Юлия Рябинина - (Не)рабыня для Шейха ада [publisher: SelfPub.ru]

Наконец, Хадия остановилась, не прошло и вечности, я облегченно вздохнула.

– Заходи, – она отступила в сторону, и я протиснулась мимо нее, зашла в комнату, и стон разочарования вырвался из моих уст.

– А ты что хотела? – не упустила возможности прошипеть мне на ухо женщина, стоявшая за моей спиной. – Чтобы все тебе на блюдечке, да с-с-с…

Она не закончила, потому что Халифа подперла Хадию, дабы протиснуться в спальню, и той пришлось отступить.

– Заброшенные покои Хатун, – с тоской в голосе произнесла кальфе.

Я прошла вглубь комнаты. Мебель, коей было немного, покоилась под слоем пыли. Старая кованая кровать между прутьев вся была увита паутиной и напоминала атрибут из фильмов ужасов. На полу ни ковров, ни дорожек. Да и из мебели маленький столик на железной подставке да рядом с ним пуфик, а в дальнем углу красовался большой резной сундук. Но что мне понравилось, так это то, что в комнате было окно. Хоть в проеме и виднелась решетка, которой закрывались все окна, но яркому солнцу она не помеха. Правда в этом я смогу убедиться только завтра, потому что сейчас из крошечных дырочек правильной ромбовидной формы проникал закатный розово-красный свет.

Я резко развернулась к женщинам.

– Ну, что ж, кальфа Хадия, пусть будет по-твоему, – я вздернула подбородок, но лишь потому, что здесь присутствовали посторонние, и мне казалось, что уж на глазах у них она не нарушит данное Шейху слово не донимать меня. – Раз теперь это моя комната и вы мне не предоставили права выбора…

Я поглубже вздохнула и постаралась не смотреть в эти глаза, что от негодования стремительно чернели. Возможно, я и дерзко разговариваю с ней, но теперь-то я не дам себя в обиду и постараюсь разобраться, что происходило между Хельгой и Шейхом, почему так разнится его отношение к ней, то есть ко мне. Тьфу, нужно воспринимать себя как единое целое, а то так снова запутаюсь.

– Хочу спать в чистой комнате, поэтому пришлите мне еще девушек, которые смогли бы помочь убрать эту комнату.

Вот это я сказала, как отрезала. Пожала своему мужеству руку. Хадия молчала, а я чувствовала кожей, как она прожигает во мне дыру.

– Сейчас пришлю, – проскрежетал ее голос, и мои нервы натянулись, как тонкие струны, готовые порваться в любую секунду.

– Ну, вот и славненько, – не унималась я.

Глянула на Халифу, та стояла и смотрела на меня, открыв рот.

«Все, я поняла, поняла, что переборщила», – брошенный мной на нее взгляд обозначал именно это, но слова Шейха о том, что я теперь под его защитой, меня подстегивали.

А может, все-таки полегче на поворотах? Вдруг эта мимолетная страсть, что возникла между нами, не так уж и долговечна? Я прикусила язычок и села на край пыльного матраса.

Хадия вышла и, не сказав ни слова и не оборачиваясь, удалилась по коридору. Халифа подошла ко мне вплотную, чтобы нас не смогли услышать, и наклонилась к моему уху.

– Ты с ней поосторожнее, она на хорошем счету у шейх-вайлидэ, – она отстранилась от меня, потому что в комнате началось движение.

Пришли еще две служанки, неся в руках чаши с водой.

«Вот же сучка, – подумала про я себя, – ведь знает, что им не управиться за короткое время, и мне придется им помогать».

Но в грязи спать не хотелось, и для начала уборкой мы занялись в районе кровати, так как остальную часть спальни можно оставить и на завтра.

Я распаковала свои пожитки и, разложив их на столике, с которого предварительно была стерта пыль, выбрала тунику из плотной ткани, что закрывала наглухо все тело до подбородка, и из такой же ткани шаровары. Халифа, вновь бросив на меня беглый взгляд, вздернула брови кверху. Я не стала вдаваться в разъяснения, да и вряд ли бы она их поняла и поверила, что ходить раздетой как-то не было заложено во мне воспитанием.

Сердце болезненно сжалось. Интересно, что там происходит сейчас дома, похоронили меня или кремировали? В горле застрял комок, как представила, что мама осталась одна. Глаза жгуче защипало. Я схватила тряпку, повернулась спиной к кальфе и принялась оттирать от пыли сундук, при этом глотая горькие слезы.

Я ошиблась. К тому моменту, как были зажжены свечи, комната уже была вычищена до блеска. Служанки, забрав все принадлежности для уборки и поклонившись, вышли за дверь. Со мной осталась только Халифа.

Посмотрев на женщину, я улыбнулась усталой улыбкой и рухнула на кровать. На ней постели пока не было, но моих сил просто не оставалось на эти мелочи.

– Я прикажу принести тебе постель и еды. Сегодня ты и так умаялась, думаю, Шейху не потребуются твои услуги, – проговорила кальфе, стоя уже возле двери.

Сердце пропустило удар. Нет, этого мой организм точно не выдержит. Мне нужно отдохнуть. Я молча кивнула и, перевернувшись на бок, прикрыла глаза. Дверь тихо скрипнула, и в комнате воцарилась желанная тишина.

Перевернувшись на спину, я раскидала руки по сторонам. И предалась, наконец, размышлениям о произошедшем. Вспомнились картинки из прошлой жизни Хельги. Значит, девочка была влюблена в сатира. Того самого, что так искусно владеет языком. Лишь от одного воспоминания по телу пробежала волна возбуждения, прокатившись под кожей тонкой паутинкой, которая собралась в пульсирующий узел между ног. Хотелось откинуть эти мысли. Я поменяла позу, продолжая размышлять. Вот только трудновато сосредоточиться, когда столь явно ощущаешь на себе ласки этого сатира.

В дверь тихо поскреблись, и в приоткрывшуюся щель просунулась голова чернокожей девушки.

– Игбал, – позвала она, и я выше приподняла голову на кровати. Возможно, гостья не видела меня из-за спинки, – кальфе Халифа прислала к тебе.

Девушка, разглядев меня, открыла дверь, и в комнату вошли две служанки. Одна несла поднос, и у меня снова заурчало в животе, другая – стопку белья. Поставив поднос на столик, девушка расставила еду. Я не стала ломаться, резво соскочив с кровати, подсела ближе к угощению.

– М-м-м… – втянув воздух носом, я принялась уплетать заморские деликатесы за обе щеки.

В это время служанки перестелили постель и даже принесли небольшого размера покрывала на сундук. Потом они снова выпорхнули за дверь, и через несколько минут в моей комнате на полу по обе стороны кровати красовались мягкие ковровые дорожки молочного цвета.

– Спасибо, – только и смогла вымолвить я.

Насытившись, еле встала из-за стола, а как доползла до кровати, и не помнила. После еды тяжесть навались такая, что чуть голова коснулась подушки, запах лаванды от нее окутал и унес на своих крыльях в царство Морфея.

Малый тронный зал был наполнен томными женскими вздохами и протяжными мужскими стонами.

Удобно расположившись на троне, мужчина прикрыл глаза, наблюдая через узкие щелки, как активно работает ртом его жена Халиса. Единственная дочь шейха Мактуна, чьи владения охватывали всю восточную часть пустыни, теперь его жена. Мог бы отец подумать, как сейчас пухлые губки его дочери плотно сжимаются на твердой упругой плоти? Хамас сжал челюсти в предвкушении скорой разрядки. Халиса обвила своим языком его фаллос и, сжав сильней, ускорила темп. Шейх, положив руку на затылок жены, надавил, заставил глубже взять его, и Халиса, убрав преграду в виде своего острого и длинного язычка, пустила в теплую податливую влажную плоть рта так глубоко, что головка фаллоса уперлась в гортань. Шейх застонал, и все мысли из головы выбил нарастающий оргазм. Схватив девушку за волосы, он отстранил ее и, потянув к себе ближе, раздвинул стройные ноги. Сжав округлые бедра, насадил Халису на возбужденный до предела фаллос. Она выгнулась, словно натянутый тугой лук. Громкий стон прокатился под сводами тронного зала.