Иоганнес АЛЛЕН - ОДНАЖДЫ ЖАРКИМ ЛЕТОМ

Возле деревенского киоска толклась группка парней и девчонок. Берти остановилась.

– Привет, Эрик, – поздоровалась она с плотным коротышкой, которому явно было не больше восемнадцати.

– Эй, ребята! – отозвался он. – Что это вы тут делаете?

– Я гощу у Хелен, – кивнула на меня Берти. Компания лениво закивала в знак приветствия.

– Сегодня у одного приятеля танцы, – сообщил Эрик. – Пойдемте с нами, если хотите, тем более, что нам не хватает девчонок.

– Большое спасибо, – рассмеялась Берти. – Мы польщены!

– Так чего мы ждем? – удивился Эрик. – Пошли.

Мы двинулись гурьбой к ярко освещенному коттеджу. Он стоял ближе остальных к морю, и на самом берегу были постелены доски для танцев. Почти сразу, как мы появились, меня подхватил какой-то парень и мы с ним пустились в пляс. Танцевать у самой воды было довольно странно – море тихо шуршало у ног, а магнитофон только мешал его музыке, тем более, что запись была не самой лучшей, словом, у меня не было настроения выплясывать. Мелодия кончилась, парень отпустил меня, и я вдруг сразу почувствовала себя очень одинокой и ушла одна к морю, чтобы просто посидеть, глядя на тихо плещущиеся волны. «А вдруг это тот самый вечер, когда на горизонте появится мой корабль, – думала я, – именно сейчас он мне так необходим!»

Вдруг я увидела, что не одна у берега – кто-то сидит рядом. Я повернула голову и наткнулась на пару ярко-синих глаз. Они улыбнулись и чем-то напомнили мне глаза отца, хотя были на самом деле совершенно другими.

– Меня зовут Френсис, – представился парень. – А я раньше тебя не видел.

– А я здесь первый раз, – отозвалась я. – Меня зовут Хелен.

Ему вряд ли было больше восемнадцати, и он был такой загорелый, что белки глаз казались голубоватыми на почти черной коже. Волосы у него были коротко подстрижены, а руки длинные и сильные. Я заметила, как под загорелой кожей ходят упругие мышцы.

– Почти стыдно заводить шумную музыку в такой вечер, – заметил он. – Это портит тишину и покой воды.

– Я думала о том же самом, – обрадовалась я.

Потом мы долго сидели молча, просто глядя на волны, пока сзади продолжались шум и веселье. Потом он взял меня за руку и просто легко пожал ее, я не ответила на пожатие, но по телу прошла теплая волна. Он был одинок и печален – я это почувствовала, и сердце у меня дрогнуло. Мы просто сидели на песке и касались друг друга пальцами, как будто двое слепых вели тихую игру или разговор. Я даже представать не могла, что руками можно сказать так много.

Наверное, прошло довольно много времени, пока появилась Берти и сказала, что хочет домой. Сейчас же. Видимо, она не имела должного успеха и решила немедленно уйти. Мы направились к нашему коттеджу и шли с Френсисом, взявшись за руки, Берти поплелась сзади. Все получилось очень удачно – Френсис узнал, где я живу, и пообещал, что зайдет на следующий день. Прежде чем он повернулся, чтобы уйти, я поймала отсвет его застенчивой улыбки.

До конца дороги мы с Берти молчали, я смотрела под ноги, Берти на прощанье бросила одно из своих словечек, выражавших крайнюю степень недовольства, и ушла к себе в комнату. Я тоже пошла к себе и легла, но долго не могла уснуть и пялилась в потолок, прислушиваясь к звукам, которые доносились с улицы. Мне казалось, что я все еще чувствую пожатие его нежной руки.

Если у тебя есть хорошая сеть и ты готов терпеть острые камни, которые впиваются в ступни, то в нашей части побережья можно поймать достаточно рыбы к обеду. Надо только войти в воду на глубину трех-четырех футов и не пугаться, если по коленке смажет клешня краба. И ждать, ждать. Берти никак не могла этому научиться. Как только она видела что-то движущееся в прозрачной воде, то сразу вскрикивала и кидалась в сторону. У меня было больше терпения, но пойманных рыбешек мы почти всегда отпускали.

Погода по-прежнему была замечательной. Утром на воду спускался туман, но к девяти часам становилось уже так жарко, что можно было спастись, только сидя в море.

К моему удивлению, Френсис на следующий день не пришел. И через день тоже, и через два. Мы были одни. Правда, Берти обнаружила, что довольно много народу ходит играть в теннис и иногда отправлялась туда по утрам. Я – нет и не потому, что всегда была ужасно застенчива. Мне вовсе не хотелось ни с кем общаться, мне хватало собственной компании, а свидетелями моих размышлений были облака, бесконечное синее небо и солнце. Я прижималась к песку и слушала его шорох, как будто желтые песчинки шепотом рассказывали мне свои истории.

Но в один прекрасный день Френсис все-таки появился. Верти как раз ушла на теннисный корт, а я собирала ракушки. Он подплыл в каноэ и окликнул меня. Я махнула в ответ, и он сошел на берег. Когда он встал рядом, я обнаружила, что он на голову выше меня, и поэтому опустилась на землю, чтобы не чувствовать себя такой маленькой. Он тоже уселся рядом, и я ощутила, что он внимательно меня разглядывает, и подтянула повыше купальник.

– Ты скучала по мне? – спросил он.

– Нет, нисколько.

– Мне пришлось побыть дома, чтобы помочь маме, – сообщил он, – мы только что переехали на другую квартиру.

– Ты живешь вдвоем с матерью?

– Да, – ответил он, ложась на песок. – Отец умер. Его убили немцы в лагере. Там погибли тысячи людей. Он был связан с Сопротивлением. А больше я ничего не знаю. А где твоя подруга?

– Играет в теннис. – Мне не очень понравился этот вопрос.

Он снова сел и взял меня за руку, как в прошлый раз. И меня снова охватило то же чувство.

– Я много думал о тебе, – сказал он. – Наверное, это из-за того, что ты все время одна на берегу.

– Зря ты меня поддеваешь.

– А я не хотел, Хелен. – Он помнил мое имя. Я посмотрела в его честное открытое лицо, и кажется, поймала отблеск грусти в глазах. Почему на меня всегда производит такое впечатление грусть молодых мужчин? Гораздо больше, чем веселье и хорошее настроение.

– Давай поплаваем, – предложил он.

– Только не очень далеко.

Мы побежали к воде и довольно долго плавали. Он двигался раз в десять быстрее меня и прекрасно нырял. Потом он вдруг отстал, поднырнул и оказался подо мной. Как можно было не восхищаться золотым телом, которое поблескивало в голубой воде? Потом мы вернулись на берег. Он плыл на несколько ярдов впереди, и я как завороженная наблюдала за ритмичным движением его плеч и рук. Наконец мы упали на песок и некоторое время лежали молча, стараясь отдышаться.

– В изучении медицины есть много плюсов, – ни с того ни с сего сказал он.

– Сначала надо сдать выпускные экзамены.

– Уже.

– Ты уже такой взрослый? – воскликнула я, и тут же об этом пожалела.

– Я долго выбирал, что изучать – право или медицину, – продолжал Френсис, проигнорировав мое бестактное замечание. – Но теперь решился. Я хочу приносить людям пользу. Я найду лекарство от двух самых страшных болезней – рака и полиомиелита, – Один раз мне показалось, что у меня за ухом начался рак, – сообщила я. – Но это был всего лишь фурункул.