Майкл Хеммингсон - Комнаты сексуальных тайн

— Мы оба?

— Да, вы оба. Вы привязываете меня, трахаете самыми разными способами, теми, которые мне нравятся. Затем приглашаете друзей, коллег, может быть, даже врагов. И все они выстраиваются в очередь, чтобы оттрахать меня. Они все имеют меня по очереди, никакой групповухи, ебли в три дырки и тому подобного. Каждому, скажем, отводится по пятнадцать минут на все про все — и они делают со мной все, что хотят. Я готова ублажить каждого из них.

— И никаких запретов?

— Никаких.

— А если один из них захочет на тебя помочиться?

— Мне нравится «золотой дождь».

— Мы никогда этого не делали, — заметил я как бы в сторону.

— Мы могли бы…

— Мне бы этого хотелось.

— Хочешь пописать мне в рот?

— Да, — сказал я. — А ты проглотишь?

— Все до капельки.

— Значит, предположим, один из этих мужчин захочет пописать тебе в рот, — продолжил я ее фантазию.

— Я с удовольствием выпью.

— Ты позволяешь им трахать тебя в задницу?

— Если они этого хотят.

— Как ты думаешь, сколько их?

— Надеюсь, что много, — отозвалась она. — Ты и Горди приводите все больше и больше мужчин. Вниз по дороге есть какая-то стройка, так вот, вы ведете ко мне этих крепких, сильных парней. Они пьют пиво, делаются жестокими, они трахают меня, как звери, грубо, жестко, очень грубо , это доставляет им удовольствие. О, черт! Но мне это нравится. Один из них так и говорит: «Твоя «киска» похожа на поле боя, детка».

— А если, скажем, эти чудовища со стройки захотят, чтобы ты вылизала их во все немытые дырки? — спросил я.

— Я уже знаю, что это такое.

— А если один из них… захочет испражниться?

— «Коричневый дождь»? — она хихикнула. — Это будет действительно грязно .

— Ты бы хотела это сделать?

— Никаких запретов, — напомнила она мне.

— Ты практиковала «коричневый дождь» раньше?

— Никогда.

— А хотела бы?

— Я все попробую по разу, а может быть, по два…

— …пока не станет скучно — вот верные слова, — пропел я.

Она поцеловала мои яйца:

— Ты прав, добрый сэр.

— А что потом?

— Ну… — проговорила она, — ты и Горди очень возбуждаетесь.

— Мы же только начали.

— Вы выходите на улицу и приводите ко мне нескольких бездомных.

— А как же те рабочие со стройки?

— Я опустошила их досуха. Последний из них был самым главным. Три сотни фунтов мускулов и жира, волосатый, он меня отодрал до искр из глаз, шлепал меня во время траха, бил головой об стену, разодрал мне задницу своим толстым членом, заставил меня слизать с себя все дерьмо и кровь, а затем я вылизала лужу собственной блевотины. Но ты и Горди приготовили для меня еще один грязный подарочек — вонючих бомжей, которых привели с улицы. Настоящая новоорлеанская мразь. Меня заставили трахаться с ними.

— Ты должна была это сделать.

— Я пленница в этой комнате.

— Заложница, — проговорил я.

— Рабыня.

— О’кей. Значит, ты ублажаешь этих бездомных…

— Да, и они воняют, как дерьмо из канализации под Бурбон-стрит. Трахаться с ними не очень-то приятно. Хотя забавно, но… ты знаешь, о чем я.

— Ага.

— Они — эти грязные алкаши с улицы — тоже хотят поссать на меня.

— Когда ты с ними закончишь, тебе придется принять горячий душ.

— Еще нет. Ты и Горди приготовили мне еще один сюрприз.

— Вот как?

— Вы ведете меня — обнаженную, покрытую с головы до ног спермой, потом, мочой, дерьмом в другую комнату.

— В другую?

— Да…

— И что там, в той комнате?

— Там — с полдюжины собак.

— Какой породы?

— Они все разные. Это кобели с членами наготове. И в этой комнате я должна отсосать у них и проглотить собачью сперму.

— Гав-гав, — проговорил я.

— И что ты думаешь обо всем этом?

— Я думаю, что нам с Горди надо обсудить возможность воплощения фантазии в реальность.

Она обрадовалась:

— Правда?

— А ты правда все это сделаешь?

— Ты еще спрашиваешь! Эй, — сказала она счастливо, — ты снова в форме, и моя «киска» вся мокрая. — Она взяла мой пенис и засунула себе в рот, где он почувствовал себя как дома.

Я привел Данни в ванную и посадил в ванну. Она закрыла глаза и открыла рот. Я направил свой мягкий член и начал мочиться ей в рот. Она выпила все, что смогла, а остатки стекли по ее подбородку, шее, груди и животу.

Ветреным субботним вечером я отправился к Гордону. Данни уже была там, ее волосы были синего цвета. В доме также была немецкая овчарка.

— Это Бен, — сказал Гордон. — Я одолжил его у приятеля.

— О Горди, — сказала Данни. — Ты просто ужасен.

— Что тут такого ужасного?

— Ты, — рассмеялась она.

— Послушай, девочка, — проговорил Гордон, — сейчас ты отсосешь у этого песика и потрахаешься с ним, а мы с Алексом посмотрим.

— Так ты хочешь шоу?

— Именно. Верно, Алекс?

— Мне нравятся шоу, — заявил я.

Данни сунула указательный палец в рот и взглянула на собаку.

— Думаю, мне это понравится, — сказала она.

— Не сомневаюсь, девочка моя, — проговорил Гордон. — Маленькая мразь, трахающаяся с собаками.

Гордон приготовил выпить, мы уселись на диван в гостиной.

Данни разделась и опустилась на пол рядом с Беном, который сначала выглядел смущенным, но затем уловил суть идеи, и я внезапно понял, что этот песик не впервые ощущает сладость соития с человеческими самками. Бен лег на пол, а Данни склонилась к его мошонке. Она облизала его яйца и ловко извлекла розовую сияющую головку собачьего члена. «Сладенький», — промурлыкала она, обхватывая его губами. Бен вздрогнул и стал радостно поскуливать, — видимо, ему нравилось то, что делает с ним Данни. Да и могло ли быть иначе? Какое живое существо мужского пола не оценило бы всю прелесть и умение рта Данни? Пес кончил очень обильно — Данни оказалась с ног до головы залита его спермой, ее рот был полон его семенем, несколько сгустков выплеснулись на ее лицо и живот Бена. Данни подлизала остатки.

Через некоторое время Бен снова пришел в боевую готовность. Данни опустилась на четвереньки. Бен обнюхал ее задницу, не зная, что ему делать. Гордон встал и помог собаке покрыть девушку. Теперь Бен знал, как быть дальше. После дюжины бесплодных попыток он наконец проник в нее и быстро оттрахал.

Данни лежала на полу, глядя на нас.

Бен ушел обнюхивать дом, быстро потеряв интерес к сексу.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Гордон.