Алина Углицкая - Сердце кугуара

— Что… что п-происходит? — выдохнула непослушными губами.

— Заткнись! — грубо оборвал Дон, не отрывая взгляд от хищника за ее спиной. Хищника, который уже приготовился к прыжку.

И это стало последним, что он сказал.

Кугуар действовал без раздумий. Да он, в принципе, и не умел размышлять. Хватило того, что эти двое несли угрозу ему и его паре. От них пахло смертью: железом и порохом. И того, что его самка была напугана до смерти. Он чувствовал острые нотки паники и животного ужаса, которые появились в запахе ее пота.

Древний инстинкт заставил его напасть первым. Над головой Евы мелькнула серо-желтая молния. Охнув, девушка упала на спину. Молния обрушилась на мужчин, стоявших в дверях. Раздались крики и выстрелы, заглушенные яростным рыком. С глухим стуком на маты упал пистолет, отлетел в сторону и остался лежать бесполезным куском железа. Воздух наполнил отвратительный звук разрываемой плоти, хруст ломающихся костей…

Разум Евы отказывался воспринимать то, что происходило. На ее глазах огромная пума кромсала двоих людей! Острые когти животного безжалостно рвали их на куски. Морда зверя была в крови, кровь стекала по светлому подбородку и груди, окрашивая мех в грязно-бурый цвет.

Забившись в угол, онемев от ужаса, Ева наблюдала за страшной картиной. Сейчас хищник сожрет этих двоих, а потом примется за нее… О, господи, он, наверно, сожрал и Лукаша…

Ее взгляд метнулся к пистолету, бесхозно валявшемуся в трех шагах. Инстинкт самосохранения толкнул вперед, заставил действовать, не раздумывая, хотя руки и ноги отнимались от ужаса. Обливаясь холодным потом, Ева поползла к цели. Ее рука уже тянулась вперед и готова была схватить пистолет, когда все звуки в помещении смолкли. Зверь покончил с врагами и теперь направлялся к ней…

Это был тот момент, о котором она столько читала в книгах. Миг, когда вся жизнь пролетает перед глазами. Миг, когда грань между «здесь» и «там» становится хрупкой, точно стеклянная нить, и любое неловкое движение может эту нить оборвать.

Но Ева умирать не хотела. Только не так, как те двое. И только не здесь. Она не желала стать куском мяса для чертовой пумы! Она собиралась вернуться домой, к маме и сыну. И если для этого нужно убить эту тварь…

За спиной раздался вопросительный мявк. Это стало последней каплей.

Пальцы Евы схватили холодную рукоятку. Сжали в потной ладони. С громким визгом девушка обернулась. Зажмурилась до боли в глазах и нажала на спусковой крючок.

Раз, другой, третий…

Выстрелы оглушили ее. Отдача больно ударила в руку. Ева визжала и продолжала жать на курок, пока вместо выстрелов не послышались сухие щелчки. И тут же большой зверь с раздраженным рычанием опрокинул ее навзничь. Кугуар, расставив лапы, застыл над девушкой. Заворчал, недовольный ее поведением. Его самка стреляла в него? Он не мог понять, почему. Что он сделал не так? Он же ее защищал! Фыркнув, кугуар опустил окровавленную морду к лицу девушки. Кровь врагов запеклась на его шерсти безобразными струпьями.

Ева лежала, зажмурив глаза, и почти не дышала от ужаса. Вот и все, это конец… Она больше не увидит ни сына, ни мать, ни отца… Ни коллег из редакции… Она больше не будет носить облегающих платьев и есть мороженое из вафельного рожка… Господи, да она вообще ничего не будет, потому что сейчас станет кормом для долбаной пумы!!!

Из зажмуренных глаз выступили слезы и потекли к вискам.

Не выдержав, Ева издала громкий, жалобный всхлип.

Умирать не хотелось.

Кугуар мотнул головой, отгоняя нарастающий шум в ушах. Самка все-таки попала в него. Попала из пистолета. Он почувствовал, как маленькая разрывная пуля вошла в плечо, обжигая. А теперь чувствовал, как раненая лапа начинает неметь: вещество, которым была наполнена пуля, попало в кровь. Скоро оно достигнет мозга, и тогда…

Кугуар втянул в себя запах девушки, а потом обреченно лизнул в щеку.

Тело Евы покрылось мурашками. Даже волосы на голове, казалось, встали дыбом от ужаса. Стиснув зубы, девушка приготовилась ощутить, как острые клыки будут вспарывать ее горло. Но вместо этого почувствовала язык. Зверь, ни с того ни с сего, начал вдруг вылизывать ее лицо с тоскливым урчанием.

Ева не могла поверить собственным ощущениям.

Что? На вкус пробует? Решил немного посмаковать перед главным блюдом?

Сквозь страх пробились первые нотки злости и раздражения. Черт возьми. Она не будет лежать бревном, пока ее облизывают, будто конфету. Если ей суждено умереть, то она, хотя бы, плюнет в морду собственной смерти!

Она уже собралась открыть глаза, когда что-то произошло. Кугуар как-то странно всхрапнул и вдруг повалился набок. Ева услышала полузадушенный вой, оборвавшийся на высокой ноте.

В воздухе повисла звенящая тишина.

Ева не знала, сколько пролежала так, оцепенев и боясь даже открыть глаза. Минут пять или десять. А может быть полчаса. Время словно остановилось, мгновения растянулись в бесконечность.

Наконец, когда неопределенность стала просто невыносимой, Ева открыла глаза. Над головой белел потолок. Пару минут она разглядывала его, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Другого выхода не было, она понимала, что должна переступить через себя, через свой страх, если хочет выжить и выбраться из этого дерьма.

Глубоко вдохнув, она медленно повернула голову набок. Туда, где по ее расчетам должен был лежать кугуар. И еще пара трупов.

Огромный золотисто-коричневый хищник растянулся в трех шагах от нее, уронив голову на передние лапы. Его глаза были закрыты, когти втянуты, бока еле заметно вздымались. Из чуть приоткрытой пасти вырывалось тяжелое дыхание. Шерсть животного покрылась грязно-бурой коркой засохшей крови.

Рядом с ним валялся бесполезный уже пистолет.

Закусив губу и стараясь издавать как можно меньше шума, Ева подтянула под себя ноги и села. У дверей валялись два трупа с вспоротыми животами. У одного вместо шеи была сплошная кровавая рана. Крови натекло так много, что камера стала похожа на скотобойню. Кровь была на полу, на стенах, даже на потолке виднелись красные капли. И запах. Этот ужасный запах освежеванной плоти и выпотрошенных кишок, который с каждой минутой становился все насыщеннее, все сильнее.

К горлу подкатила тошнота. Не выдержав, Ева зажала рот рукой, но это не помогло. Острый спазм скрутил желудок, выворачивая его наизнанку. Согнувшись в три погибели, девушка разрыдалась. Громко, отчаянно, вздрагивая всем телом. Она рыдала в голос, ничуть не заботясь о том, что кто-то может услышать…

Пусть слышат. Ей плевать. После того, что она здесь увидела и пережила, никакой психолог уже не поможет, никакие таблетки. Эти исковерканные трупы с выпущенными кишками, эти лужи крови… Они будут стоять перед глазами всю оставшуюся жизнь. А этот чудовищный запах не перебьют никакие духи. Он будет преследовать ее до тех пор, пока не сведет с ума!