Ульяна Бушуева - Красная Шапочка и Серый Волк: Офисный переполох [СИ]

С этими словами мужчина вышел из кабинета вместе с врачом, и практически сразу же заходят два охранника больше похожие на бодибилдеров. Я итак не смогу выбраться, так зачем все эти осторожности? Ах, конечно! Как я могла забыть? Двое щенков оборотней запросто разберутся с одним таким вот обалдуем!

Снаружи послышался вой. Долгий протяжный вой был неким сообщением, мол, мы идем, берегитесь! Мужчины напряглись, но остались стоять на месте, пристально наблюдая за окном. За воем последовал еще один более протяжный, полный грусти и тоски. Это Грей.

Закусываю нижнюю губу от наполняющего счастья.

Через пять напряженных минут послышался глухой звук, словно дверь выбили. Значит они уже на территории, а я тут развалилась! Надо попытаться выбраться. Попробовала подвигать плечами — ничего, разве что только хуже сделала. Не сдаемся и попробуем развязать. Не смогу дотянуться до узла — слишком крепко завязаны. Охранники засмеялись над моими попытками выбраться.

— Даже и не пытайся, — давился своим смехом один из них, — Хочешь, мы тебе поможем? За плату конечно.

Скривилась. Они здесь все извращенцы? Одни — маньяки-извращенцы, другие — маньяки-психопаты. Комбо!

— Себе сначала помогите!

В окне появилась маленькая головка. Ника! Я рада ее видеть, но что она здесь делает? Это же опасно!

— Лови ее! — заревел амбал.

Девчушка засмеялась и побежала в сторону пиликающих аппаратов, охранники за ней. Один пошел со спины, другой зашел спереди, малышка же оставалась спокойной и — я бы сказала — веселой. Это для нее игра.

На моих запястьях ослабели веревки. Отрываю свой взгляд от «игры» Ники и узрела маленькую мордашку одного из ее друзей. Это был малец одного возраста с Джереми. Пацаненок освободил мне руки и кинулся к Нике на помощь.

— Ника, — кричит он.

Мой освободитель кидается на того, что замахнулся на мою малышку и уже готовился ударить ее. Другой охранник явно не ожидал появления спасителя и стал отдирать от лица своего товарища волчонка.

Надо помочь!

Осматриваюсь и вижу скальпель. Что они бы им не делали, но это единственная вещь, которая может сейчас действительно помочь. Хватаю скальпель и спешу на помощь детям. Замахиваюсь и втыкаю в плечо одному из этих придурков, тому, кто пытается помочь товарищу. Мужчина взвыл от боли и отшатнулся от них.

Ребята поняли, что они больше не одни и решили нанести удар своему обидчику. Пока малышня разбирается с ним, я разберусь с тем, что отпускал в мой адрес нелестные комментарии и неприличные предложения. Хватаю железный поднос и со всей силы бью его по голове, и он падает без сознания.

— Отстаньте! — кричит охранник.

Оборачиваюсь и вижу, как его загнали в угол. Дети загнали огромного мужика-бодибилдера. Какая ирония. Оглядываю с головы до ног. Он весь трясётся от страха, коленки дрожат и еле держат его тушку, а лоб весь покрылся испариной.

— Ребят, хватит! Закроем его здесь и пойдем к Грею, — мой приказ им был явно не по душе, но оспаривать его не стали, — Быстро!

Открыла дверь, и детишки выбежали оттуда, я же следом за ним и дверь сразу же закрылась.

— Найдем Грея и сразу же домой. Не хочу здесь задерживаться.

И мы побежали по коридорам лаборатории. Петляя по коридорам, не встретили ни кого: ни волка, ни охранника, ни врача. Все равно слышатся звуки борьбы, и ориентировались мы именно на них. Через пару поворотов вышли на то место, где раненные люди стояли, оперившись на стенку, волки грозно стояли и рычали, предостерегая своих врагов, в эпицентре всего этого стоял Кристофер.

— Убирайся! Или я убью твою шлюху! — завопил он, — Вы, псины, зашли слишком далеко!

Ответом на его угрозу был грозный рык.

— И не смей рычать на меня! Ты — низшее создание, созданное для рабства.

Его оскорбление лишь еще сильнее распаляли моего альфу. Грей скалит зубы и с его пасти так и льется слюна, свисая с его клыков.

— Какое же удовольствие я получу, когда трахну ее! Она опять будет страдать, кричать и плакать. Какое блаженство! Сначала я грубо отымею ее в рот, затем в киску, и потом отымею в задницу. Как тебе такой план, а?

От его слов стало так мерзко на душе. Замечаю валяющуюся на полу биту. Как раз подходит для мощного удара по его головушке. Хватаю ее и потихоньку приближаюсь к говоруну. Он и не замечает меня, впрочем, как и другие его приспешники.

— И потом я самолично…

Не даю ему договорить и со всего размаху бью по голове. Кристофер замолкает и падает на землю. Волки презренно фыркнули и посмотрели на меня. В каждом взгляде читались уважение, преданность, а в глазах одного серого волка виднелась и любовь.

— Грей, — с улыбкой шепчу я.

Бросаюсь к нему, и он не медлит и так же подбегает ко мне. Обнимаю его. Глажу за теплую шелковистую шерсть, наслаждаюсь тем, как она струится под пальцами. Через секунду меня уже обнимает не волк, а человек. Крепко сжимает в объятьях и прерывисто дышит.

— Катрин, — урчит мой волк.

— Грей, — шепчу я.

Меня отодвигают от груди и впиваются в губы в яростном поцелуе. Наши языки сплетаются почти мгновенно, стоило только разомкнуть губы в ответ. Его язык ведет в этом танце всепоглощающей страсти, задевая мой язык и снова закручивая его. Желание стягивается в тугой комок, но я начинаю задыхаться от переизбытка чувств, и наш поцелуй прерывается.

— Как же я соскучился по тебе!

— А я по тебе, — обнимаю его за шею и притягиваю к себе, — А еще у меня есть новость.

Грей нахмурился, предполагая все самое худшее, что могло случиться. Паникер.

— Нет, новость хорошая. Грей, — делаю драматическую паузу, — Я беременна.

Удивление сменяется осмыслением, а затем и радостью. Чистой щемящей сердце радостью.

— Правда?

Мой мужчина улыбается, целует каждый миллиметр моего лица, не оставляя ни одного не помеченного участка.

— Любимая, ты не представляешь, как я рад! — его лицо вновь меняется, — Они тебе ничего не сделали? Если, так, то им…

— Нет, Грей, — надеюсь, — Они всего лишь обследовали. Поехали домой, я так хочу погреться в постельке, с тобой.

Волчок хмелеет на глазах. Взгляд становится таким интимным, а руки опускаются на ягодицы, сжимают их.

— Ум, — смеется он, — Искусительница.

Из угла выбегает Ника вместе со всей своей сворой. Грей хмурится, но хмельной вид делает его мягче.

— Я же сказал — не высовываться! Только то, что твой дружок нашел Катрин — ничего не меняет!

— Грей, спокойней. Поехали домой, пожалуйста. Я так устала, ты просто не представляешь! И еще нужно к врачу сходить.

— Ты же сказала, что они тебе ничего не сделали!

Смеюсь. Какой же он всё-таки нервный!

Грей.

Прижимать к себе свою пару, чувствовать каждый миллиметр ее кожи, понимать — успел, успел спасти свою вторую половинку. Катрин цела и невредима, хотя это ещё предстоит выяснить. Самое главное она здесь со мной, обнимает, целует и ласково гладит по груди. Сердце ёкает от такого переизбытка счастья.