Ларисса Йон (Айон) - Ревенант (ЛП)

Харвестер ещё долго ждала после ухода Ревенанта, чтобы набраться смелости выйти из кванта и стать видимой для своего бывшего раба. Ей уже давно следовало кое-что сделать, ещё несколько недель назад, когда её восстановили в статусе небесного ангела. Но Харвестер медлила из-за тревоги и стыда. Что если он возненавидел её за те годы, что ей прислуживал? Что если возненавидел за то, что она передала кровную связь кому-то другому? Хотя Харвестер сомневалась, что он мог ненавидеть её за то, что прислуживает Джиллиан — человеку, теперь бессмертной, благодаря связи с Ресефом, с добрым сердцем и жилкой доброты длиною в милю.

Глубоко вдохнув, Харвестер подошла к сараю, свежий ветер гор Колорадо донёс до неё сладкий запах полевых цветов и надвигающегося дождя. Когда она подошла ближе, фырканье лошадей и блеяние коз смешалось с шумом сена, перебираемого вилами. Трекеру нравилась его работа?

В общем-то, всё лучше, чем проводить всё время в её старой резиденции, готовить, чистить и убирать, и исполнять её прихоти… все потребности.

Желудок начало крутить, когда Харвестер подошла к краю гравийной дорожки, соединявшей сарай с домом. Плохая идея, не стоило приходить. У Харвестер и другие дела есть, к примеру, голову помыть. А ещё Мрачный Жнец — Азагот — ждёт возврата долга, а значит, ей нужно выследить ангела. Найти Стамтиэля — самого разыскиваемого ангела в списке Небес, чтобы пришпилить к стене — буквально — важнее, чем пообщаться с бывшем рабом.

Уговорив себя сменить курс действий, Харвестер призвала силу, необходимую для дематериализации… и отпустила её.

Встреча с Трекером — польза не для неё, а для него. Без сомнений ему было, что ей высказать, и он заслужил шанса это сделать. Кроме того, будучи Наблюдателем мужа Джиллиан, рано или поздно, они бы с Трекером встретились.

Помимо прочего, с прогрессивностью беременности Гэтель, Харвестер слабела, так что у неё может не много шансов оставалось на встречу с Трекером. Она чувствовала, как Люцифер наполняется силой, и с каждым прожитым днём Харвестер всё больше уставала, а силы всё сложнее было призывать. Лишь на Небесах становилось лучше. Сколько осталось времени до того момента, когда она не сможет их покинуть? Она потеряет работу Наблюдателя и больше не сможет посещать семейные встречи Ривера, которые, на удивление, ей понравились. Всадники и их семьи в итоге признали её частью семьи, и от этого Харвестер не могла отказаться.

Но что ей останется, если Люцифер продолжит высасывать, как пиявка, из неё силы?

Может сложиться так, что она даже умрёт?

Харвестер не рассказывала о своих страхах Риверу, не сообщала насколько прогрессирует её слабость, но он знал, что что-то происходит. Она видела это в его глазах, чувствовала в прикосновениях — ведь он вёл себя с ней как с хрустальной.

Харвестер не нравилось, что к ней относились как к инвалиду.

Приняв решение, она завернула за угол сарая и вошла в открытую дверь.

Трекер тут же развернулся на пятках и направил на неё вилы. Но увидев гостью, широко распахнул глаза от удивления.

— Привет, Трекер, — тихо поздоровалась Харвестер.

Вилы начали дрожать, а сердце Харвестер, закалённое тысячами лет злобы, начало трещать по швам.

— Тебе не нужно ничего говорить. — Харвестер шагнула ближе. Он не сдвинулся с места, лишь сжал вилы так, что побелели костяшки пальцев. — Я не причиню тебе вреда.

— Ты… ты теперь ангел. — Его низкий, хриплый голос был как бальзам на душу. Как ни крути, а этот мужчина был в течение нескольких десятков лет постоянной величиной в её жизни.

— Кто бы мог подумать, да? — Ну, уж точно не она.

— Собираешься забрать меня отсюда?

Харвестер не поняла: была ли в вопросе надежда… или страх.

— Что? А тебе бы хотелось?

Он очень медленно опустил вилы и голову, уставившись на свои ботинки. Песочного цвета волосы скрыли выражение лица.

— Нет, — прошептал он. — Мне здесь нравится.

Харвестер ощутила облегчение.

— Отлично. Рада за тебя.

Он поднял голову, скепсис в глазах ранил Харвестер прямо в сердце.

— Ты хотела, чтобы я был счастлив?

Проклятье, она допустила ошибку. Должно быть, Трекер был с ней так несчастен, хоть она и пыталась о нём заботиться, по крайней мере, настолько, чтобы не вызвать подозрения. Быть с ним милой, значит послать тревожные звоночки любому, кто стал бы этому свидетелем. Харвестер шпионила в аду для небес и не могла себя раскрыть, не тем, что вела себя мило с рабом.

— Знаю, ты мне не веришь, но да, мне хотелось, чтобы ты был счастлив.

Он снова опустил взгляд.　

— Спасибо, что спасла меня от бывшего хозяина. И спасибо, что отдала меня Джиллиан. — Он пожал плечами. — Но тебе нужно уйти.

Впервые Харвестер слышала от него напористость, пусть даже она была пробной.

— Трекер, посмотри на меня. — Когда он не подчинился, этот небольшой вызов заставил её улыбнуться. Но Харвестер очень нужно, чтобы он посмотрел на неё. — Трекер! Подними глаза. — В этот раз, он поднял голову, но вспышки неповиновения в глазах подарили Харвестер надежду. — Когда в следующий раз скажешь кому-то уйти, смотри ему в глаза. Теперь у тебя есть право на собственную жизнь. Лишь Джиллиан может лишить тебя воли, в чём я сомневаюсь. На самом деле, полагаю, что она заставила тебя жить в собственном доме, да? И она не заставляла тебя вычищать сарай, так? Тебе нужно чем-то заниматься, поэтому она позволила тебе помогать с хозяйством. Я права?

Он кивнул.

— Отлично, — ответила Харвестер. — А теперь скажи мне уйти, и сделай это подобающе.

Он тяжело сглотнул, затем второй раз, но, наконец, поднял на неё уверенный взгляд. В глубинах его глаз появились янтарные всполохи, впервые за всё время, что Харвестер его знала, вервульф Трекера проявился.

— Ты должна уйти.

— Так-то лучше. — Несмотря на боль в груди, Харвестер гордилась им. Подойдя ближе, она вложила в его руку монету. — Если я понадоблюсь, эта монета призовёт меня. И я приду. Береги себя, Трекер. — Она начала дематериализовываться, но он поймал её за руку.

— Подожди. — Его хватка была сильной, но голос нежным: — Я рад, что теперь ты ангел.

С этими словами, он развернулся и вновь начал раскидывать сено, словно Харвестер и не приходила. Она на мгновение задержалась, а потом перенеслась.

По крайней мере, он не видел слёзы в её глазах.

* * *

Покинув офис Призрака, Блэсфим воспользовалась Хэрроугейтом и направилась в клинику. После обеда дела пошли медленнее, в приёмном отделении сидели лишь три человека. Страх от заявления Призрака, что рядом с клиникой ошивались ангелы так и не прошёл, но Блас по дороге обхватила стетоскоп, напоминая себе, что она профессионал и сейчас нужна людям.