Алина Углицкая - Власть любви

Леся по-прежнему лежала там, где упала. Она так и не пришла в себя с того момента, как ударилась головой о случайно подвернувшуюся корягу. И даже боль, пульсирующая в голове, не могла привести ее в чувство.

Егор замер над ней. Что-то было не так. Ее запах. Он изменился! И яркий румянец, покрывший щеки, выглядел нездоровым.

Обнюхав лицо девушки, волк заворчал от нахлынувшей тревоги. Ее кожа казалась липкой, будто покрытой потом, и от нее шел неприятный кисловатый запах болезни. Он тронул носом ее щеку.

Горячая!

Лицо девушки буквально полыхало жаром.

Заскулив, волк уткнулся ей в шею, туда, где сейчас лихорадочно билась тонкая вена. Учащенный в два раза, пульс девушки грохотал, и этот звук, точно тревожный набат, ударил по сознанию лугару.

Его пара больна!

Как же так? Еще десять минут назад она была совершенно здорова. Или он что-то упустил?

Она выглядела такой маленькой, такой хрупкой, лежа в белой шубке на белом снегу. Ее волосы растрепались, лицо горело лихорадочным румянцем. Из полуоткрытых губ вырывалось частое, чуть слышное дыхание.

Сердце лугару медленно сжалось, будто стиснутое чьей-то рукой. И чувство — новое, незнакомое, полное непонятной тоски — стало комком в его горле.

Егор мысленно сжал кулаки. Выругался сквозь зубы. Сомнений больше не оставалось: его пара больна. И это он довел ее до такого состояния. Это его вина.

И чем он может помочь?

Ответ пришел моментально: ничем. У него нет ни дома, ни денег, ни — даже! — штанов. Ему самому нужна помощь. И понимание тяжелым гнетом упало на плечи, заставив волка издать тихий вой. Как он, трехсотлетний альфа, носитель древней крови, потомок капитолийских волков, дошел до такого? Где он ошибся? Когда утратил контроль?

Времени на самобичевание не оставалось. Это он успеет потом, когда его пара окажется в безопасности и в надежных руках. Она человек, а значит, только люди знают, чем ей помочь.

Вернув себе человекообразную форму, Егор подхватил девушку на руки и зашагал в сторону дороги. Скоро рассвет, уже должны ездить машины. А он постарается, чтобы кто-то из проезжающих увидел тело, лежащее на обочине, и подобрал. Других вариантов не было.

Хотя, был еще один: провести инициацию. Это ускорит регенерацию, повысит иммунитет и, как следствие, избавит его пару от всех болезней. Но Егор представлял себе инициацию немного иначе.

Когда двое, предназначенные друг другу самой судьбой, впервые соединяются, то они помечают партнера, показывая, что сделали окончательный выбор. И он всегда воображал, как сделает это в своем доме, на своей постели, в объятиях любимой, которая отдастся ему добровольно. И в момент, когда она достигнет наивысшего наслаждения. Вот тогда он вонзит зубы чуть выше ее ключицы, упиваясь сладкой, податливой плотью, и ее крик, исторгнутый в момент оргазма, будет звучать в его ушах самой прекрасной песнью.

Именно эту картину он представлял себе много лет, пока не утратил надежду.

И вот теперь, когда его единственная в его руках, и все, чего он желает, это взять ее и пометить, судьба подбрасывает новое испытание. И он должен его пройти.

Возвращаться в человеческую ипостась Егор не стал, не настолько еще одичал, чтобы бегать по лесу без штанов. А вот в облике оборотня ему сейчас было очень комфортно. Да и густая шерсть, покрывавшая его кожу, оказалась как нельзя кстати. По крайней мере, он не чувствовал себя голым.

Выбравшись из леса, Егор присел на корточки у обочины, следя за тем, чтобы его тень не падала на дорогу. Здоровой рукой он удерживал тело девушки, положив ее так, что голова покоилась на его коленях. Второй рукой осторожно отвел мокрые и спутанные волосы с ее лица. На ощупь ее щеки казались еще горячее, чем были. Жар увеличился.

Кадык лугару нервно дернулся. Все-таки она была прекрасна даже сейчас — его пара. Взгляд мужчины потеплел, в нем блеснуло что-то, похожее на уважение.

Такая отважная, смелая. Не побоялась напасть на матерого волка с игрушечным ножиком. Откуда ей было знать, что эта чертова зубочистка вообще сможет причинить ему вред? Действовала наобум, на свой страх и риск. И, спрашивается, ради чего? Ведь все равно не смогла убежать. И не сможет. Если он ее нашел, то уже не отпустит. Никому не отдаст…

Шум приближающейся машины заставил его насторожиться. Она была еще далеко, но расстояние быстро сокращалось.

Что ж, следовало поторопиться.

Вздохнув, он прижался мохнатой щекой к щеке девушки. Нехорошее предчувствие сжало горло, но Егор тут же его отогнал. Еще не хватало верить всяким предчувствиям, как сельская баба! Нет, так низко он еще не упал.

Машина была уже совсем близко. Свет ее фар стремительно приближался, рассеивая предрассветный туман. Егор порывисто прижал к себе девушку. Ее голова безвольно откинулась, и он удержал ее, запустив пальцы ей в волосы. Повернул так, чтобы видеть ее лицо и, не удержавшись, на долю мгновения прижался клыкастой пастью к ее губам.

Красавица и чудовище — он мысленно усмехнулся, но эта усмешка была печальной. Губы девушки едва заметно дрогнули, легкое облачко пара вырвалось из них вместе со вздохом. И Егор тут же отпрянул, боясь, что она очнется и увидит его таким. Меньше всего он хотел ее сейчас напугать.

Егор опустил девушку на снег, покрывавший обочину. Проследил, чтобы ее голова покоилась на капюшоне, свел вместе распахнувшиеся полы полушубка. И бесплотной тенью рванул через дорогу, едва ли не под колеса автомобиля, вынуждая водителя затормозить.

Вместе с визгом тормозных колодок предутреннюю тишину разорвали ругательства. Старый «москвич» красного цвета развернулся поперек дороги, его фары на секунду погасли, потом снова зажглись. Из салона вывалился пожилой водитель, костеря всех подряд, на чем свет стоит. Разъяренно размахивая руками, он обежал вокруг автомобиля, убедился, что тот не пострадал, и на всякий случай заглянул под капот.

Егор наблюдал за ним, притаившись в тени деревьев. Он увидел, как из машины, вслед за мужчиной, показалась полная женщина лет шестидесяти, нервно кутавшаяся в коричневую дубленку.

— Коля? — ее голос дрожал от волнения. — Что произошло?

— Не знаю! — водитель коротко отмахнулся и захлопнул крышку капота. — Показалось наверно. Садись, поехали.

— Ой, здесь человек!

Женщина застыла столбом, не в силах отвести взгляд от тела, лежавшего на обочине.

— Твою мать!

Мужчина с опаской приблизился, остановился, не доходя до девушки двух шагов.

— Коль, поехали отсюда! — женщина схватила его за рукав. — Вдруг она мертвая! Нас потом по милициям затаскают!

— Надо проверить, — мужчина нахмурился.

— Не надо! Это не наше дело!

Она потянула его назад.

— Отстань, дура! — он вырвался из ее цепкой хватки, оставив причитать в полный голос, а сам склонился над девушкой. Та слегка шевельнула губами, и ее плотно сомкнутые веки затрепетали, будто силясь открыть глаза. — Жива она. Открой заднюю дверь. Отвезем ее в город, в больницу. Пусть там разбираются. Никто не скажет, что Николай Пахомов бросил человека умирать!