Юлия Рябинина - (Не)рабыня для Шейха ада [publisher: SelfPub.ru]

Шейх, не останавливаясь и не заботясь о том, что испытывает девушка, вдалбливался в нее с остервенением. Ее руки впились в подлокотники трона, костяшки пальцев побелели от силы, с которой она держалась за опору. С каждым разом он входил все глубже, ломая все барьеры, что пытался выстроить женский организм, защищая нежную плоть от разрывов. Стоны девушки не прекращались и уже переходили в надрывные рычания, когда наконец-то бедра шейха в последний раз ощутимо вдолбились в тело Халисы и замерли, теснее прижимаясь к ней.

– Мой Господин, – выдавила она и, откинув голову ему на плечо, обмякла всем телом.

Мужчина провел тыльной стороной ладони по плоскому животу жены, поднялся выше, цепляя пальцами упругие соски, задержался немного, поигрывая с ними, что заставило лоно девушки сократиться, а Шейха – вновь вжать бедра в тело жены и словить волну уходящего оргазма.

– Повелитель, – раздался голос кальфы из-за трона.

– Хадия, ты, как всегда, вовремя, – скрипучим голосом проговорил Шейх. – Давно ты тут стоишь? – он повернул к ней голову, а руки тем временем все продолжали ласкать нежное тело, терзать затвердевшие соски, отчего его фаллос все никак не хотел покидать столь теплую и влажную плоть.

– Нет, Господин, – она склонила голову, но Шейх успел заметить, как горят вожделением ее глаза.

– Что тебя привело в столь неподходящий час? – поинтересовался он, оглаживая округлые бедра жены.

– Так вы сами велели, как устроится дриада, сразу вам сообщить, – удивленным голосом произнесла она.

В голове Хамаса тут же все прояснилось.

– Еυχαριστώ μου Φως [эфхаристО му фос ] (спасибо, мой свет), – шепнул он жене на ухо.

Девушка собрала раскиданные возле трона вещи, что снимала с себя во время танца, и, медленно передвигая ногами, поплелась на выход. Но Хамас подозревал, что ей скорее всего хотелось услышать разговор. За многие годы, что он правил своим государством, мысли этих юных дев он предугадывал наперед. Они даже не могли и заподозрить, что как бы они не скрывали свои интересы, таившиеся в их душах, у многих не таких уж и светлых, он их видит и угадывает. Жесткая ухмылка скривила губы Шейха. Халиса. Если бы можно было ее вернуть обратно отцу, он непременно бы это сделал. Стервозная душа этого змеиного отродья отравляла жизнь его «цветника» в гареме. Не зря род шейха Мактуна насчитывал в своем родовом древе не одно женское поколение, которое велось от одной из сестер горгон Эвриалы. И женским особям, что рождались в семействе шейха Мактуна, был присущ не только дар обольщения и убеждения, но и змеиная сущность. Хладнокровный и расчетливый ум, который был превыше всех чувств, и хадин не скрывала этого. Хамас усмехнулся, вспоминая, как после свадьбы, что состоялась прошлым летом, Халиса пыталась взбрыкнуть, отделить его от плотских развлечений с его цветником, хотела запретить брать еще жен. Но Хамасу было плевать на то, чего хочет добиться Халиса. Она добьется только того, что он позволит. Даже мать, что пыталась взять в свои руки правление его гаремом, быстро спрятала пальцы, когда однажды он пригрозил в порыве гнева, что отрубит не только руки, но и голову самолично тому или той, кто позволит себе покушаться на его власть и свободу. Тогда Шейх лютовал несколько долгих дней. После этого Халиса ни разу не заявила право на то, что она может быть и хочет быть единственной женой.

Наконец, когда девушка скрылась за дверью, Хамас обратил все свое внимание на переминающуюся с ноги на ногу кальфу.

– Говори, – разрешил он.

Женщина тяжелой походкой вышла из-за трона и встала перед ним, склонила спину в поклоне.

– Все, что ты приказывал, выполнила, – сказала она.

– Ты радуешь меня, Хадия, – благосклонно сказала Шейх. – А теперь расскажи, что ты видела. И без преувеличений.

– Это чужачка, – в который раз проговорила кальфа. – Ее душа пришла в тело Хельги из другого времени, – она замолчала, по-щенячьи вглядываясь в лицо Повелителя.

Он молча ждал продолжения, ему было интересно узнать, как так все же получилось, что вдруг эта девчонка всего лишь после одного раза смогла так запасть к нему в душу. Уже который день подряд не мог выкинуть ее из головы. До сих пор помнит ее цветочный запах, что исходил от длинных волос и от нежной кожи, помнит, как она отзывалась на каждое его прикосновение чувственным вздохом, вырывавшимся из приоткрытого рта. Плоть Шейха, что еще не пришла в состояние покоя после Халисы, вновь начала напрягаться и пульсировать, отдаваясь внизу паха мерными толчками приливающей к фаллосу крови. Ткань набедренной повязки вздулась бугром, и женщина, заметив эти перемены, тут же опустила глаза в пол.

– Ты не вовремя, кальфа, – просипел Шейх, не в состоянии сдерживать возбуждение, что начало овладевать его телом. – Приведи в мои покои танцовщиц, и пусть их будет пять, – сказал он и, одним рывком поднявшись с трона, широким шагом вышел из зала.

Быстро шагая по коридорам, Хамас приближался к своим покоям, все думая о том, что нужно бы еще раз встретиться с дриадой. Может, это его воспаленный мозг нарисовал в мыслях вожделенный предмет, потому что она не дождалась, когда проснется повелитель, а развеялась, как утренняя дымка над фонтанами, которыми он так часто любовался из окна.

«Нет, это невозможно», – мужчина мотнул головой, но образ нимфы так и не исчез, а лишь все больше въедался в его мысли.

Слуга, что охранял двери покоев, быстро их отворил перед Господином и припал в поклоне к полу.

– Чтобы никого не пускал, – бросил Шейх и зашел в комнату.

Сегодня даже это самое укромное место во всем дворце не приносило ему спокойствия. Сердце чуяло тревогу, но Хамас не мог понять, откуда она исходит. И это его раздражало. Всегда чувствующий приближающуюся беду на расстоянии, он немало выиграл войн благодаря своему чутью, но вот сегодня не мог сосредоточиться и понять, откуда надвигается угроза.

За дверью послышалась возня. Громкие возгласы Хадии и тихий, угрожающий – его охранника. Шейх не стал прислушиваться, подошел к двери и распахнул ее. В коридоре стояли по стенке танцовщицы, разодетые в разноцветные наряды.

– Господин, – разом все пять опустились на колени, склоняя спины.

– Что происходит? – нетерпеливым голосом спросил мужчина.

– Она хочет пробиться к тебе, о мой Κύριε [кирие] 18 18 Господин , – голос евнуха дрожал, но в нем все равно были слышны и твердость, и уверенность в том, что он делает.

Хадия поджала губы и ждала ответа Шейха.

– Амин, – Хамас положил руку на плечо слуги, тот поднялся, – больше не пускай ко мне никого. – Хадия, – обратился он к кальфе, – ты свободна.

Та, в очередной раз сделав поклон, шепнула несколько слов наложницам и направилась в глубь коридора.