Лорен Донер - Крэйвен

— Как долго ты им работаешь?

Мужчина нахмурился.

— Всю жизнь, конечно же.

Бэт поморщилась. Большинство подобных парней попадали в систему как несовершеннолетние правонарушители, а затем прямиком из исправительного центра направлялись в тюрьму еще до восемнадцати лет. Значит, в подростковом возрасте Крэйвен действительно совершил нечто отвратительное, если не смог никуда устроиться, кроме как стражем.

— Ты попал под УДО [1] УДО — Условно Досрочное Освобождение. или все же отсидел? В чем твоя провинность? Убийство? Вооруженное ограбление? — это бы помогло ей определить, насколько он может быть опасен.

Крэйвен нахмурился.

— Что, черт возьми, ты несешь?

«Он еще и тупой», — пришла к выводу Бэт.

— Как долго ты находился в тюрьме и за что? Так достаточно ясно? Ты все еще находишься под УДО или только вышел? Я адвокат, помнишь? Поэтому ты удивишься, насколько я хорошо разбираюсь в подобных тебе людях.

Глаза Крэйвена в шоке округлились.

— Я не преступник! Я — представитель закона.

Бэт еле удалось подавить стон.

— Великолепно. Значит ты — полицейский. Мой день не мог стать еще хуже. Теперь я хотя бы понимаю, почему ты так хреново ко мне относишься. Позволь мне сразу заверить тебя, что каждый подсудимый заслуживает адекватной защиты. И по конституционному праву им обязаны предоставить адвоката, — Бэт быстро окинула мужчину взглядом. — Может речь идет о наркотиках? Ты довольно хорош. Поэтому я не рискну предположить, что ты страдаешь таким недостатком. А значит, мой дед типа наркоторговца? И ты желаешь, чтобы я дала против него показания? Не хочу тебя разочаровывать, но я не знаю ничего об этом мужчине.

Крэйвен продолжал безмолвно глазеть на Бэт. Он выглядел очень подозрительно с этими торчащими волосами, телом тяжелоатлета и опасными флюидами, которые исходили от него сильными потоками. Преступники бы с легкостью приняли его за своего, поскольку нужно было быть сумасшедшим, чтобы принять Крэйвена за полицейского. А даже если бы кто-то из уголовников и рискнул предположить, какой стороне закона следовал этот мужчина, то Крэйвен бы надрал им задницы, якобы приняв этот намек за оскорбление.

— Давай ты не будешь воспринимать мои слова на свой личный счет. Мы пережили ужасный опыт и застряли в глуши до тех пор, пока не прибудет помощь, поэтому должны вести себя как взрослые.

Крэйвен не отводил от нее взгляда, а уголки его губ еще сильнее опустились вниз.

— Ты действительно ничего не знаешь?

— Не знаю чего?

Мужчина наклонился ближе, вторгаясь в ее личное пространство, и глубоко втянул воздух носом.

— Дерьмо. Он такой слабый. Я думал, что ты играешь с моим братом. И даже, несмотря на то, что он уверял меня о твоей неосведомленности, я все равно был уверен в обратном.

— Ты о чем? — Бэт медленно встала.

— Когда я называю тебя сукой, то ты считаешь, что я имею в виду женщину, которая сквернословит, не так ли?

Бэт несколько раз моргнула, силясь понять, что он пытался ей сказать. Но быстро сдалась. Видимо Крэйвен слишком много лет проработал в полиции нравов. Такая занятость сильно влияла на мужчин, превращая их в антисоциальных, а в определенных случаях вообще в полных идиотов. Криминальный образ жизни сказывался на них, меняя человека. Некоторые из них были вынуждены начать принимать наркотики, чтобы вписаться в преступный мир, при этом зачастую заканчивали смертью, так как уже не могли ничем себе помочь. Ведь эти несчастные успели приобрести пагубное пристрастие. Для них стерлись границы дозволенного, и они становились такими же преступниками, на которых охотились ранее.

— Я просто не люблю, когда меня так называют, договорились? — Бэт пыталась быть мягкой. — Это оскорбительно. А я сильная женщина и говорю всегда то, что думаю. Это не плохая черта характера. К тому же я могу за себя постаять. Опять же, не самое ужасное качество. Я осознаю, что слишком упряма, но ты тоже должен признать, что был не совсем точен и заслужил немного того дерьма, которое я на тебя вылила.

Крэйвен выпрямился и, отвернувшись, тихо выругался, пробежав пальцами по иссиня-черным волосам.

— Невероятно. Как она может не знать?

— Не знать чего?

Мужчина снова медленно повернулся к Бэт. Он стоял в добрых пять футов и с любопытством смотрел на Бэт, поэтому ей пришлось задрать голову, чтобы ответить на его взгляд.

— Расскажи о своих родителях.

«Странная просьба, — подумала Бэт. — С чего, черт возьми, он вообще решил меня об этом спросить?»

— Ладно, давай поиграем. Мои родители были замечательными людьми. Но погибли в аварии, когда мне только исполнилось восемнадцать. Моя сестра на два года младше, и я решила растить ее сама, а не отдавать в приемную семью. Тем более родители сами указали меня как опекуна Дасти. Мы живем в Лос-Анджелесе.

— А как же другие родственники?

— Только дедушка, о котором ты знаешь. Он связался со мной после того, как обнаружил, что умирает. Мы с Дасти как раз решили навестить его, когда самолет разбился.

Крэйвен замялся.

— Как много ты знаешь о своем дедушке?

— Не так уж и много. Он богат и живет как отшельник, а моя мама ушла из дома еще в юном возрасте. Они не ладили, поэтому она переехала в Лос-Анджелес. А там уже познакомилась с моим отцом и они поженились. Она была учительницей, а он работал в сфере строительства.

— Что за несчастный случай?

Бэт поморщилась.

— Невежливо спрашивать об этом.

— Просто ответь.

— Нет. Это не твое дело.

Крэйвен резко рванул вперед и вцепился в Бэт. Ее ноги оторвались от земли, вынуждая ахнуть. Мужчина поднял ее тело на добрый фут, и они оказались друг к другу нос к носу.

— Сейчас же ответь. Мне нужны детали.

Страх заглушил все эмоции Бэт. Крэйвен выглядел очень сильным и даже не напрягался, удерживая ее на весу. Она судорожно сглотнула.

— Они погибли в автомобильной аварии. Грузовик вылетел на дорогу на красный свет. В тот день лил дождь, а фургон, спускающийся с холма, буксировал прицеп. Водитель не смог остановиться и протаранил автомобиль так сильно, что разорвал пополам. Оба родителя погибли почти мгновенно.

Опустив Бэт на землю, Крэйвен освободил ее и отступил.

— Это тоже могло сработать.

Возмущение разгорелось в Бэт.

— Могло сработать? Ты бездушный сукин сын, вообще-то мы обсуждаем мою мать и отца. Их потеря разрушила мою жизнь. Это ты хоть понимаешь? Мне тогда едва исполнилось восемнадцать, и я до ужаса боялась воспитывать младшую сестру, которая полностью от меня зависела. Мне пришлось сделать выбор, о котором я буду жалеть всю оставшуюся жизнь, но на тот момент, я сделала все, что было в моих силах.

— Я не это имел в виду. Сожалею о вашей потере. О чем ты будешь жалеть? — тон и выражение лица Крэйвена слегка смягчились.