Кристина Амарант - Будь моей парой [СИ]

Встречу организовали на удивление быстро. Крысоподобный сильф встретил Дженни, потирая руку.

— Рад, что вы одумались, Дженнифер! Я уже подготовил все необходимые бумаги, осталось только подписать…

— По какому праву и на каком основании меня держат в карцере? — с порога насела на него девушка, даже не взглянув на бумаги.

— Дженнифер, послушайте…

— Нет, это ВЫ послушайте! — она с размаху ударила кулаком по столу. Голос скакнул вверх, в нем прорезались истеричные нотки, и это заставило Дженни сбавить тон. Нельзя давать волю эмоциям, если она хочет выбраться отсюда. С истеричкой никто не будет разговаривать. — Почему мне не дали возможность отправить сообщение близким? Я знаю свои права! Я подданная империи, мои родственники платят налоги…

— Родственники, которые отреклись от вас? — насмешливо спросил сильф, выразительно покосившись на клеймо. — Дженнифер, вы еще очень молоды и неопытны, поэтому ждете, что все будет так же, как в синематографе. Не будет. В жизни все сложнее. Если подследственный готов сотрудничать, у него одни условия. У упрямцев — совсем другие, вы уже имели возможность оценить разницу. Вот, — он подтолкнул в ее сторону протоколы. — Подпишите бумаги и я провожу вас в комнату с терминалом.

Девушка сжала кулаки, задыхаясь от нестерпимо-острого возмущения.

— Вы… вы… Это шантаж!

— Я ваш адвокат, Дженнифер. Я пытаюсь помочь.

— Значит, — дрожащим от ярости голосом спросила она, — если я не подпишу, вы просто не дадите мне связаться с родными?

— Помилуйте, откуда такие мысли? Конечно дам, но позже. Сейчас терминал неисправен. Да и с кем вы станете связываться, Дженнифер? — его голос зазвучал сочувственно. — Клан изгнал вас еще до ареста. Неужели вы ждете, что теперь они захотят вступиться?

— Вы же мой адвокат! Вы должны действовать в моих интересах!

— А я и действую. Подпишите бумаги, Дженнифер, — сильф заговорил ласково, словно убеждал маленького ребенка съесть еще ложечку за папу. — И я добьюсь для вас перевода в другую камеру, с кроватью. Возможно, даже сумею устроить так, чтобы вас выпустили под залог.

Под его доброжелательным взглядом девушка медленно потянулась к бумагам. Законник ободряюще кивнул и протянул перо.

— На каждом листе, внизу, — подсказал он.

Дженни зло ухмыльнулась, а потом, глядя адвокатской сволочи прямо в глаза, с наслаждением порвала бумаги на мелкие клочки и швырнула за спину.

— Я. Ничего. Не буду. Подписывать! — выговорила она, четко артикулируя каждое слово. — А о вашем давлении обязательно узнают газетчики.

Глаза на крысином личике сверкнули злобой, но это выражение тотчас сменилось на притворное сочувствие.

— Что ж, очень жаль. Прямо очень-очень жаль. Больно видеть, как такая прелестная девушка своими руками роет себе могилу. Боюсь, вы просто не представляете насколько ужасными могут быть условия содержания.

Появившаяся на зов охранница подтолкнула Дженни к выходу. Стоило огромных усилий не вырваться, не заехать с левой в глаз продажной сволочи-адвокатишку. Только мысль о том, что потом, когда эта ситуация станет достоянием гласности, драка помешает привлечь мерзавцев к ответу, удержала девушку от глупостей.

Дженни думала, что ее вернут в карцер, но охранница отвела ее в общую камеру — не ту, в которой девушка провела первую ночь, но такую же маленькую и тесную. Заключенных здесь было меньше — всего трое. Мужиковатая толстуха и две потасканные женщины неопределенного возраста. На голове у одной криво сидел черенявый парик в форме стрижки-карэ, пегие волосы второй напоминали пучки пакли.

При появлении новенькой все трое обернулись и пристально уставились на Дженни нечеловечески круглыми желтыми глазами. Девушка сглотнула и невольно попятилась. Не почудился ли ей этот хищный огонек в глазах товарок по несчастью?

Что может быть хуже карцера? Оказаться запертой в одной камере с тремя шакальими самками.

— Глянь, Марта, — визгливым голосом начала обладательница парика. — Какую цыпочку к нам привели.

Толстуха ухмыльнулась какой-то сальной и совершенно мужской ухмылкой.

— Красуля, — согласилась она густым басом. — Черный не соврал.

— Иди-ка, деточка, — просюсюкала третья, подманивая Дженни узловатым пальцем.

Подходить ближе к этим ведьмам совершенно не хотелось. Профессию первой и третьей выдавала излишне откровенная и вульгарная одежда, а вторая, несмотря на габариты, отнюдь не казалась неповоротливой и безобидной. Скорее уж она напоминала мощного и приземистого борца-тяжеловеса.

И выражение лиц всех троих Дженни решительно не нравилось.

— Тебе сказали — подойди! — рыкнула толстуха, по-собачьи обнажив клыки.

Девушка выдохнула и сжала кулаки, загоняя страх глубже, на самое дно души.

— Зачем?

— Посмотрим на тебя, — хмыкнула обладательница парика.

Толстуха неприятно осклабилась.

— Не подойдешь — за волосы приволоку, сучка, — бросила она. Это не было угрозой. Она просто информировала, что произойдет дальше.

Дженни чуть не взвыла от отчаяния. Надежда на то, что с соседками по камере удастся найти общий язык стремительно таяла. А еще ее посетило неприятное подозрение, что оборотни знали, кого к ним приведут. И, возможно, даже получили инструкции от охраны, как надо обращаться с новенькой.

Ее начала бить легкая нервная дрожь, как бывало не раз в детстве в преддверии потасовки. Драки всегда были неравными — бить волчицу человеческие дети предпочитали компанией от трех до пяти человек. Меньше был риск огрести — Дженни дралась отчаянно, не щадя ни себя, ни противника.

Именно с тех детских времен она запомнила, что нельзя убегать — не поможет. Разделятся, загонят, отпинают — уже усталую, вымотанную и испуганную.

А сейчас и бежать было некуда.

Она выдохнула и качнулась вперед, на ходу вспоминая приемы борьбы, которым научилась от Чарли. Оборотень сначала спорил, кричал, что сам защитит «сестренку» от любой беды, но потом сдался и показал несколько эффективных захватов и ударов. Не факт, что этого хватит, но лучше, чем ничего…

Женщины пялились на Дженни, и эти пристальные взгляды показались ей вдруг отвратительными, липкими. Хуже, чем у иных мужиков. Толстуха причмокнула губами.

— Не боись, не обидим, милашка, — протянула она и повела носом, принюхиваясь. — Пахнет свежим мясцом. Черный говорил: ты волчья сучка?

Ну точно — знали. Знали и ждали, что Дженни окажется здесь, запертая с ними одна на троих!

— Она отброс, — процедила пегая, ткнув пальцем в клеймо на руке.

— Что вам нужно? — спросила Дженни, едва осознавая, что сама говорит. Ее трясло, каждый нерв был напряжен до предела, тело закаменело в ожидании драки — беспощадной, кровавой, до последнего. Все инстинкты вопили: пусть противников трое, пусть каждая из них сильнее в несколько раз — проиграть нельзя. Уступишь и они превратят тебя в ничто, вытрут ноги, унизят так, что жить дальше не захочешь и не сможешь.