Менестрель Тацуя - Мальчик, который сдох

— Слушай ты, я из-за тебя испортил хороший кадр!

Краснея на глазах сказал коротышка с фотиком. Герми опешила и не могла ничего сказать, а я вообще сделал вид что ничего не сделал, а лишь пристально посмотрел на Златопуста, который взглянул в мою сторону сразу после возгласа фотографа.

— Не может быть… Гарри Поттер!

— Собственной персоны.

Сказал я, слегка поклонившись в качестве приветствия. Толпа вокруг нас с Гермионой разошлась, но вот её саму я довольно крепко держал за руку. И теперь, ориентируясь на канон, я ждал, когда Локонс схватит меня за руку, притянет к своему столу для фото сессии. Так и произошло, только вместе со мной на этот раз в первых рядах оказалась и Герми. И началось представление: вспышки, улыбки, позирование, аплодисменты.

— Давайте, ребята, улыбаемся! Этими снимками мы украсим первую полосу всех газет!

Но я лишь едва заметно произнёс слова, что были всё-таки слышны Локонс.

— Я улыбнусь, когда узнаю, будет ли у меня гонорар.

Я видел, как голубой глаз золотоволосого волшебника дёрнулся в лёгком, нервном тике, но сквозь обнаженные в улыбке зубы шепнул в ответ.

— Сколько?

— Половину вашего.

— Договорились. А теперь улыбаемся и машем…

Я чуть не заржал от этой фразы, вспомнив пингвинов из Мадагаскара. И неужели он тоже их смотрел?

Не обратив внимания, видимо, на наш разговор, Гермиона все еще пребывала в шоке. А я, оглядывая всех, увидел Джинни, которая как-то грустно смотрела на меня, и конечно же увидел ещё одну личность… Как там его? Руфус (не все же я должен помнить) не Руфус, короче, старший Малфой. И только я собирался вмешаться как этот Петушок одернул меня.

Что он там говорил, я плохо помню, но в итоге мне и Гермионе, которой он подарил их за компанию, достались все его 7 книг. А я сразу же направился к Джинни, решая ломать канон до конца.

— Джинни, это тебе. Расти умницой и учись хорошо. Куда ложить их?

Рыжеволосая девочка покраснел, показав рукой на котелок, в котором лежало несколько книг. И заветный дневник Тома Реддла. Теперь нужно было отвлечь внимание Джинни, но это не осознано сделала Гермиона.

— Гарри, что ты делаешь?

Спросила Герми, наблюдая, как Джинни слегка вздрогнула, и в этот момент я вытащил дневник, и скинул книги, говоря девочке.

— Они ей всё-таки нужнее.

— Спасибо вам. Я Джинни Уизли? А вы Гарри и Гермиона?

Если она знает и Герми, то даже проще.

— Тебе про нас Рон сказал, наверно, выставив меня таким подлецом?

Подмигнув ей, я ухмыльнулся.

— Эм, но да, он. Но все равно я не верю ему!

Горячо возразила она, а я посмотрел на Герми!

— Оказывается, он уже про нас с тобой растрепал!

Сказал я. Но тут, откуда не возьмись, вышла низкая, полноватая женщина, в которой я признал маму Рона — Молли Уизли.

— Гарри! Мне Рон много о тебе рассказывал, правда, вы как-то не поладили. Впрочем, мой сын такой вспыльчивый… А где ваши родители?

Спросила Мисс Уизли, переводя взгляд с Гермионы на меня и снова обратно.

— Да мы уже не маленькие, сами можем все купить.

Ох зря я это сказал. Её лицо перекосилось от ужаса (наигранно ли?) и она чуть ли не завопила:

— Как одни?! Вы же несовершеннолетние! А вдруг что-либо случится?! А если бы вы затерялись? А вдруг бы вас выкрали?!

«Ну блин… раскудахталась курица наседка. Мне что, по твоим словам, теперь за ручку со взрослым ходить до 18 лет?»

— Но это неправильно!

А я умоляюще смотрел на Джинни, пока Герми старалась подобрать хоть слова:

— Я не могу оставить вас теперь одних.

— Простите, но меня ждет профессор Флитвик, и именно он меня и отпустил.

Быстро проговорил я, аккуратно таща Герми прочь, и лишь пройдя пару метров, рванул прочь.

Вот вроде, почему именно сегодня все сложилось именно так? Нарваться на курицу, на петушка, но избежать конфликта с Малфоями. Канон, он такой странный, сраный канон. Но я его порушил, а вот насколько эффективно покажет время, но сейчас, сбегая из магазина и думая о многом, произнес:

— Герми, знаешь, а пошли вновь в Лютный проулок, там точно на нас не станут смотреть удивленно. Там всем без разницы кто ты, если можешь за себя постоять.

И если ранее этот ангелочек еще попыталась сопротивляться, то теперь сама, улыбаясь, сказала:

— Пошли!

Как, все-таки, я порчу девочку. Улыбаясь, да куда еще более веселый и счастливый, я потащил ее к нужному кварталу, по пути начиная капать на мозги:

— Герми, а вот ты не думала, что все то, что пишут в книгах, может быть неправдой?

Девочка она была умной, сразу поняла и попыталась защитить своего профессора:

— Гарри, ты опять, он великий маг, ему нет нужды врать!

Но, кажется, еще не поняла, как сама загнала себя в ловушку.

— Дамби и Снежок тоже великие маги и тоже книги писали, ты уверена, что правду?

— Они политики, вернее политик и змей, и все равно мне с трудом верится, что профессор Дамблдор врет.

— Но сейчас, фактически, ты это признала, так или иначе, а что если я скажу, что все то, что написал Локонс правда, только совершил эти подвиги не он.

Открыто заявил я, наконец, сворачивая в нужный проулок и замедляя ход. Девочка, остановившись, даже спросила:

— Ты сказал, что не он? А кто тогда?

— Придем в библиотеку, я покажу тебе статьи из газет, а затем некоторые его книги. Я да, как ты поняла, читал, и сами книги мне очень нравятся.

— Гарри! Объясни, я не понимаю!

Немного разозлившись, вернее наигранно нахмурившись, она посмотрела на меня, а я в очередной раз порадовавшись ее изменениям, сказал:

— Герми, я когда-нибудь ошибался, вспомни?

Коварный вопрос. Ведь не так давно она сама признавала, что я всегда прав. А тут я, пользуясь своим положением, заставляю принять свои слова. И она это прекрасно поняла, но, тем не менее, смогла понять даже больше.

— Но у тебя опять ведь есть доказательства?

Я мог бы просто попросить, настоять, но тогда это подорвало на краткий миг наши отношения, но вместо этого, я, действительно, расскажу. И отведя ее в сторону, приобнимая за талию, я тихо произнес:

— Герми, милая, я могу утверждать, что все его заслуги это не его, большинство точно. И в газетах, и в иных источниках, таких как свидетели и редкие книги, есть доказательства. Но главное, мне просто кажется, что, тем не менее, он не плохой, он просто желает славы, не более. Не злодей и не герой, такой же человек как все маги. И Снежок и Дамби ведь тоже авторы книг и Гриндевальд, но каждый из них будет писать о себе только хорошее. Приукрашивать, приуменьшать. Понимаешь?

Но Герми девочка уже тренированная, сколько ей я уже почву выбивал из-под ног. Так что она не упала, не разрыдалась, а улыбнувшись, тихо произнесла:

— Понимаю, прости, я…