Кристина Амарант - Письма Амарант [СИ]

Здравствуй, Кари.

Я плохо умею извиняться, но думаю правильно будет начать именно с извинений.

Прости меня. Я полный осел.

Чем больше я думаю о том, как у нас с тобой все случилось, тем больше понимаю, как был неправ.

Нет, даже не так. Не неправ. Я был полным и абсолютным идиотом. Эгоистичным и слепым во всем, что касалось тебя.

На последней букве Чарли с такой силой надавил на шило, что оно вонзилось в планшетку. Он скрипнул зубами. Хотелось застонать от злости на себя, ощущения собственной никчемности.

Снова и снова, уже в тысячный раз за прошедшие дни в памяти замелькали картины их первой с Кари встречи.

Когда в ответ на услугу вожак чужого клана потребовал, чтобы Чарли женился на его слепой дочери, оборотень почувствовал себя загнанным в ловушку. Тогда все казалось простым и понятным — клан Маккуин решил спихнуть невесту «с брачком», пользуясь тем, что у Чарли нет выхода. В доброжелательности, с которой будущие родственники приняли его, чудился подвох, как будто весь клан радовался, что удалось повесить заботу об инвалиде на чужака. Дров в костер подкидывали многословные рассуждения будущей тещи о том, какая Кари беспомощная и как хорошо, что наконец-то нашелся порядочный волк, который будет заботиться о несчастной слепой девочке.

Если бы Чарли вовремя включил мозг! Если бы не был так поглощен своими обидами…

Тогда он смог бы заметить, с каким теплом и уважением говорили о Кари ее родственники. Мог бы обратить внимание, что «беспомощная девочка» не сидит целый день дома, полностью полагаясь на заботу родственников, а живет в столице и ходит в ту же академию, что и он.

Но он, ослепленный собственной глупостью, злой на то, что его силой принудили к браку с увечной незнакомкой, не заметил ничего.

Потом был тот разговор в кафе, когда он легко швырял пренебрежительные и оскорбительные слова в адрес своей невесты и ее родни, не подозревая, что девушка сидит рядом и все слышит. И скандал, когда она категорически отказалась за него замуж, а он — дубина, придурок — вместо того, чтобы убедить, уговорить, покаяться и признать свою неправоту, просто развернулся и уехал.

И кто из них двоих был слепым?

Прозрение пришло позже, когда он встретил Кари Маккуин в академии. Когда впервые увидел ее по-настоящему — сильную и гордую волчицу.

Когда осознал, что она его пара.

Я виноват перед тобой. В том, что сначала оскорбил, а потом преследовал, принудил к помолвке.

Еще я виноват в том, что поцеловал тебя, но за это я не стану извиняться.

Он закрыл глаза, вспоминая пьянящий вкус ее губ. Сладкий запах волос, короткую боль, когда она укусила его и безумное возбуждение, когда Чарли понял, что девушка отвечает ему. Что на нее — такую холодную, непреклонную — тоже действует магия взаимного притяжения пары.

Но его невеста не живет инстинктами. «Я не люблю тебя, Чарльз, — сказала она. — Но что гораздо хуже, я не уважаю тебя, и не доверяю. Да, к тебе тянет, но я ощущаю это, как принуждение».

В тот момент Чарли понял, что все. Если сейчас она уйдет, если он позволит ей уйти, то потеряет ее навсегда. И без торгов согласился на жестокое условие, которое поставила Кари.

Год в разлуке.

Не видеть ее год, не слышать ее запах, жить только воспоминаниями.

Больно. Очень больно и тяжело. Но в тот миг он бы согласился на что угодно.

Расчет волчицы был понятен. Она не верит в его любовь. Считает, что это всего лишь влечение, страсть, голос инстинкта. Надеется, что за год он ее забудет.

Хорошо, что Кари хотя бы разрешила писать ей.

Милая моя Кари.

Я написал только первые три слова и уже представил, как ты прочтешь их, нахмуришься и скажешь, что ты не «милая» и уж тем более не «моя».

Но ты не прочтешь, теперь я знаю это точно.

Да, сегодня сделал глупость, которую поклялся никогда не делать. Проходил мимо центрального почтового и не удержался. Заглянул, чтобы спросить.

Все мои письма по-прежнему лежат там. Невостребованные и ненужные.

Я боялся, что так будет, поэтому не оставил обратного адреса — слишком горько было бы получить их назад. Пройдет срок хранения, и почтовые служащие просто швырнут конверты в огонь. Может, какой-нибудь любопытный клерк даже распакует одно из них и удивится, не найдя внутри ничего, кроме сотен пустых исколотых иглой листов.

Вряд ли случайный клерк знает азбуку слепых.

Я помню, что ты говорила мне не ждать слишком многого от нашей следующей встречи. Не вспоминать о тебе, ни на что не надеяться, встречаться с другими девчонками.

Но я не хочу. Не хочу и не могу не думать о тебе, почти-не-моя милая Кари. Ты что-то изменила во мне, и это навсегда.

— Привет, — улыбка на лице хорошенькой тигрицы-оборотня обещала многое, очень многое. И проходя она словно бы случайно задела задела Чарли грудью. Уже не в первый раз.

— Привет, — ответил он доброжелательно, но равнодушно.

— Может, сходим куда-нибудь? — промурлыкала девица. — Мы с друзьями собираемся в боулинг, не хочешь с нами.

Томный взгляд из-под ресниц, пухлые губы, грудь четвертого размера. Руку протяни и этот плод сам падет к твоим ногам. Еще три месяца назад Чарли был бы счастлив. В начале года он сам подкатывал к блудливой кошке, но тогда она была увлечена его другом.

И можно согласится. Покувыркаться пару недель с тигрицей, Кари все равно ничего не узнает. А даже и узнает, разве не она сама советовала ему не зацикливаться на их почти несуществующих отношениях?

«Для тебя же будет лучше, если ты не станешь слишком много думать обо мне. Знакомься с другими девушками, общайся с друзьями, живи полной жизнью» — сказала волчица ему на прощание.

— Прости, — он напрягся и выудил из памяти имя, — Джулия. Но сегодня мне надо учиться.

— Тогда завтра? Сходим в кино?

В кино… Смешно, он ведь тоже тогда позвал Кари в кино. Совсем забыл, что она не видит.

— Прости, — повторил Чарли. — У меня есть невеста.

Невеста. Да, так я и говорю, не уточняя, что сделал тебя своей невестой насильно. И уж тем более не вспоминая, что для тебя эта помолвка по обычаям волков ничего не значит.

Наверное, ты проклянешь меня, но я не жалею. Хочу целовать тебя снова и снова. Каждый пальчик, каждый ноготок. Хочу видеть твою улыбку и знать, что ты улыбаешься для меня.

Хочу быть частью твоей жизни.

Перечитал и стало как-то стыдно. Сентиментальная чушь. Я бы смял и выкинул этот листок, но ты все равно не прочтешь, значит, можно не боятся быть нелепым.

— Что читаешь, Маккуин? — Раум ди Форкалонен перегнулся через ее плечо и неодобрительно хмыкнул, обнаружив в руках волчицы белый лист, испещренный еле заметными проколами.