Ларисса Йон (Айон) - Ревенант (ЛП)

Блэсфим по привычке потёрла крошечный шрам на запястье. Он был ещё меньше, чем вчера.　

«Что ж, док, как насчёт того, чтобы иметь в кармане Неистинного ангела, который не возражает принести жертву ради прикрытия? Нет? Вот и я так думаю».

Время подходит к концу.

Ревенант сидел высоко над Парижем, устроившись на крыше Собора Парижской Богоматери. Он был свидетелем строительства этого здания, и всегда восхищался собором. От французской готической архитектуры до продуваемых ветрами улочек города внизу, Рев любил ошеломляющий размер, благоговение людей, снующих внутрь и наружу.

Внезапное давление внутри черепной коробки подсказало, что Рев на крыше уже не один, и он, повернувшись, увидел в нескольких футах от себя Ривера, одетого в джинсы и синюю футболку.

— Привет, брат. — Рев даже не встал, а вместо этого вытянул перед собой ноги, скрестил в лодыжках и опёрся об опорную балку. — А я вот всё думал, появишься ли ты.

— Было трудно проигнорировать твоё приглашение. — Ривер сложил руки на груди. — Невозможно ни на чём сосредоточится, когда ты так мысленно долбишь.

— Хм, — Ревенант улыбнулся. — Думаю, мы квиты, потому что я чувствую, когда ты счастлив. Меня от этого мутит. В буквальном смысле.

— Подарю тебе на Рождество бумажные пакеты, — протянул Ривер.

— Как предусмотрительно. — Ревенант смотрел на брата и думал, что бы произошло расти они вместе. На Небесах или в Шеуле. С этой мыслью он сменил свой чёрный цвет волос на белокурый, какой был у Ривера. Хоть они и не были вылитыми, но всё же были близнецами — отчасти очень походили друг на друга.

— Ты неделями игнорировал мои призывы. Почему же сейчас вышел на контакт? — спросил Ривер.

— Ох, Ривер. Или мне стоит называть тебя Энриетом? Это имя тебе дали при рождении. Твоё небесное имя. Забавно, как это я оказался без такого.

Ривер сдвинул светлые брови.

— Наша мать называла тебя Ревенанта?

— С самого начала. — Рев поднял взгляд к серому небу над головой. Будет дождь. — До этого момента мне не казалось это странным. — Укол боли… ощущение, которого Рев давным-давно не испытывал. Он быстро отмахнулся от этого чувства и наполнил образовавшуюся пустоту другими эмоциями. Рев и ярость всегда были на «ты». — Вот почему я теперь хочу с тобой поговорить… Позволь заметить, что память вернулась, но вопросы всё равно остались.

— Как и у меня.

— Правда? И какие именно вопросы?

Ривер несколько секунд изучал Ревенанта, глядя на него как на обезьяну. Не желая разочаровывать старшего брата, Рев скорчил рожицу. Издал «пукающие» звуки подмышками. Смачно отрыгнул. Уже собирался пёрнуть, когда Ривер разразился тирадой ругательств.

— Давай-ка ты первый, — в конце концов, выдал Ривер. — Задавай вопросы.

Какое благородство.　

«Быть может, именно это видела в нём мать», с горечью подумал Ревенант.

— Давай начнём сначала. — Рев материализовал себе сигару из лучшей ирезины Шеула. — Кто тебя вырастил? Ты знал о наших родителях?

Ривер поморщился от сигарного дыма.　

— Я считал родителями Метатрона и его супругу Кайлу. Я не знал правду до того момента, пока ты не пришёл ко мне на гору Мегиддо.

Это было около пяти тысяч лет назад, как раз после смерти их матери. Сразу после того, как она рассказала всю правду Реву. Из-за этой лжи он был ошеломлён, испуган и чертовски зол.

— Я узнал правду о нашем рождении за пару часов до прихода к тебе, — ответил Ревенант. — Я считал себя эмимом, а нашу мать — падшим ангелом.

— Почему она солгала тебе?

Злость, как и в тот день, заклокотала внутри Рева.　

— У неё не было выбора. Сатана пригрозил, что если она когда-либо расскажет правду, он нас обоих убьёт. — Но Сатана не смог убить его мать. Нет, Ревенант предоставил себе эту честь. Дрожащей рукой, Рев поднёс ко рту сигару и затянулся, позволяя успокоительному эффекту ирезины наполнить тело. — И каково это было воспитываться Метатроном?

— Я не смею просить лучшей участи.

— Как мило. А меня били почти каждый день. — И прежде чем увидел хотя бы намёк на жалость во взгляде близнеца, продолжил. — А если не меня, так маму.

Ривер напрягся и стиснул зубы.　

— Расскажи мне о ней.

Ревенант выпустил струю дыма.

— Если ты мило попросишь…

— Пожалуйста, — выдавил Ривер. — Я даже не знаю, как она выглядела. — Он уставился на парижское небо, и в профиле близнеца, Рев увидел сильную линию челюсти их матери, изящный изгиб бровей, точёные скулы. Рука, сжимавшую сигару, тряслась так, что Рев не мог даже затянуться. — Я искал её в библиотеке Акаши на прошлой неделе, но отыскать удалось лишь список её достижений.

Хорошо иметь доступ к обширнейшей библиотеке Небес. Чёрт, в библиотеке Акаши, должно быть, хранится каждая великая тайна, каждый позабытый клочок истории. За исключением, конечно же, того, что архангелы посчитают неуместным знать.

Сейчас настал момент, когда Ревенант должен уйти, оставив брата гадать, получит ли он когда-нибудь ответы на вопросы о матери. Но она всегда хотела, чтобы Ривер знал правду об их рождении и её жизни.　

— Найди Ривера, — шептала она, умирая. — Найди его, и станьте братьями, которыми и должны быть.

— Она была красивой, — произнёс он, ненавидя все те эмоции, прорвавшиеся в голос. — Даже с грязным лицом и скомканными волосами в плену она была прекрасна. — Ему, наконец, удалось поднести сигару ко рту и затянуться. — До десяти лет мы были в одной клетке. Затем меня забрали на работы в шахтах Сатаны, и я не видел её десять лет.

Хотя, он пытался. Миллионы попыток сбежать из шахт, миновать демонов с кнутами… и все проваливались.

И потом он узнал, что за каждую провальную попытку, за каждое нарушенное правило страдала мать.

— Ты вырос в клетке? — спросил Ривер. — По типу тюрьмы?

Рев рассмеялся.　

— Тюрьма стала бы роскошью. — Кинув сигару на крышу, он растоптал её. — Знаешь, чего нам стоила еда и вода?

Ревенант всегда задумывался, почему испытывая голод или жажду, он начинал волноваться. Теперь, когда воспоминания вернулись, он понял. Они с матерью многие годы голодали. Он помнил, как мать молила дать еды, не для себя, а для него. И несколько раз она получала её, но оплачивала тем единственным, что могла предложить.

Своим телом.

И не только ради секса. Некоторые демоны любили пытки и кровь.

Ещё больше ужасных воспоминаний нахлынуло, отчего у Рева свело желудок. Он встал на четвереньки, и его вырвало. Как могли Небеса оставить её так страдать? Почему позволили одной из них так жить? Вынудить отдавать своё тело, чтобы прокормить ребёнка?

Быстрым и сильным потоком гнев смыл тошноту и несчастье, освобождая огонь.

Встав, Ривер наблюдал за Ревенанта.