Ульяна Соболева - Обреченные

Лассарский мальчишка в военной обмундировании, едва достигший возраста, позволявшего забрать его на войну, валялся в ногах Даната и корчился от адской боли в кишках, которые сжигало ядом, заставляя несчастного кричать и биться в судорогах.

- Если…если вернете красноволосую женщину, он не войдет в Храм. Пройдет мимо…о, Иллин, как же больнооо. Как мне больно…дайте мне противоядие, ваша Святость, молю вас. Он сказал, что у вас есть…что вы избавите меня от страданий.

- Что еще сказал валлассар?

Отталкивая от себя носком позолоченного ботинка истекающего кровавым потом гонца и кривя губы, спросил астрель.

- Сказал, что его войска войдут в город, и валлассары не пощадят никого. Изничтожат женщин и даже младенцев. Кольев хватит на всех.

- У вас была целая армия. Тысячи наемников со всех провинций Лассара. Как вы могли проиграть бой за дорогу на Храм? Почему не стояли до последнего?

- Это не человек – это сам Саанан. Вы не видели, как они сражаются. Они не похожи на людей. Это фанатики. Они просто убивают. Несут смерть всему живому. Он заставит эту землю содрогнутся от ужаса и зальет ее кровью лассаров. Если вы не преклоните колени перед силой его и могуществом и не отдадите то, что принадлежит ему.

- Валлассару здесь принадлежит лишь эшафот, на котором ему отрубят голову или повесят. Он не достоин даже святого костра, очищающего от грехов. Он сдохнет как псина, каковым был и его отец.

- У него…у него тысячи воинов. Они одержимы войной…они - монстры. Но самый жуткий монстр – он сам. Спасите от него людей и отправьте ему то, что он хочет. Одна лассарская шеана за тысячи жизней. Оно того стоит.

- Не тебе меня учить, что и чего стоит.

- Он придет сюда и сожжет храм. Он не человек… Поймите вы! Он – тварь из самой Преисподней. Люди, - парень захлебнулся собственной кровью и схватил Даната за обе ноги, - люди говорят, что он волком оборачивается…он слуга Саанана …он убьет нас всех.

Данату было плевать на то, что произойдет со всеми, и если грядет апокалипсис, то жалкие идиоты сами в этом и виноваты.

- Дай-те…дай-те мне противоядие.

- У меня нет противоядия. Валлассар тебя обманул.

- О…мой…Иллин…Тог-да…помолитесь обо мне. Помолитесь о моей душе.

- Иллину нет дела до продажного наемника, который пришел сюда, лишь потому что надеялся выжить. Пришел, чтобы заставить меня предать свой народ.

Астрель пошел к двери, но гонец полз следом, пытаясь схватить его за сутану.

- Отпустите мне грехи, Ваша Святость. Умоляюююю!

Астрель отвернулся и пошел прочь от харкающего кровью гонца.

- Будьте вы прокляты…он говорил…говорил, что никто не станет…молиться обо мне. Саанан живет в этих стенах, и нет здесь Иллина. Вы – слуга Саанана. Чтоб вам гореть в огненной бездне-е-е.

Данат даже не обернулся, он лишь услышал, как за ним со скрипом закрылись огромные двери залы Храма.

***

Он смотрел на заснеженную пустыню из окна самой высокой башни храма. Больше всего его волновала сейчас собственная шкура, и он прикидывал, каким образом можно не отдать шеану валлассару и в то же время избежать нападения и уберечься от нашествия нечисти Саананской с севера. И видел лишь один выход – красноволосую шлюху сжечь на костре и отдать храм варварам. Здесь давно не живет Иллин, это место стало рассадником порока и грехов. И всех постигнет кара Всевышнего. Но он принял это решение после того, как вышел из кельи упрямой гадины, посмевшей плюнуть ему в лицо своей грязной слюной. Он так и видел перед глазами ее бледное до синевы лицо со вздернутым подбородком и чувственными искусанными губами, скривленными в презрительной усмешке. Словно это не она стоит перед Данатом в дырявой рясе, под которой угадываются ее сочные формы, а он, Верховный Астрель, ползает в ее ногах и просит милостыню. В какой-то мере так и было. Когда он вошел в келью ниады и повесил на стену факел, его трясло от предвкушения и какого-то еденького страха, на что он способен ради этой женщины. Если бы она согласилась на его предложение…он бы отрекся даже от сана и бежал с ней за сумеречный лес, в северные земли в поместье дес Варшасов. Он бы воздвиг для нее храм прямо там и молился, и преклонялся только ей – женщине, подарившей ему наслаждение.

- Вы отречетесь от сана ради меня?

Ее голос звонко звенел под низким потолком кельи, в которой, казалось, было невыносимо душно, несмотря на холод и пар, вырывающийся изо рта ниады. Рядом с этой шеаной ему всегда становилось нечем дышать.

- Я готов ради вас на все что угодно.

Кривая усмешка, так напомнившая Данату Ода Первого и исчезнувшая так же быстро, как и появилась. Как же она красива, эта дрянь. Красива до такой степени, что рядом с ней все меркнет, бледнеет и теряет свои краски. Ее лицо и широко распахнутые, полные загадочной бирюзовой тьмы глаза смотрят на Даната, и у того мурашки ползут по коже.

- Не говорите так, Верховный Астрель. Не нужно лгать прямо в Храме. Не к лицу это такому высокопоставленному священнослужителю. Вы готовы на все что угодно не ради меня, а ради себя.

- Я спасу вас. Я дарую вам свободу от всего, что сковывало вас раньше. Я избавлю вас от клейма.

Она расхохоталась, а он весь внутреннее сжался, словно скукожился до карликовых размеров.

- На мне нет клейма – оно срезано Рейном дас Даалом. На мне теперь стоит его клеймо. И я знаю, что он идет сюда за мной. Поэтому вы решили бежать. И если бы вы были готовы ради меня на все, вы бы отдали меня ему, потому что только этого я и желаю. Но вы этого не сделаете, ведь это оскорбит ваши принципы и религиозные чувства. Отречение от сана - нет, грехопадение со мной, если бы я избавилась от тошноты, которую вызывает лишь ваш запах, и отдалась вам – об этом вы мечтаете, а вот то, что я уже не принадлежу ни вашему Иллину, ни вам – это оскорбительно.

По мере того, как она говорила, его охватывал огонь ярости от которого начало трясти все тело. Презренная шлюха. Да кем она себя возомнила?!

- Вы живы лишь потому, что я так решил.

И снова хохот, а ему хочется сомкнуть руки на ее шее…но он помнит, как больно жжет яд ниады. На его пальцах все еще есть шрамы от ожогов.

- Я не жива, я мертва. Я умерла вместе с моим мальчиком, которого вы отняли у меня и даже не дали попрощаться с телом.

- На то была воля Иллина.

- Иллина, от которого вы готовы отречься ради мерзостей со мной?

- А с валлассаром это не было мерзостями? Я тебя уничтожу.

- Ты никто, чтобы уничтожить веларию Лассара. Ты не имеешь права вынести мне приговор без согласия моего отца.

- У меня есть его приказ, подписанный им лично, казнить каждую, кого заподозрю в колдовстве и пособничестве валлассарам – подданным Саанана. Там нет исключений.

- Думаешь, отец не узнает об этом и не покарает того, кто посмел тронуть его дочь?