Галина Чередий - Оригинал

— Эдна, вставай! — Алево появился в дверях, однако в спальню не вошел. — Пора переезжать!

— Переезжать? — поднимаюсь я, прикрываясь черным покрывалом, и он закатывает глаза с выражением «да чего я там не видел».

— Грегордиан хочет, чтобы ты покинула его покои! — поясняет блондин и, развернувшись, исчезает. — Шевелись!

И нет, я даже не удивлена, и мне не обидно. Похоже, что вообще все мои эмоции относительно деспота временно недоступны. Чего я, собственно, ожидала? Было же четко сказано — архонт не намерен терпеть отказов в любой форме. Или я надеялась, что моя ультимативная откровенность даст результат? То есть реакция несомненно налицо. Меня вышвыривают, как шкодливую нагадившую в тапки кошку вон с территории, предназначенной для сговорчивых и готовых угодить грозному архонту.

— Но так даже лучше, — шепчу я, оглядываясь в поисках одежды. — Полная ясность, теперь окончательная и бесповоротная.

— Ты чего там бормочешь? — окликает меня Алево.

Я прикусываю губу, сдерживая желание узнать, куда меня отправляют. Снова в Фир Болг, в какое-нибудь подземелье? Или деспот припас нечто более креативное для моего нового места пребывания?

— У меня нет платья! — вместо этого отвечаю я.

— Здесь нет, — соглашается Алево, и усмехается снова, появляясь в зоне моей видимости. — Но раньше это вроде не имело значения.

И тут я слышу глухое раздраженное рычание из-за его спины. Алево оборачивается и, хмыкнув, бросает мне платье, которое держал за спиной.

— Зверю моего архонта не нравится, что я тебя дразню! — продолжает зубоскалить он и не выглядит при этом нисколько обеспокоенным и даже нагло подмигивает мне: — Но ты ведь знаешь, что я это по-дружески делаю?

— Ты и дружба? — саркастически поднимаю я брови и, прихватив одежду, иду мимо него в купальню.

Замираю, увидев черного, как уголь, зверя Грегордиана, развалившегося на темно-сером ковре посреди гостиной. Он впивается в меня взглядом и уже знакомо тоскливо вздыхает. Что, интересно, это значит? Деспот демонстративно отказывается общаться со мной лицом к лицу в человеческой ипостаси, пока выставляет меня из своих покоев? Типа я даже этого не заслуживаю?

— Могу я хоть привести себя в порядок? — сначала говорю, а потом морщусь от того, как это прозвучало. Будто я жалко цепляюсь за возможность побыть тут еще хоть немного. Но с другой стороны, откуда я знаю, где окажусь совсем скоро, и будут ли там элементарные удобства. Вряд ли местные застенки оснащены душем, если, конечно, отправляюсь туда.

— А что, разве тебе это кто-то запрещал? — отвечает Алево, но зверь опережает его, поднявшись, и, бесшумно ступая, идет в купальню. Оглядывается на меня выжидательно, явно предлагая следовать за ним.

Внутри он снова вытягивается на полу, будто оставляя на мое усмотрение — лезть ли под «живой» душ или нырнуть в бассейн, но при этом не сводит с меня глаз. Изучает пристально каждый мой изгиб, как будто проверяет, насколько хорошо справился с моим излечением. Его внимание, несмотря на всю свою концентрированность, не напрягает. Мне нравится, что он рядом, а я ведь уже почти забыла, когда мне что-то действительно нравилось.

— Спасибо тебе за помощь! — говорю я, проводя пальцами по бедру, где была смертельная рана. Мне так хочется его как-то называть, но просто не представляю как. Не давать же ему в самом деле милую кличку вроде «Пушка» или «Барсика»! Я невольно широко улыбаюсь своим мыслям, и зверь секунду всматривается в мое лицо, словно силясь прочитать мысли, и вдруг тоже обнажает клыки. Сначала замираю, но потом вдруг осознаю, что это не угроза, а его аналог веселья. Боже, я реально схожу с ума. Здоровенный зубастый монстр улыбается мне, и я совершенно естественно отвечаю ему тем же.

Алево появляется в дверном проеме, тут же разрушая тайную интимность нашего безмолвного общения, но зверь бросает на него краткий угрожающий взгляд, и он уходит.

Я быстро моюсь и, дав местной магии высушить меня, натягиваю мягкую ткань. Скрываю нервный вздох, когда выхожу вслед за Алево из покоев архонта, и зверь тут же притирается боком к моему бедру, будто успокаивая. Вместо лестницы мы движемся в противоположную сторону. Пройдя буквально с пару десятков метров, Алево останавливается и распахивает такие же темные массивные двери, вроде тех, что ведут в покои Грегордиана.

— Добро пожаловать, Эдна, — делает он широкий приглашающий жест. — Теперь ты живешь здесь.

Я вхожу внутрь. Здесь явно женское пространство. Вокруг царят мягкие золистые и оливковые оттенки. Мебель изящная, словно соткана из кружева цвета слоновой кости. Общее ощущение легкости, обилия воздуха и солнечного света. Пробежавшись быстро по обстановке, оглядываюсь на зверя. Он замирает на пороге и опять смотрит на меня тоскливо, словно прощаясь или извиняясь, а потом уходит.

— Ну и как тебе твое новое жилище? — спрашивает меня Алево дурашливым тоном легкомысленной подружки. — Правда круто?

— Что это значит? — даже не стремясь дальше осмотреться, спрашиваю я. — Мой переезд. К чему это?

— Наш архонт решил, что ты нуждаешься в личном убежище, в котором будешь ощущать себя в безопасности от всего, — неожиданно становясь серьезным, объясняет Алево.

— От него я тоже в безопасности? — недоверчиво усмехаюсь я.

— Грегордиан не войдет сюда, пока ты не позовешь его, Эдна. Или можешь сама приходить к нему. Дорогу, думаю, запомнила. Так что располагайся.

Алево идет к дверям, а я все стою, в недоумении глядя на него.

— Эдна! — оборачивается он в дверях. — Надеюсь, тебе хватит ума не затягивать с приглашением Грегордиана в свою новую спальню или с визитом в его. Его терпение и способность идти на уступки… мххмм… весьма ограничены.

Алево удалился с видом небрежного торжества, а я зависла, переваривая инфу. Но она черта с два была готова перевариться. Ладно, дело было не в фактах, а в моем их личностном восприятии. По большому счету девяносто процентов происходящего с нами в этой жизни так или иначе инициировано нами же. А если так рассуждать, то мне следовало воспринимать это переселение как свою некую победу? Вот только радоваться, даже немного, не получалось. Наоборот, было ощущение, что меня, вместо якобы безопасной территории, проводили прямиком в ловушку. И я собиралась себе и дальше позволять так думать, до получения неоспоримых доказательств противоположного. А пока я намеревалась изучать размеры и крепость стен предполагаемой западни.

Пройдясь по условно своим покоям, я не могла не отметить, насколько они отличались от апартаментов деспота. Конечно, размеры, расположение комнат и величина окон идентичны. Но если главным лейтмотивом интерьера пространства Грегордиана было отсутствие всего лишнего и откровенно мрачная лаконичность, то тут все было оснащено по принципу — получи все, чего бы ни захотела. Но при этом роскошь не выглядела ни вульгарной, ни чрезмерно выпяченной. Особенно мне понравился цвет камня, которым была облицована вся купальня. Мягкий оранжево-коричневатый, с крошечными звездочками поблескивающих вкраплений, он ласкал взгляд и создавал ощущение теплого сияния. Огромное зеркало в одной из стен тоже имело легкий золотистый оттенок. Прямо перед ним — широкая и длинная резная скамья, а рядом изящный столик с многочисленными серебряными и золотыми, инкрустированными камнями флаконами и баночками, вызывающими вполне естественное желание изучить их содержимое. В конце концов, какими бы ни были обстоятельства, того факта, что я женщина никто не отменял.