Кристина Амарант - Куколка [СИ]

— Подожди… — недоуменно бормотала мать. — Дом в центре — это прекрасно, но нам же оттуда до завода часа два добираться через весь город.

— Мама, ты меня слышишь?! Вам не надо больше вкалывать на заводе! У вас есть жилье, а в центре можно найти работу, которая гораздо лучше оплачивается. Кроме того, я заведу счет на твое имя, куда будут поступать проценты от вклада. Деньги небольшие — около двадцати пяти империалов в месяц. Но они помогут вам продержаться, если будут трудности с работой.

— Двадцать пять золотых? — мать охнула и села. На заводе ей платили меньше.

— Это действительно немного, мам. Вам придется содержать дом, платить за него налоги. Жизнь в центре — дороже, цены в магазинах выше. Кроме того, вам придется по-другому одеваться… А, ты сама все увидишь!

На словах такого не объяснить, это приходит постепенно, исподволь. Мать сама поймет, когда посмотрит как живут ее соседи в чистеньких домиках Лейтона. Ей захочется быть не хуже других почтенных дам и уже будет стыдно надеть чиненные-перечиненные шерстяные чулки или пользоваться разномастными кружками с отбитыми ручками.

Ожидаемая проблема возникла с мужем Мари — Томом.

— Нет, — сказала Ани, бесстрашно глядя ему в лицо. — Тебя в моем доме не будет.

— Чё?! — возмутился было он. — Да ты чё себе позволяешь, шалава. Да я тебе…

Он вскинул руку, но ударить не успел. Один из секъюрити поймал летящий кулак и дернул за себя. Мгновением позже храбрый вояка с женщинами обнаружил себя стоящим на коленях. Вывернутая за спиной рука невыносимо болела, заставляя упираться в пол лбом.

— Подождите, что вы делаете?! Том, нет! Оставьте его! — Мари забегала вокруг. Она то пыталась оттащить тролля, то утешить и погладить мужа, который злобно зыркал и поливал ее, а заодно всю ее семью отборной бранью.

— Ани, скажи, чтобы его отпустили!

Девушка покачала головой.

— Мари, это неправильно. Неужели ты хочешь взять эту мразь с собой в новую, нормальную жизнь?

— Но он мой му-у-уж, — проскулила сестра.

— Сегодня сходим в ратушу, подадим бумаги на развод.

— Но как же?! Я что — одна останусь?

Ани обняла сестру, хотя больше всего на свете ей хотелось схватить ее за плечи и хорошенько потрясти.

— Ты молодая, красивая. Пойдешь учиться, познакомишься с каким-нибудь замечательным парнем. Неужели ты всю жизнь хочешь тянуть пьяницу и неудачника? И терпеть побои всякий раз, когда ему надо сорвать дурное настроение? Помнишь, как он пропил бабушкино кольцо? Как гонялся за тобой с топором. У тебя нет двух зубов, сломана ключица. А выкидыш, который был в прошлом году?! И ты так и будешь все терпеть и прощать?!

Все, что копилось в душе годами, пока Ани наблюдала за «семейным счастьем» сестры вскипело и выплеснулось. Она говорила и говорила, захлебываясь в ярости. Убеждала, приводила примеры и сама себя не узнавала. Она же всегда была тихой, робкой и послушной. Откуда взялась эта твердость, готовность идти до конца, сражаться за своих близких людей хоть со всем миром?

Должно быть, те страшные сутки, которые Лиар провел между жизнью и смертью, все же изменили ее. Нельзя всю жизнь убегать, иногда нужно драться за то, что для тебя важно.

За тех, кто важен.

Потрясенная напором всегда милой и покладистой сестры Мари затихла.

— А как же он?! — жалобно, но уже без особого пыла спросила она. — Он же без меня пропадет…

— Не пропадет, — жестко ответила Ани. — Такие как он не пропадают. Найдет себе другую дурочку, готовую терпеть измывательства. Ты не спасешь его, Мари, потому что его не нужно спасать. Его все устраивает.

— А ты сука… — начал было Том, но тут державший его секьюрити слегка нажал на вывернутую руку. Что-то подозрительно хрустнуло в связках, и мужчина взвыл от боли, временно утратив дар речи.

— Ты больше никогда не подойдешь ни к кому из моих родных, — зло и холодно отчеканила Ани, глядя на него сверху вниз. — Если не хочешь навсегда разучиться ходить. Понял?

Он посмотрел на них исподлобья налитыми кровью глазами и выплюнул еще порцию грязной матерщины.

— Убью суку…

— Неправильный ответ, — ухмыльнулся второй тролль и ухватил своей лапищей Тома за ухо. — Попробуй еще раз.

Он мял и выкручивал несчастное ухо пока Том не всхлипнул — жалостливо, совершенно по бабьи.

— Хватит, хватит! Я понял!

— Вот и хорошо. Люблю понятливых, — осклабился секьюрити. — Если понял — вали отсюда.

— Лучше мы уйдем, — вмешалась Ани. Зрелище «убеждения» Тома оказалось неожиданно тяжким для нее. Несмотря на всю ненависть, которую она испытывала к обидчику сестры, что-то внутри требовало вмешаться, спасти, облегчить его боль.

Странное чувство. Как будто ее и не ее одновременно.

«Что бы это ни было, я разберусь с этим позже», — пообещала она себе.

Как странно было входить в «Луну и корицу» и понимать, что ты больше здесь не хозяйка. В лучшем случае — почетная гостья. Ани придирчиво обвела взглядом зал и не увидела изменений.

В дневной час в кофейне было тихо и безлюдно. Привычный аромат кофе, специй и свежей выпечки дразнил обоняние. Миссис Хупер сидела за стойкой, уткнувшись в газету, и Ани вдруг заметила, как она помолодела. Волосы аккуратно расчесаны и стянуты в строгий узел. Даже подкрашены, чтобы не было видно седых корней. Опрятное тщательно выглаженное платье подогнано по фигуре. Кажется, даже морщинок меньше стало. И она больше не горбится, ушло выражение безразличия и озлобленности на весь мир, которое превращало еще вполне привлекательную женщину в старуху.

— Здравствуйте. Как у вас дела?

— Превосходно! — хозяйка вскочила. Улыбка осветила ее лицо, глаза засияли от счастья. — Аннабель, девочка моя, ты слышала новость?! Это просто невероятно, я поверить не могу!

— Что случилось?

— Его осудили! — восторженно выдохнула миссис Хупер. — Того урода, который сбил мою Салли! Я уже не надеялась, даже не ждала. Эта мразь похвалялась, что никто ему ничего не сделает. А тут вдруг на прошлой неделе мне приходит повестка — просьба явиться на судебное заседание. Никаких долгих речей адвоката и шоу на публику, как обычно бывает. Все слушанье пару дней заняло. Мерзавца отправили на каторгу на тридцать лет! — она закружилась на месте от восторга. — Это чудо, Аннабель! Самое настоящее чудо!

— Да, чудо, — с улыбкой согласилась Ани, мысленно пометив, что надо обязательно поблагодарить Рейгера. Когда лейтенант обещал «ускорить ход дела», она даже не предполагала, что результат его ускорения будет настолько впечатляющим.

— А как кофейня? У вас все хорошо?

Решение уйти из «Луны и корицы» далось Ани непросто. Ей не нужны были деньги от скромной зарплаты официантки, но как оставить дело, в которое успела вложить частичку души?