Мари Грей - День рождения Франсуа

В баре отеля «Режанс» элегантная обстановка, неяркий свет, мягкие ковры, в которых тонут шаги и шумы. Весь зал заставлен обитыми бархатом стульями и столиками, укрытыми белыми накрахмаленными скатертями. Ненавязчиво играет джаз, а публика здесь преимущественно утонченная, изысканная, в особенности в начале вечера. Народу здесь обычно полным-полно. Бизнесмены, всякий дипломированный и творческий люд – все собираются за столиками и у стойки. Тот конкретный вечер не был исключением. Позднее в отеле должна была состояться разрекламированная демонстрация мод.

Я появился в баре в 5:30 с моим приятелем Стефаном. Он присоединился ко мне под тем предлогом, что не может ехать домой, – на другой конец города – пока не схлынет час пик. Но меня-то не проведешь. На самом деле ему хотелось взглянуть на Габриэль.

Мы уселись за один из немногих свободных столиков, заказали мартини и стали расслабляться. Народу сюда уже набилось немало… Типичный бар при отеле: любой разрядившийся в пух и прах тип не закрывает рта, нимало не слушая замечания своих спутников, потому что все только и думают о том, чтобы завладеть вниманием и правильно держать стаканы с мартини. Стефан, пригубив свою выпивку, сказал:

– Ты уверен, что Габриэль собиралась встретиться с тобой именно здесь? Что-то я не замечаю тут никого в джинсах.

– Ты что не понял? Я же тебе говорю: вчера она мне обещала, что ради такого случая «оденется, как женщина». Она знает, какое это на меня производит впечатление… Поэтому-то она и номер для нас сняла.

«Случай», о котором я говорил, на самом деле был всего лишь моим днем рождения, но Габриэль раздула из этого целую историю – она всегда отдавала этому дню все свое чувство и воображение, чтобы было о чем вспомнить.

В этом году Габриэль начала меня доставать с моим днем рождения за два месяца. Она спросила, нет ли у меня каких-либо соображений, чтобы облегчить ей задачу сделать для меня этот день днем незабываемых радостей.

– Явись ко мне в кружевах, чулках и на высоких каблуках, от которых я с ума схожу.

– Ну, это ты так или иначе получишь! Давай-ка напряги свое серое вещество – что бы тебя по-настоящему завело?

– Сделай мне сюрприз.

Больше она эту тему не поднимала. Она вообще больше не заговаривала о своих планах на этот день. Я даже стал подумывать – уж не забыла ли она о нем.

Днем двадцать четвертого, накануне роковой даты, она позвонила мне на работу и сообщила, что вечер своего дня рождения я проведу с ней. Еще она сказала, что сняла номер в отеле «Режанс», где мы и поужинаем, и добавила, что если к концу ночи у нее еще хватит сил, то она заставит меня раздеться донага, погрузит в шампанское, а потом будет слизывать его, пока не напьется вусмерть.

Все это мне очень понравилось, в особенности в части шампанского.

Она позвонила мне еще раз, – уже в мой день рождения – когда я был на работе.

– У меня сегодня масса дел, которые нельзя отложить. Когда ты собираешься быть в отеле?

– Ну, не знаю. В пять, в пять тридцать.

– Я так и думала. Давай-ка встретимся не в номере, а в баре. Договорились? Извини, дорогой, но я не знаю точно, когда управлюсь. Может, не раньше половины седьмого. Извини…

– Ничего страшного. Выпью рюмочку, пока тебя нет, только и всего. Ведь в конце концов это же мой день рождения… Кто знает, может какие-нибудь дамочки в платьях составят мне компанию.

– Ладно, я тебя поняла. Я на уши встану, чтобы прийти пораньше. Но если в этом будет необходимость, я без лишних церемоний вырву тебя из объятий любой бесхозной женщины, которую ты подберешь.

– Только не очень грубо.

– Конечно! Я тебя люблю. До скорого.

Вот как я оказался здесь с Стефаном, который сидел рядом со мной и чуть ли слюни не пускал, глядя на всех этих женщин. С Габриэль (с той самой женщиной, которую я уполномочил удивить меня сегодня вечером) меня познакомил Стефан. До того как на сцене появился я, он пытался завоевать ее, но потерпел позорное поражение. Однако зуб на меня он за это не нарисовал, хотя продолжал питать к Габриеэль самые нежные чувства. Вот почему, когда я сказал, что она «оденется, как женщина», чтобы меня ублажить, он вдруг перестал спешить домой.

– Не уйду отсюда, пока не увижу, что она надела! – заявил он. – Уже 6 часов. Куда она задевалась? Пора бы уже…

– Она сказала, что раньше 6:30 не появится. Понимаешь, ей ведь трудно выбрать из двух своих платьев…

Гардероб моей Габриэль состоял в основном из джинсов, свободных рубашек и свитеров на несколько размеров больше, чем нужно. Любимой ее обувью были кроссовки, хотя иногда она и надевала ковбойские сапожки. Косметикой она почти не пользовалась, почти никогда не носила туфлей на высоких каблуках (разве что в тех случаях, когда хотела меня соблазнить). Очень редко (и только для того, чтобы доставить мне удовольствие) надевала она одежду чуть более женственную. Правда, таковой у нее было немного (что было достойно сожаления!), но что уж тут поделаешь?.. Она знала, что когда одевается по-женски, я просто таю. Но она мне не раз говорила, что в «женских тряпках» (как она их называла) она чувствует себя неловко.

– Не сомневаюсь, посмотреть будет на что, – сказал я. – Габриэль может быть такой хорошенькой, в особенности когда…

Но предложение это я не успел закончить. Да и все остальные разинули рты. Все мужчины в баре тут же замолчали. И не удивительно! В зал вошла какая-то кинодива – разговоры мигом прекратились, а похотливые взгляды мужчин прилипли к ней. Она была эротической мечтой, обретшей плоть…

У нее были огненно рыжие волосы, спадавшие до самой талии, длинное черное платье, которое сидело на ней, как вторая кожа, и имело вырез, заканчивающийся у бедра, а еще на ней были невероятные черные туфли на немыслимо высоких каблуках. Ногти ее сияли алым лаком, и точно такого же цветом отливали губы. Единственной драгоценностью на ней была нитка жемчуга на длинной, хрупкой, невообразимо прекрасной шее. Не смотреть на нее было нельзя, не желать ее – невозможно. У нее было ослепительное обаяние и невозмутимая уверенность супермодели. Макияж идеально подчеркивал ее до странности необычные зеленые миндалевидные глаза и тонкие брови – такие же рыжие, как и ее волосы. Даже ее очки добавляли небольшой штрих к ее таинственному облику. Глаза ее были чуть ли не слишком зеленые… а эти губы!

Первым в себя пришел Стефан. Он потряс головой, словно чтобы развеять туман, и громко сглотнул слюну, а я все еще пребывал в состоянии замешательства и не отрывал глаз от таинственной женщины, следя за каждым ее движением. Она прошла к стойке, уселась там в одиночестве и устроилась поудобнее. У меня было странное ощущение, что я уже видел ее где-то прежде. Но где? Такую я бы ни за что не забыл! Прошло секунд тридцать моих напряженных воспоминаний – я уже представлял себе ее без платья, в одних только этих убийственный туфлях, шелковых чулках и очках. К моему великому смятению, я почувствовал, как у меня в штанах произошло шевеление – начало могучего и неудержимого восстания. Мне даже показалось, что я хоть лоб разбей в покаянии – бугор у меня в штанах никуда и не денется. Я заставлял себя думать о моей возлюбленной – все впустую.