Вера Окишева - Грязная страсть [СИ]

Я знала что Оливия за мужем и у неё двое детей. Я старалась как могла поддерживала её, когда дети болели, отпускала, хотя еле успевала по работе, но… никогда не знала кто муж у моей помощницы. Пыталась вспомнить хотя бы имя, и понимала, что хитрая Оливия каждый раз умудрялась не называть его! Да ей в разведке нужно работать с такими навыками.

— А потом вы решили выйти замуж за Джейкоба. Вы уж простите, что за вашей спиной и порой за ваши деньги выуживала информацию из него. Но его отец был не последний человеком в Совете и много хранил тайн, с которыми Джейкоб делился со мной.

Вот это новость. У меня даже рот от неприличия открылся.

— Племянник у президента такой непутёвый, представляете поверил, что я в него влюбилась и тоже хочу отомстить за него Брауну.

В моей голове вспыхнула тревожная лампочка интуиции. Кажется я теперь знаю этого таинственного мстителя, который натравил репортёров на президента. Оливия!

Вот это да! И как я не заметила ничего? Это же надо какая конспирация. А ведь мне давно казалось странно желание помощницы угодить Джейкобу и тоже я грешным делом думала что она в него влюблена. Теперь то понимала как это глупо. Оливия оказалась верной женой, преданной помощницей и таинственным мстителем в одном лице. Я пребывала в шоке и даже слов не было что-то ей ответить, а ей было что сказать.

— Сегодня ночью был последний сброс. Имя моего мужа отбелят, и вся галактика узнает о том, какая жена у президента Брауна. Потаскуха, наркоманка и алкоголичка. А всё из себя праведника строил, а сам женоненавистник! Я так и знала, что он не даст вам занять место в Совете директоров. Но я думаю, вы и сами понимали, что зря старались. Хотя я в вас верила и болела за вас. Но с этим прогнившим изнутри мудаком не договориться. Вся его империя прогнила, а он словно не замечает этого. Кичиться своей праведностью, а сам малолеток заказывает в закрытых элитных клубах. И полиция закрывает на это глаза, так как частная собственность, частная жизнь. Везде грязь, порок, — Оливия отпила воды, перевела дух, а я закрыла рот, оглядываясь на своих телохранителей. За две недели я уже привыкла к своим дневным неприступным спутникам Чиусу и Живору Нарти, и знала что они не могли не слышать Оливию, и уже с кем — то переговаривались, явно нервничая и кидая на меня тревожные взгляды.

— Но теперь то не смогут, теперь им придется начать разбирательства. Доказательства в преступлениях у репортёров полно и всё обнародовано и отправлено полиции и в прокуратуру.

Вдруг свет мигнул и пол под ногами задрожал. Послышались крики за плотно закрыты дверями ресторана. Телохранители быстро оказались рядом с нами, попросили не паниковать и с места не двигаться.

— Что произошло? — холодно потребовала объяснений. Посетители ресторана бросили к выходу. Я видела как клубы дыма медленно вползают в зал ресторана.

Громкие крики и вой сирены взрывали сознания, а интуиция верещала об опасности.

— Приказ оставаться на месте, — по-деловому сухо ответил Живор, положив руку мне на плечо, не давая возможности встать. А меня тянула в коридор, словно незримая сила все нервы выкручивала.

— Что приказал? — еле сдерживая голос, потребовала ответа, поднимая голову, чтобы увидеть эмоции на бесстрастных лицах манаукцев. Тревога плескалась в их глазах, хотя ни одинмускул не дрогнул на бледных скулах.

— Шия Голдар, вы в безопасности, — успокоил называется меня Чиус. У мужчин совсем ума нет, такое говорить женщины, которая умирала от волнения. Они же не надеялись что я услышав подобное тут же успокоюсь и не буду обращать внимание на крики, на сполохи подара, на вой сирен и требования властного голоса расходиться. Я кивнула головой Оливии, и она поняла меня без слов, юрко вскочила со стула и бросилась к выходу, под окрик манаукцев. Её никто не остановил, так как охранять они обязаны меня, я их работа, а не моя помощница, которая выскочила в коридор укрытый клубами дыма, растолкав робких работников ресторана закрывающих собой проход.

Звонок на коммуникатор не заставил себя долго ждать, я приняла вызов и увидела испуганное лицо Оливии.

— Взорвали наш офис! — первое что она произнесла. — Здесь ши Голдар. Он кажется не дышит!

Развернув экран коммуникатора помощница показала мне объятый огнем вход над которым с перебоями подмигивала наша вывеска. Я увидела мужчины лежащего на полу, над которым склонились манаукцы в форме и всё — удержать меня на месте никому я не позволила. С руганью заставила телохранителей подчиниться и отпустить меня. Рванула к любимому, расталкивала толпу любопытных. Меня кто-то пытался остановить, цеплялся за мои руки, но я вырывалась, сквозь слезы смотрела на то, что осталось от моего офиса, рвалась вперед к любимому. И упав перед ним на колени, обхватила ладонями покрытое саже лицо.

— Аранк! Нет, нет! Любимый! Не умирай, Аранк!

Мне кажется я обезумела от ужаса, не желала верить что он умер.

Раскачивалась, прижимая его голову к груди, глядя невидящим взором как пожарные тушат огонь.

— Аранк, не умирай. Не оставляй меня, прошу!

— Шия Голдар, успокойтесь, — кто-то пытался дозваться до меня, но я лишь крепче прижимала к себе любимого. Нет, не хочу! Не отдам его никому. Он не умер.

Нет. Почему всё в моей жизни так. Стоит только всему наладиться, только почувствовать себя счастливой как чёрный рок отнимал у меня самое дорогое.

— Шия Голдар, у вас стресс, — тепло одеяло опустилось на плечи, неизвестные манаукцы пытались дозваться до меня, а гладила по щеках аранка размазывая свои слезы, смывая с белоснежной кожи сажу. Мой любимый. Мой дорогой. Я не хотела верить что потеряла его.

— Нет, нет, не умирай, — прошептала я, давая волю слёзам, поцеловала ещё горячие губы, с трудом сглатывая слёзы. — Любимый.

— Сделайте её успокоительное, — услышала я словно сквозь вату. Горе опустошило меня, выпило все чувства, оставив лишь одно боль. Холод разрастался в груди. Почему так всё несправедливо.

Вдруг Аранк открыл глаза и слабо улыбнулся.

— Детка, — хрипло позвал он, а я обрадовалась и слёзы навернулись с новой силой.

— Ши Голдар скажите своей фаворитке, чтобы дала нам вас залечить. У вас ребро сломано и сейчас срастется неправильно и придется ломать, — ворчал кто-то рядом.

А я всё ещё не могла оторваться от губ любимого, целовала его как безумная, губы, щеки, глаза.

— Жив, жив. Ты жив, Аранк, — шептала как в бреду, боясь отпустить его, потерять.

— Да контузило взрывом. Сознание потерял, но я жив, моя милая, жив. Если отпустишь, даже встану.

— Ши Голдар, вы бы объяснили своей фаворитке о физиологических особенностях нашего организма, — мужчина в черном костюме как у других, был явно врач, хотя внешне и не отличии от других, собравшихся рядом манаукцев, такой же крупный, с суровых лицом, словно высеченным из камня. Разве что седины в висках больше.