Лэйя Райн - Наречённая [СИ]

Очаг уже прогорал, и укрытие неумолимо остывало. Сквозняк холодил кожу, обдувая проступившую на ней испарину: на лбу и спине. А Маар, как бы ни пытался отрезветь, не мог оторваться от Истаны. Он посмотрел вниз и усмехнулся. Огладил пальцами розовые мокрые и разгорячённые складки лона Истаны, эту сочащуюся дырочку, растянутую до предела его толстым членом, ещё больше запьянел от этого вида. Качнулся вперёд, склонился, касаясь губами выпирающих позвонков шеи Истаны, слизывая солёно-сладкий пот. Она вздрогнула, всё ещё жаля исга́ра своими разрушительными эмоциями. Но теперь ему это безразлично. Теперь осколки её льда, пущенные в него, не могли продырявить Ремарта. Она испытала одновременно с ним оргазм, такой же оглушительно-бурный, как и он, пусть асса́ру этого ещё не понимает, но он знал. Её выплеск блаженства проник под кожу и жадно растворялся в крови, будто только этого он и ждал, разгоняя жар по его телу, наполняя адской силой, от которой распирало грудную клетку. Невыносимо сладкая, упоительная ассару. Его. Остро хотелось приникнуть к её дрожащим алым губам и собрать остатки растекающейся истомы. На какой-то миг он даже пожалел, что взял её именно так, если бы знал, что она будет биться под его толчками в экстазе, то…

Впрочем, поделом ей.

Маар встряхнулся, мгновенно ожесточаясь, выплывая из морока. Она не достойна. Эта холодная сука должна ползать перед ним на коленях за то, что он возится с ней.

Ремарт грубо смял её упругие ягодицы и выскользнул, небрежно отпихнув её от себя — заставил себя это сделать. Истана, тихо охнув, выпрямилась, сердито глянула на стража через плечо, торопясь одёрнуть подолы платьев дрожащими слабыми пальцами, дыша тяжело и шумно.

— Не забудь зализать свои раны, — окинул он девушку намеренно брезгливым взглядом и отступил к очагу, запахивая штаны.

Но Ремарт успел поймать, как потемнело лицо Истаны, как дрогнули крылья носа, втягивая в себя воздух, и как сжались губы, вытягиваясь в упрямую линию. Глаза блестели влажно.

Маар закинул сучьев в очаг и покинул асса́ру.

Напившись мёрзлой воды из кружки, Ремарт разжёг свой очаг, напрягая слух, но в шатре стояла тишина.

Он пихнул меня грубо от себя, выскальзывая, уколол напоследок своим презрением. Маар ушёл. И за что, Ильнар, мне такая кара — встретиться со своим лютым врагом, который только что поимел меня самым грязным образом?

Я ещё долго стояла в оцепенении, невидящим взором смотря перед собой, ещё слыша его разносившееся тяжёлое дыхание и запах горько-сладкий и между тем свежий как морозный воздух. Между ног было очень влажно и пульсировало, в глазах висел туман, хаотичные вялые мысли плавали в моей голове. Меня начало трясти. Я обхватила себя руками. Стоять было тяжело, всё тело стало ватным непослушным. Я качнулась и прошла к очагу на бесчувственных ногах, опустилась на мягкие шкуры, неотрывно смотрела на льющийся в воздух огонь. Жаль, что нет душа или хотя бы ручья, нет возможности помыться, отмыть, отскоблить от кожи его следы, они неумолимо впитывались в кожу, проникая в меня всё глубже. Лицо вспыхнуло от внезапного приступа волнения — он кончил в меня уже во второй раз, и это может привести к… Мне стало резко нечем дышать. Нужно было озаботиться о том раньше, когда была у Тхары. Волнение сменилась паникой, вынуждая бессильно метаться. Нет, нет и нет. Это не может произойти. Я не хочу! Нет!

Я сжала кулаки. Вдохнула глубоко, закрывая дрожащие веки, подавляя подступившую тошноту. Огненные пятна плясали перед глазами. Не хватало мне ещё исторгнуть из себя на свет подобного вы… Я сжала зубы, заглушая всплеск чувств. Маар ван Ремарт не совсем человек, а я не совсем простая девушка. Кажется, сестра говорила, что у асса́ру проблема с вынашиванием, что зачать они могут в редких случаях. Только в каких? Я усиленно вспоминала — безуспешно. Туман, один туман. Проклятье! Видит Ильнар, я бы сейчас вновь заглянула в зеркало! Но можно было ещё надеяться и на то, что моё тело после забвения ещё не восстановилось и не готово для зачатия. Я ощутила себя в глубокой чёрной яме, так гадко мне ещё не было никогда. Очень паршиво.

Теперь я боялась по-настоящему. Страх изъедал сердце. Если это случится, то…

Дурнело с каждым вздохом. Маар обещал убить меня мучительной пыткой. Если и задумал отомстить мне таким способом, то он попал точно в цель. Я тряхнула волосами. Нет. Я просто не могла зачать от этого чудовища, это против моей природы. Я отринула всякие предположения, от которых делалось только хуже. Подумала о Донате. Как он там?

Я открыла глаза и повернулась, выхватывая взглядом свой походной мешок, потянулась за ним, подтаскивая его к себе, порылась, находя чистую одежду. Пальцами нащупала что-то холодное, выудила. Это было зеркало, которое принёс мне Ремарт. Я хотела было немедленно отшвырнуть его от себя, жаль, что в огне нельзя сжечь, но поймав своё отражение, застыла.

Я ведь так и не смогла рассмотреть себя как следует. Заглянула в него. Лицо в форме треугольника очень бледное, кожа как снег, большие замутнённые голубые глаза, прохладные, как родниковая вода, с тёмными точками зрачков в середине, неподвижно смотрели из-под длинных влажных ресниц. Тонкий прямой нос. Губы, припухшие от укусов, горели ярким пятном на лице. Пепельно-медового цвета волосы обрамляли чуть осунувшееся заплаканное лицо. В целом я сейчас была именно той, которую поимели, как кобылу для случки — взъерошенная и помятая, с пустыми, хоть и красивыми, глазами. И так и останусь в питомнике демона, а он будет меня осеменять каждый раз, когда ему того захочется. Моё лицо исказилось в отвращении. И что самое скверное, когда ему надоем, выкинет на пользование своим жеребцам. Я с силой зажмурилась, с шумом выдыхая, опустила зеркало на колени, слушая, как стучит в висок кровь и как плотнее стягивается на шее верёвка.

Как вырваться из сплетённой им сети? Путь наш подходил к завершению, скоро мы прибудем в назначенное место, и возможность высвободиться из пут исга́ра сводилась к нулю. Я почему-то вспомнила о Шеде, он один единственный против моего присутствие в отряде… Что, если… Нет, это глупо. К нему я если и пойду просить о помощи, то только в последнюю очередь. Решение не приходило, да и не могло, я смертельно устала — сегодня был тяжёлый день и ужасный, как и все прошлые.

Я с трудом могла подняться и добраться до своего ложа. Ощущение исга́ра внутри всё ещё не покидало меня. Вся поясница отяжелела, а мышцы дрожали. Даже волосы не стала расчёсывать — не было сил, лишь осмотрела свою ногу, перевязанную лоскутом, который весь пропитался кровью. Перевязала, смазав рассечённую камнем икру. Рана не слишком глубокая, но ступать на правую ногу удавалось не так уверенно, боль всё же выстреливала, но завтра уже будет лучше. Завязав узлы, фиксируя повязку, я глянула на выход, где был сейчас Маар. Находиться в одном шатре, в котором вместо стен тканые полотна, было пыткой. Я боялась сделать лишнее движение, чтобы не оборачиваться и не ожидать, что Маар окажется рядом вновь.