Bafometka - Ненависть [СИ]

— Не нужно трусливо прикрываться ребёнком! Что это будет за жизнь?! Особенно для меня… после всего, что было… Мы можем совместно оформить опеку над Рэном и жить раздельно! А теперь отпусти меня и дай собрать вещи!

Ятен покачал головой. В отличие от Минако, дрожащей всем телом, он походил на каменную статую.

— Нет. Ты останешься здесь. По доброй воле или нет…

С этими словами он отпустил Минако, подошёл к станционному телефону, взял трубку и набрал номер.

— Алло, Исикава, с этого дня ни моя жена, ни ребёнок не должны покидать квартиру ни под каким предлогом. Только в моём личном сопровождении или если я дам специально инструкции на этот счёт. В квартиру будут иметь допуск только мой дед, братья, Мако Кино, Нару Осако, Рей Хино, Усаги Цукино, Ами Мицуно и служба безопасности. За мою жену и ребёнка вы отвечаете своей головой. Всё понятно?

Ятен отключился и повернулся к ошеломлённой Минако, безмолвно глядевшей на мужа.

— Я очень сожалею, что мне приходится прибегнуть к таким мерам. Но ты не оставила мне выбора. Я не допущу, чтобы ты и Рэн пострадали от этого маньяка Кунцита Сайто.

— Единственный маньяк здесь это ты! Можешь хоть в тюрьму меня упечь или психушку! Я ничему не удивлюсь! Достойный финал нашим отношениям!

Выпрямившись и гордо вскинув голову, Минако повернулась и направилась прочь из спальни, не удостоив Ятена даже взглядом.

Ятен вышел из машины. Послышался звук турбин взлетающего самолёта. Он посмотрел на часы. До объявления рейса Токио-Париж оставалось ещё куча времени. Но ему всё равно нужно было спешить, чтобы успеть перехватить Оливию Какю. Выкинув окурок в урну и надвинув на лоб бейсболку, Ятен зашёл в двери аэропорта.

Пробираясь сквозь толпу к информационному табло, он заметил знакомую худощавую фигурку с дорожной сумкой. Ятен подошёл к Оливии и цепко схватил за плечо.

— Пойдём-ка!

— Что? Куда? — всполошилась девушка.

— Поговорить надо…

— Никуда я с тобой не пойду! У меня самолёт! — Оливия попыталась вырваться, но Ятен крепко держал её.

— Ещё как пойдёшь! Или, клянусь, я сверну тебе шею прямо здесь! — зашипел молодой человек.

Выворачивая ей запястья, он практически потащил её за собой.

— Хиллер! Ты рехнулся! — Оливия молотила его свободной рукой по спине, но Ятен выл в таком бешенстве, что не чувствовал её ударов.

Он вытолкал девушку в туалет и, закрыв дверь на защёлку, прислонил к стене.

— У меня к тебе всего один вопрос, Лив! ЗАЧЕМ?

— О чём ты? — в её голосе был тот же ужас, что и в глазах.

— Ты заманила меня к себе домой, напоила наркотиком, изнасиловала и сняла это на камеру! И я хочу знать, зачем ты это сделала?!

— Какая уже разница? Что сделано, то сделано!

— Ошибаешься! Тебя ведь Кунцит подбил, да?

Оливия закусила губу.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь…

Ятен посмотрел на её красивое и отрешённое лицо и почувствовал, как в нем стала закипать злоба. Настолько сильная, что молодой человек замахнулся, чтобы отвесить Оливии пощёчину, но в паре сантиметрах от её лица затормозил руку и осторожно погладил по щеке.

— Дура ты, Лив. Неужели ты считаешь, что швырнув двум людям в души столько дерьма… сделав больно, что-то в твоей жизни изменится к лучшему?

— Что ты вообще можешь знать о боли? — тихо просила Оливия.

Несколько мгновений на её лице блуждала блаженная улыбка, потом она вздохнула.

— Мне казалось… я была почти уверена, что это любовь… Как же я могла так ошибаться… — пробормотала она, растягивая блузку.

Заметив шрамы и ужасные синяки на нежной коже, Ятен вздрогнул и отшатнулся.

Оливия быстро застегнула блузку и вновь улыбнулась. Ласково, мечтательно. И Ятен никак не мог понять, отчего его коробило сильнее — от выражения её лица или вида шрамов.

— Он страшный человек, Хиллер… — сказала Оливия. — Он всё делает с улыбкой. Такой светлой и безмятежной. И причиняет боль так же… так же безмятежно… Его рука никогда не дрогнет… и это больше, чем ненависть… намного больше… потому что он делает это не от того что жесток… Нет… Кунцит не жесток… Он как ребёнок, отрывающий мухам крылья. Не из злобы, а из любопытства… Полетит ли муха… Понимаешь? Когда в человеке горит ненависть, он стремится отомстить… Такого человека можно понять… у такого человека есть причина… — Оливия провела пальцем по виску Ятена. — У тебя тоже были причины… Ты тоже был жесток, Хиллер, но я знаю почему… Потому что до Минако никто в тебе не пробуждал нежности. Ты был обижен и напуган, не зная чего ждать от враждебного мира. А Кунцит… он не обижен. Он не напуган. Он… он просто мёртв. А мёртвое никогда не сгорит и не возродится из пепла, сколько бы разрушений оно не совершило… Вот поэтому тебе нужно его бояться…

— Зачем ему Минако?

Оливия вздохнула.

— Я не знаю… Он обещал оставить меня в покое и дать возможность уехать в Париж, если я пересплю с тобой, сниму видео и перешлю его Минако… Мне жаль, что я так поступила, но… иначе он бы продолжил меня истязать…

— Женщина… Берилл… у тебя действительно были её фотографии?

— Нет. Так мне велел сказать тебе Кунцит, чтобы ты поехал ко мне домой после концерта…

— Что?! — воскликнул Ятен.

Ему стоило большого труда погасить эмоции, овладевшие им при этом признании.

— А ты случайно не знаешь, как он может быть с ней связан?

Оливия покачала головой.

— Нет. Кунцит никогда не обсуждал со мной личное… И даже несмотря на то, что я была его невестой, он так и остался для меня загадкой…

Покинув здание аэропорта, у Ятена в голове пульсировали слова Оливии: «Он мёртв. А мёртвое никогда не сгорит и не возродится из пепла, сколько бы разрушений оно не совершило… Вот поэтому тебе нужно его бояться…»

Ятен не боялся. Но его всё ещё трясло. И чем дальше, тем сильнее. Усаживаясь на заднее сидение машины, он сцепил руки в замок и стиснул изо всех сил. За окном было уже темно.

Было уже одиннадцать вечера, когда Нару поднялась в свою квартиру. И хотя Мако теперь делала за неё всю работу, Нару чувствовала себя такой уставшей, что едва передвигала ноги, и с трудом втащилась на последний лестничный пролёт.

— Я уже заждался вас, мисс Осако, — раздался голос Кунцита Сайто, едва она закрыла за собой дверь.

Нару вздрогнула и щёлкнула выключателем. В тусклом жёлтом свете стала видна убогая обстановка её маленькой квартиры. Кунцит Сайто, одетый в безупречный серый костюм, сидел на стуле возле не заправленной кровати, заложив ногу за ногу. Он был просто великолепен. И как только человек без души мог выглядеть подобным образом?

— Что вы здесь делаете? — нахмурилась Нару.

— Как я уже сказал, ожидаю вас, мисс Осако. Я не дождался вашего ежедневного отчёта и вот решил навестить лично…