Юлия Григорьева - Не пугайте серого волка [СИ]

— Никому не позвонил, — усмехнулся Игорь.

Побежал следом, вывалив язык из пасти, изошел на слюну, но не сделал единственное разумное, что дало бы хоть какую-то надежду. И с Андреем поругался. Если тот обиделся, может даже сразу не заметить, что его приятель исчез. Кто может озаботиться тем, что телефон молчит? Мама. Мама, да, но решит, что ее волчонок опять развлекается с другом. Вожак… Нет, до понедельника ему нет дела до одного из взрослых волков стаи. Женщины… Могли бы, но тоже вряд ли, за последнюю неделю он оборвал все контакты, некоторые вообще переместил в черный список, чтобы не испортили своей настойчивостью его «романтических» отношений.

— Тьфу! — зло сплюнул Игорь. — Блаженный придурок.

— За что ты так себя, лапочка?

Голос Яны оборотень узнал без труда, даже еще не видя ее.

— Не ругай себя, дорогой, ты был обречен. Чарам ламии противостоять невозможно. Ты и без того оказался достаточно силен, вон, проснулся раньше времени, размышлять еще можешь. Мой мужчина за неделю до нашего совокупления превратился в песика. Ходил за мной, как тень, даже на ночь оставался под нашими окнами. Мама его угрозами домой отправляла. Нам не нужен был труп во дворе, для этого есть алтарь и положенное время. — Яна хмыкнула и продолжила уже серьезней: — Обычно мужчин на день с алтаря снимают, а тебе доверия нет. Слишком силен. Хороший самец, повезло Марте.

Оборотень бросил на нее настороженный взгляд, но быстро понял, что Яна назвала его самцом в иносказательном смысле. Откуда им было знать, кто в этот раз попался в их сети?

— Не переживай, когда всё закончится, ты не будешь мучиться, — продолжала женщина. — Мама владеет ритуальным ножом, как иглой. Ей бы мясником работать…

— А она стала Потрошителем, — зло усмехнулся Игорь. — У вас вообще бывают ритуалы без крови?

— Конечно, — кивнула Яна. Она поставила куда-то вниз поднос с едой и с интересом оглядела волка. — Сама бы тебя оседлала, но не могу. Эта жертва ради продолжения нашего рода. Жаль…

— При каком ритуале не пускаете мужчинам кровь? — оборотню не было это интересно, но хотелось увести разговор от своей персоны.

— Ритуал посвященный плодородию не требует кровавой жертвы. Я выбираю мужчину из общины, и мы занимаемся любовью на глазах всей деревни. Кстати, сегодня у тебя зрителей прибавится, так что не оплошай, — женщина весело рассмеялась и шлепнула волка по плечу. — Я пошутила, облажаться у тебя не получится, даже если захочешь это сделать. Тебя ждет упоительная ночь, даже несмотря на зрителей.

— Безумно рад это слышать, — сухо ответил Игорь. Неожиданно он прищурился и окинул Яну оценивающим взглядом. — Значит, хочешь меня?

— О-о, не провоцируй меня, лапочка, я всего лишь слабая женщина, — она рассмеялась и погрозила пальцем. — Да, я тебя хочу, но не притронусь, не старайся. Гнев Великой Матери ужасен. Я не предам ее.

— За что же она так не любит мужчин, — проворчал оборотень.

— За предательство, — ламия посмотрела на пленника другим взглядом. Ее веселье исчезло, и Игорь разглядел гневную искру. — За унижения. За надругательство и извращение ее сути. Великая Мать ведет свои изначальные корни со времен матриархата. Когда-то она олицетворяла собой власть. Но мужчины принизили ее значение. Женщины попали в подчиненное положение, а наша покровительница отправилась в ад, как демоница! Поганые еретики! Но Астарта умеет мстить. И каждая жертва, каждая капля мужской крови — это воздаяние за вероломство и подлость!

— А женщины святые? — усмехнулся оборотень. — Разве не издревле идет поговорка «Муж — голова, а жена-шея. Куда шея повернется, туда голова смотреть и будет». Женщины из подчиненного положения неплохо руководили мужчинами. Царицы, королевы, умные фаворитки, премьер-министр, канцлер, сенаторы и так далее. Это всё женщины у власти. Значит, богиня продолжает им покровительствовать и без кровавых извращений над мужчинами? К чему эта война полов?

Глаза Яны сузились, она вспыхнула, готовая броситься в бой, но вдруг расслабилась и опять рассмеялась.

— Хватит разговоров, тебе нужно подкрепиться, — сказала она и взяла в руки тарелку.

Игорь хотел отказаться, но подумал, что так у него действительно не будет сил, а они ему нужны, как никогда нужны, и покорно открыл рот. Яна одобрительно хмыкнула.

— Кстати, если думаешь, что мы охотились на тебя, то ты ошибаешься, — снова заговорила женщина, продолжая кормить волка. — Звезды указали день, когда появится нужный мужчина, Великая Мать дала благословение, и Марта отправилась в свое маленькое путешествие по городу. Вас было пятеро, кто отреагировал на чары в тот день и подошел знакомиться. Девочка встретилась с каждым, привела к нам, но идеально подошли только двое, так что сейчас здесь мог лежать совсем другой. Ты — это уже личный выбор Марты.

— Какая честь, — буркнул оборотень. — Я польщен. Прямо, изнемогаю от счастья.

— Зато ты умрешь на пике наслаждения, — подмигнула Яна. — И, поверь, подобного ты не испытал бы уже ни с кем и никогда.

— Ну, всё, предел мечтаний достигнут, жить и вправду больше не зачем, — его глаза сердито сверкнули, и женщина улыбнулась.

— Мне нравится твоя язвительность. Боец, хоть и лежишь голым в оковах. Но кусай, это вносит разнообразие.

— Я бы укусил, — проворчал Игорь. — Еще как укусил, только освободи…

Яна с веселой улыбкой погрозила пальцем, забрала поднос с опустевшими тарелками и ушла. А волк остался. Он приподнял голову, посмотрел вслед женщине и выругался сквозь зубы. Однако снова уходить в размышления не спешил, и думать о том, что оказался одним из пяти не стал, хотя его и задело это откровение. Марта была его ангелом, а он стал номером пять в очереди на осеменение и смерть.

— Чары, — криво усмехнулся оборотень и завертел головой, стараясь узнать побольше о месте, где оказался.

Сооружение точно не было чем-то грандиозным. Скорей всего ламии прятали свой алтарь в одном из однотипных домов. Здесь не было окон, зато вдоль стен сидели позолоченные львы и пантеры. На их головах размещались чаши с горевшим маслом, именно они и давали необходимое количество света. Стены алтарного зала были расписаны фресками, на которых изображались люди с разным цветом кожи, в тогах, хитонах, в доспехах, в шкурах, вовсе обнаженные, но все они вздымали руки перед женщиной, окруженной золотым сиянием. Где-то эта женщина улыбалась, где-то гневно свела брови, а на нескольких фресках лицо богини было искажено лютой злобой. И если справа от двери на фресках Великая Мать держала в руках гирлянды цветов, то слева цветы сменил нож, и окровавленные мужчины, вздымали к ней руки, явно моля о прощении. Должно быть, так в представлении ламий выглядел Страшный суд.