Алина Углицкая - Сердце кугуара

— Мля! — раздался за спиной приглушенный возглас.

Ева похолодела.

Этот голос…

Слишком знакомый. Его невозможно спутать ни с чем.

Голос, который она уже не надеялась услышать вновь. От напряжения по спине покатились капельки пота. Рубашка прилипла. Только сейчас Ева обнаружила, что трясется от холода, а пиджак, пожертвованный Лукашем, валяется под ногами.

Не оборачиваясь, она протянула к нему дрожащую руку. И едва не потеряла сознание, когда на плечо опустилась широкая мужская ладонь.

— Ева? — Горячие пальцы сжались, чуть встряхивая. — С тобой все в порядке?

Она закрыла глаза. Сосчитала до трех.

— Лукаш… с-сукин сын! — процедила сквозь зубы. — Где ты был?!

Обернувшись к мужчине, Ева сбросила его руку.

Да, это был Лукаш. Голый, вымазанный в засохшей крови, но живой и невредимый, если не считать сетки свежих шрамов, испещрявших его тело. Шрамы рубцевались прямо на глазах, но Ева была слишком взволнована, чтобы заметить их. Девушка окинула мужчину быстрым взглядом, не зная, верить ли своим глазам, или это очередная галлюцинация.

Взгляд прошелся по испачканной груди с литыми мышцами, скользнул по рукам, перевитым напряженными венами, и замер чуть выше пупка, на четко очерченных кубиках пресса. Смотреть ниже девушка не решилась. Но осмотр ее успокоил: этот гад был живее всех живых.

— Прости, не хотел тебя напугать. Ты как, в порядке? Не ранена? — схватив девушку за плечи, Лукаш вздернул ее на ноги и придирчиво осмотрел. — Идти сможешь?

— Что? — она растерянно уставилась на него. В голове плыл туман, не давая сосредоточиться на происходящем. — Куда?

— Надо убираться отсюда, пока никто не пришел. Этих двоих прислали за нами. Если мы не поторопимся, то Андрулеску направит еще кого-нибудь. А я хоть и вер, но пуленепробиваемым не являюсь, — он подобрал с пола пиджак и набросил ей на плечи: — Застегнись, на улице ветер. Ева машинально послушалась.

Ей казалось, что все происходящее сон, что она спит, но вот-вот проснется. И тогда исчезнет эта ненавистная камера, эти лужи крови, выпотрошенные трупы и дохлая пума… Пума.

Ева вдруг поняла, что животное исчезло. На том месте, где пару минут назад лежал кугуар, осталось только небольшое пятно.

Пока девушка соображала, Лукаш схватил ее за руку и потянул ее за собой.

Сделав по инерции пару шагов, Ева резко остановилась.

— Стой! — вырвала руку.

— Что случилось? — он, нахмурившись, посмотрел на нее.

— Я никуда с тобой не пойду, пока не пойму, что здесь происходит. Тут была пума, я стреляла в нее. Она валялась вон там! — Ева ткнула пальцем в пустое место. — А теперь ее нет.

— Да уж, ты меткий стрелок, — поморщился Лукаш, вспоминая неприятный момент. — Может, поговорим об этом в более безопасном месте?

— Нет! — девушка сделала шаг назад и спрятала руки за спину. — Я с тобой никуда не пойду. Ты голый!

— Черт.

Лукаш бросил на нее встревоженный взгляд. С Евой явно что-то происходило. Он чувствовал это, точнее, чувствовал его Зверь. Побледневшая, с лихорадочно блестевшими глазами, девушка отчаянно кусала нижнюю губу, точно хотела этой болью заглушить боль другую. Отвлечься от происходящего. Спрятаться в скорлупу, где царит тишина и покой. Уйти от реальности.

Он не мог ей это позволить. Только не сейчас. Сейчас она нужна ему в трезвом уме и твердой памяти.

Появилось желание подойти, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Но вместо этого он направился к ближайшему трупу и начал стаскивать с него одежду.

— Что… — Ева громко сглотнула. — Что т-ты делаешь?

— Одеваюсь. Тебя же смущает моя нагота. А ему одежда уже не нужна.

Голос Лукаша звучал сухо и деловито.

Ева стиснула руки. Она сходит с ума. Определенно сходит с ума.

— Где ты был?

Черт, почему-то ей совсем не хочется знать, где он был. Лукаш словно прочитал ее мысли. Не глядя на девушку, стащил с трупа заляпанные кровью, но вполне целые рубашку и брюки. Молча оделся. Подумав, прихватил себе и кроссовки, натянул их прямо на голые ноги.

Наконец, обернулся к Еве.

— Потом объясню. Давай, пора убираться отсюда.

Он снова протянул ей руку.

Ева колебалась.

Оставаться здесь было страшно. И смертельно опасно. Но идти в неизвестность с этим мужчиной было еще страшнее.

— Куда мы пойдем? Мы же на острове…

— Оставь это мне. Ну, ты идешь?

Она покачала головой.

— Я не могу… — всхлипнула. — Мне страшно…

Ноги девушки подкосились, и она начала медленно опускаться на пол. Ее глаза закатились, в голове воцарилась блаженная пустота.

— Черт! — Лукаш успел удержать безвольное тело. Похлопал девушку по щекам. — Ева, очнись. Только не вздумай терять сознание! Давай, детка, я знаю, ты сильная.

Выругавшись, он подхватил ее на руки. В груди защемило от внезапно нахлынувших чувств. Такая хрупкая, беззащитная. И так вкусно пахнет. Его женщина. Его пара. Он обязан вытащить ее из этого дерьма. Защитить. Доставить туда, где она будет в полной безопасности. А потом он вернется и уничтожит каждого, кто посмел ей угрожать.

Толкнув дверь, Лукаш вышел наружу.

Раннее утро встретило их тяжелым грозовым небом и яркими вспышками молний.

Прижимая к себе девушку, Лукаш покинул ангар и спустился по широким ступеням на улицу. В лицо ему ударил холодный ветер, швырнул капли дождя. Вер недовольно тряхнул головой. Воду он не очень любил, скорее терпел. Видимо, сказывались кошачьи гены.

Перед ним расстилалась залитая водой площадь. С одной стороны она упиралась в каменную набережную, через которую, накатывая, хлестали морские волны. С двух других ее ограничивали заброшенные склады и здания, некогда принадлежавшие Институту. Четвертая сторона была огорожена трехметровым бетонным забором. Единственный выход — железные ворота, скрепленные заржавевшей цепью с амбарным замком — был закрыт, и где искать ключ, Лукаш догадывался, но возвращаться за ним и обыскивать трупы времени не было.

Зато у входа в ангар чернел под дождем знакомый пикап с тонированными стеклами. Машина Дона, Лукаш ее сразу узнал. Что ж, очень кстати. Теперь у них есть хоть одно преимущество, пешком они бы далеко не ушли. Дон, царство ему небесное, хранил запасные ключи от машины за солнцезащитным щитком. Банально, но здесь, в резервации, никто не посмел бы угнать его автомобиль.

Вспыхнула очередная молния, и прямо над головой раздался оглушительный раскат грома.

Вздрогнув, ойкнула Ева. Лукаш сильнее прижал ее к себе.

Девушка завозилась, пытаясь его оттолкнуть.

— Тише, — прошипел он, — здесь повсюду вода.

Ева глянула вниз и затихла в сильных руках. Лукаш был прав, его ноги стояли по щиколотку в воде, хотя он находился на третьей ступеньке лестницы. Сверху сплошной стеной лил дождь, и даже крыша, укрывавшая крыльцо, не могла от него спасти. Холодные капли то и дело попадали в лицо, стекали за воротник. Поежившись, Ева стянула одной рукой ворот рубашки, второй обхватила Лукаша за шею. Этот невольный жест сделал ее похожей на испуганного ребенка.