился к жене.

— Она сделала твою маску и Бретта толще, чтобы отфильтровывать больше пыли, — Виктория вернула понимающий взгляд матери. Она сознательно подвергла себя риску, защищая мужа и сына! Виктория не могла ее винить, она сделала бы то же самое.

— Как она могла так поступить? Как я мог этого не знать? — голос Питера был полон раскаянья.

— Ты не обратил внимания? — обвинил Лукас. — Ты не защитил ее?

— Лукас, достаточно, — Тори не могла видеть вину в глазах отца. — Папа причинил маме боли не больше, чем ты мне.

— Но для тебя это не может быть то же самое, не так ли?

Зная, что никакие ее слова не охладят его гнев, она просто облакотилась на него, держась за его силу. Он прав, она очень устала.

— Папа, дыхательный аппарат помог ей расслабить легкие, как лекарство от астмы. Укол был успокоительным, чтобы облегчить ее беспокойство. У нее был приступ паники. Позволь ей лежать так, как сейчас. Если ты будешь держать ее так, как раньше, у нее сожмутся легкие, и она не сможет хорошо дышать.

— Я причинил ей боль.

— Ты держал ее, поддерживал, давал ей понять, что любишь. Она нуждается в этом, она должна знать, что ты здесь и что ты в порядке. Это беспокоит ее, так что мы собираемся устроить тебя спать рядом с ней, но папа, тебе тоже нужно отдохнуть. Она будет волноваться, если ты этого не сделаешь, а ей понадобятся все ее силы, чтобы восстановиться.

— Тори…

— Я не позволю ей умереть, папа. Я могу помочь ей, но ей нужно сохранять спокойствие.

— Хорошо.

— Спи, пап, я вернусь позже и проверю вас обоих. Бретт пока побудет внизу, — взяв одеяло, она накрыла их обоих, а потом Лукас увел ее.

* * *

Войдя в кабину, Лукас сел в кресло и притянул Викторию к себе на колени.

— Иди сюда, детка, — когда он усадил ее поудобнее, то почувствовал, что она вся дрожит. — Шшш, все в порядке. Я рядом, — повернув кресло, он проверил автопилот.

— Господи, Лукас, я их подвела, — ее голос дрожал.

— Ничего подобного! Прекрати! — мужчина слегка встряхнул Тори.

— Я так виновата, не было причин, чтобы я все забыла.

— Тебе было девять лет! Ты, едва услышав разговор, сразу же оказалась в ловушке на горящем лугу, а затем тебя закинули на летящий «Спасатель». Ты пережила ядерный взрыв, попала на странный корабль, где всё напоминало тебе о Светящемся человеке, и единственным человеком, которого ты знала и доверяла, была тетя Кэсси. Она сказала тебе, что родители мертвы. У тебя не было причин сомневаться в этом. Не было причин вспоминать.